― Благодарю, что пригласили меня, ― наконец кивнул Гавриил и моргнул. Неопределённое напряжение, повисшее в кабинете, исчезло, как и не было. ― Я рад, что проблема решится. Могу я теперь забрать сына домой? Думаю, нам стоит поговорить лично.

― Да, конечно, ― кивнул директор, и после этого Гавриил мягким движением встал на ноги.

― А я оправдан? Тоже могу идти? ― тут же подал голос Кроули. ― А то знаете, уроки делать надо, и всё такое…

― Господи, Энтони, ты никогда не делаешь уроки, прекрати это! ― раздосадовано буркнул директор и одарил его сердитым взглядом. ― Нельзя. Останешься, мне с тобой тоже нужно поговорить с глазу на глаз.

Азирафаэль рассеянно посмотрел на Кроули, в порыве как-то поддержать его, поблагодарить, да хотя бы попрощаться по-человечески. Но тот улыбался, самодовольно и весело, не отводя взгляда от уставшего директора, всем своим видом показывая, что ни в какой поддержке не нуждается.

Гавриил покинул кабинет директора, и когда Азирафаэль вышел следом, приобнял его за плечи.

― Хочешь поужинать где-нибудь? Не дома.

Это было так неожиданно, что Азирафаэль едва ли не споткнулся на ровном месте. Он уже и забыл, что Гавриил умеет говорить вот так мягко и просто обнимать его, как отец, а не просто приходить домой и забирать его с тренировок. Конечно, он согласился.

Полчаса спустя, ожидая свой заказ в «Восемь суши Лаундж», Азирафаэль пытался скрыть глупую улыбку, так и лезущую на лицо. Он действительно соскучился по совместными походам с Гавриилом куда-то. Кажется, в последний раз они вместе ели не дома в аэропорту, перед вылетом в Атланту.

― Знаешь, я хотел бы попросить прощения, ― наконец начал отец. В отличии от Азирафаэля, он не улыбался, но тоже слегка нервничал: это можно было понять по тому, как он нервно вращает одну из палочек для еды в руках. ― За то, что наехал на тебя в те выходные. Я был уставший, на работе не ладилось… Сорвался на тебе, прости.

Не так уж и часто доводилось слышать извинения от Гавриила. Можно было сказать, что это исключительное явление. Азирафаэль даже не знал толком, что ответить на подобное.

― Тебе, наверное, очень нужен кто-то, способный поддержать на новом месте и помочь освоиться, а у меня вечно не хватает времени. Я не должен был так говорить о твоих друзьях, особенно, если они такие, как Кроули.

Сказать, что такое заявление было неожиданным ― ничего не сказать. Если бы Азирафаэль был чуть менее воспитан, он бы, наверное, открыл рот от удивления.

― Ты хочешь сказать, что тебе понравился Энтони? ― осторожно уточнил он. Гавриил в ответ тихо хмыкнул, а потом тяжело вздохнул.

― Я, конечно, не одобряю его поведение и образ жизни, но, скажем так, его поступок меня впечатлил. ― Говоря это, он не смотрел на Азирафаэля, а внимательно изучал интерьер помещения, точно так же, как сам Азирафаэль принимался изучать пол или свои руки, когда не хотел смотреть собеседнику в глаза, только менее явно. Почему-то от этого на душе становилось теплее.

― Я так и думал, что ты его не одобришь, ― тихо, но с улыбкой заметил он. ― Кроули потрясающе рисует. А в школе ему просто скучно.

― Он собирается стать художником? ― тут же спросил Гавриил, хватаясь за тему, о которой ему было явно говорить не столь неловко. Азирафаэль едва подавил смешок.

― Я не спрашивал, но видел его рисунки у него дома. Он разукрасил потолок своей комнаты, как звёздное небо ― очень красиво. ― Говоря о Кроули, он поймал себя на том, что не может прекратить улыбаться. Воспоминания о том чуде на потолке всё ещё будоражили воображение и не давали спокойно смотреть на голые белые стены в собственной комнате. У Азирафаэля даже была идея тоже что-то нарисовать, но он быстро опомнился, вспомнив, что его потолок ― это солнышко в углу листа.

― И когда же ты успел побывать у Кроули дома? ― буквально с огромным интересом в голосе спросил Гавриил. Тут же стало понятно, что Азирафаэль облажался в своём рассказе.

― Ну… На предыдущем уроке физкультуры, ― выдал он, после недолгих колебаний. ― Понимаешь, в первый раз урок вёл другой учитель и всё было в порядке, а потом пришёл мистер Шедвелл и… Он изначально был не слишком обходителен.

