От книги Азирафаэль оторвался, только когда понял, что за чтением съел все роллы из доставки, подъел остатки имбиря и случайно понёс в рот васаби. Приправа неприятно обожгла язык и заставила вернуться в реальный мир.
Сделав мысленно пометку о том, что роллы в этой доставке недостаточно хороши, Азирафаэль сложил коробки и отправил их в мусор. До прихода отца он хотел ещё разобрать свои вещи. В принципе он был не против заниматься этим с Гавриилом, как тот и просил, но среди одежды, книг и других мелочей были вещи, которые Азирафаэль хотел бы распаковать сам.
Вооружившись ножом для бумаги, он окинул взглядом внушительную гору коробок, сваленных посреди прихожей в огромную кучу. Хорошо, что они были подписаны, иначе было бы не разобрать, где, что и чье. Аккуратно выведенные маркером надписи на боках информировали обо всём, что было необходимо: «одежда Гавриила», «посуда», «книги Азирафаэля», «обувь» и так далее. Азирафаэль выбрал коробку «обувь» и одним движением разрезал скотч.
Эта коробка была упакована аккуратнее всего, поскольку всё её содержимое размещалось по другим коробкам ― поменьше. Тёмно-бордовая, с отцовскими лакированными парадными туфлями, белая с чёрной надписью ― с зимними сапогами Азирафаэля, матово-чёрная ― со спортивными кедами. Только в синей коробке была не обувь, а фотографии. Рамки бережно обёрнуты пупырчастой плёнкой, чтобы стекло в них не разбилось, каждая в отдельном. Всего пять штук, которые раньше стояли на каминной полке. На одной ― Гавриил, ещё без седины в волосах, улыбающийся искренней улыбкой, со смеющимся, чуть полноватым мальчишкой на плечах. Мальчику около года, его ещё никогда в жизни не стригли, и его ещё совсем детские светлые волосы завиваются на затылке в крупные кудри. Азирафаэль не помнит, как делалась эта фотография, да и физически не может помнить: он тогда был слишком маленький.
На второй ― он же, но уже семилетний, с школьным ранцем, стеснительно улыбающийся в камеру. Азирафаэлю никогда не нравилась эта фотография, но почему-то отец считал её самой красивой за тот период. На третьей была семья из четверых человек: Гавриил, Азирафаэль, совсем ещё маленький, с соской во рту, мать, расслаблено улыбающаяся в камеру, и Сариил, рыжая девушка почти двенадцати лет на тот момент ― сестра. Мать и Сариил изображены на четвёртой фотографии, вдвоем. Отец рассказывал, что сделал её на школьной постановке к Рождеству. Азирафаэль грустно взглянул на последнюю фотографию ― со свадьбы родителей. Снимок был старым, чёрно-белым, но на нём было чётко видно, что и мать и отец очень счастливы. Сложно было припомнить, чтобы Гавриил хотя бы раз так улыбался после той аварии.
Азирафаэль практически не помнил мать, она умерла, когда ему было полтора года и всё что осталось ― образ с фотографий, которые стояли над камином следующие четырнадцать лет его жизни. С Сариил было немного проще. После того, как машину с ней и мамой сбили, она ещё три года пролежала в коме. Отец навещал её каждый день и дважды в неделю брал с собой Азирафаэля. Он помнил очень худое, бледное лицо в обрамлении огненно рыжих, грязных волос и бесконечную печаль в глазах Гавриила в те дни. Конечно, маленькому Азирафаэлю казалось, что прошло несколько дней от момента, как они впервые пришли в больницу и до дня, когда Гавриил сказал, что Сариил ушла к ангелам. Но сейчас было сложно представить, как отец в то время справлялся со всем навалившимся на него.
Входная дверь хлопнула, когда Азирафаэль уже почти полностью разобрал коробку с книгами.
― Ох, Азирафаэль, я же просил подождать меня! Почему ты разбираешь всё сам?
Отец выглядел слегка уставшим и расстроенным тем, что Азирафаэль сделал по-своему. Ну или потому, что тот сам достал коробку с фотографиями.
― Решил, что тут слишком много для одного вечера, ― соврал Азрафаэль. ― Да и неуютно спать в почти пустой комнате.
― Ладно, ладно. Хоть позволишь мне самостоятельно разобрать свои вещи? ― Отец весело усмехнулся и бросил быстрый взгляд в сторону оставшихся коробок.