Взгляд как-то сам собой соскользнул на пустое пространство на столе, куда вскоре должны были прибыть суши.

― Даже так, ― пробормотал задумчиво Гавриил, но его вид явно не выражал злости или разочарования. Скорее печаль. ― Почему ты мне не рассказал?

Азирафаэль вздохнул. Он боялся этого вопроса: как сказать отцу, что тот вёл себя просто отталкивающе в последнее время? что Азирафаэль вообще не хотел с ним разговаривать в какой-то период? Для этого нужно было тщательно подобрать слова и начать издалека, а ещё надеяться, что Гавриил сам его перебьёт в середине и не даст дойти до сути.

― Как ты сам сказал, в последнее время ты был занят и… Тебе явно было не до моих проблем. К тому же наши ссоры… Мне казалось, что ты не поймёшь, ― тихо отозвался Азирафаэль, стараясь говорить хотя бы чётко.

― Зря ты так, ― вздохнул в ответ на то Гавриил. ― Я ведь тоже когда-то был подростком.

― В это слабо верится, ― хмыкнул Азирафаэль, пряча улыбку и радуясь, что разговор свернул в другое русло.

― Конечно, был. В твоём возрасте…

Заказ принесли пятнадцать минут спустя и к тому времени, Азирафаэль уже практически забыл о том, что ещё три часа назад думал о смерти от страха. Ему было комфортно, он тихо смеялся над рассказами Гавриила, а перед ним были просто потрясающие роллы Калифорния. Наверное так и выглядело счастье.

― Азирафаэль, у меня есть вопрос на счёт Кроули. ― Гавриил отложил палочки. В его тарелке ещё оставалось немного лапши, но он не спешил доедать. ― Ты уверен, что он для тебя только друг?

Холодный сквозняк прошёл по ногам, когда новые посетители зашли в ресторан. Азирафаэль мельком глянул в окно и заметил, как собираются грозовые тучи. Гавриил ждал ответа, при этом разливая чай по чашкам.

― Для меня он точно только друг, ― тихо ответил Азирафаэль.

Где-то далеко послышался первый раскат грома, извещающий жителей Атланты об окончании затянувшейся летней духоты.

========== Глава четырнадцатая. Маленькие тайны ==========

Погода испортилась резко и неожиданно. Всю ночь шёл дождь, который к утру превратился в мерзкую водную пыль, повисшую в холодном воздухе. Азирафаэль не без радости достал из шкафа плащ и свитера потеплее.

Кроули в школе на следующий день не появился, как и через день, как и к концу недели. Он не писал, не звонил и вообще будто бы исчез из поля зрения всех, кто был хоть как-то заинтересован его судьбой. Когда Азирафаэль осторожно спросил у Анафемы, не в курсе ли она, где тот, она лишь отмахнулась и проворчала что-то о том, что, скорее всего, его снова отстранили из-за произошедшего.

― Опять выкрутится, как обычно. Хотя я бы не расстроилась, если бы выгнали и его, и Шедвелла.

Все эти дни сам Азирафаэль боялся написать первым, хотя не раз открывал диалог и смотрел, когда Кроули был последний раз в сети. Если он видел, что тот онлайн, то поспешно закрывал приложение и старался не заглядывать в него ещё пару часов. Суть в том, что ему было до ужасного стыдно разговаривать с ним после всего произошедшего. Проанализировав всё, Азирафаэль почувствовал себя полной тряпкой: он мало того, что сам довёл себя до стресса беспочвенными домыслами, так ещё и расплакался перед другим парнем. От всего этого хотелось снова сменить школу и город. Честно говоря, выйти на уроки в первый день после произошедшего уже было для него геройством. Он буквально чувствовал на себе сочувствующие взгляды весь день, и терпеть такой же от Кроули он бы не смог.

А с другой стороны, чем дольше он не писал, тем больше скучал и чувствовал себя виноватым за то, что бросил Кроули одного в директорском кабинете.

В итоге его терпению пришёл конец к пятнице. Весь последний урок он сидел, как на иголках, практически не слушая того, что учитель рассказывал о дневниках Анны Франк. За окном постепенно усиливался дождь, и Азирафаэль уже подозревал, что домой придётся ехать автобусом, а велосипед ― оставить в школе до понедельника. Когда прозвенел звонок, он не торопился собирать вещи, а взял в руки телефон и быстро набрал текст сообщения.