― Я к ним даже не прикасался, пап. И фотографии достал только для того, чтобы проверить, не разбилось ли стекло. Вешать будем вместе, как ты хотел.
― Хорошо, хорошо. Расскажешь больше про школу?
Азирафаэль тяжело вздохнул. Он не любил врать, очень не любил. Но расстраивать отца он не любил ещё больше.
― Да, хорошо.
Уже вечером, лёжа в кровати и задумчиво смотря в потолок, Азирафаэль поймал себя на странном чувстве. Несколько минут он усердно пытался определить его и сформулировать в слова, что оказалось не так и просто. Лишь спустя час попыток заснуть пришло озарение.
Азирафаэлю жгуче хотелось что-то изменить в своей жизни.
========== Глава третья. Первый школьный день ==========
Несмотря на все уговоры, на следующий день отец подбросил Азирафаэля до школы. До начала занятий оставалось ещё минут двадцать, и за это время ещё нужно было найти классного руководителя, получить код от шкафчика и придумать всё же, что сказать, когда настанет время представления перед классом. Азирафаэль буквально начинал чувствовать, как земля уже уходит из-под ног.
Голоса учеников в просторном коридоре доносились до него, будто через воду, когда классный руководитель вёл его к классу. И хотя часть учебников осталась в шкафчике под кодовым замком, Азирафаэлю всё ещё казалось, что рюкзак слишком уж сильно оттягивает плечи. Его не покидало чувство того, что он выделяется. Тут не было школьной формы, однако ученики всё же ходили в довольно опрятных, однотонных джинсах, футболках в свободных цветах, изредка в рубашках, но не белых. А Азирафаэль был в белой. Хорошо, хоть не стал её заправлять под пояс брюк.
― Ты хорошо себя чувствуешь? ― Голос учителя внезапно прорвал звуковую изоляцию вокруг, заставил вздрогнуть. ― Выглядишь бледным.
― Нет, всё в порядке. Просто волнуюсь немного… ― пробормотал Азирафаэль, едва ли достаточно чётко, чтобы произвести хорошее впечатление.
― Ну смотри. Подожди тут немного, я тебя приглашу в класс, когда сообщу остальным.
Учитель ушёл, а Азирафаэль тяжело привалился к стене. Стук крови в ушах постепенно утихал, ученики вокруг разбредались по классам. В голове немного прояснилось, приступ паники прошёл. У класса где проходил первый урок, стена с дверью была не прозрачная, что было как нельзя кстати: последнее, что хотел бы Азирафаэль, это оказаться под пристальными взглядами всех учеников ещё до того, как будет морально готов к этому.
― О, так тебя в мой класс пристроили, ― послышался знакомый голос рядом, и Азирафаэль перевёл усталый взгляд на Кроули. ― Видимо, у тебя хорошая успеваемость. Или богатые родители. Не завидую тебе.
Кроули, судя по всему, не слишком торопился на урок. Потому что первый звонок уже прозвенел, а он продолжал топтаться рядом с дверью и не спешил входить. Азирафаэль мимолётно отметил, что внешний вид Кроули отличался от всех учащихся так же кардинально, как и вид самого Азирафаэля. Только в другом направлении. Драные чёрные джинсы, тёмная футболка с длинным рукавом и зачем-то натянутая поверх жилетка. Вроде бы было ещё недостаточно холодно для нескольких слоёв одежды, да к тому же в Атланте.
― Почему? ― наконец спросил Азирафаэль, поняв по выражению лица Кроули, что он, собственно, только этого вопроса и ждёт.
― Потому что в этом классе собралась «элита» и ты в неё не впишешься, ― довольно ответил тот и скрестил руки на груди, явно удовлетворённый своим замечанием. Только вот Азирафаэля оно не тронуло ни капли: он и так знал, что был не таким.
― Ты в неё тоже не вписываешься?
Кроули вскинул бровь. Он был явно не готов к такому вопросу в лоб. От ответа его освободил учитель, открывший дверь класса.
― Кроули. Решил-таки явиться?
Азирафаэлю показалось, что в голосе учителя на этих словах проскользнуло что-то определённо неприятное. Видимо, его Кроули тоже успел достать. Впрочем, сейчас ничего из ряда вон явно происходить не будет, потому что, повинуясь жесту учителя, Кроули вошёл в класс. Азирафаэль глубоко вдохнул и последовал за ним, но сразу зайти ему не дали: учитель остановил лёгким прикосновением к плечу.
