― Уборщица, ― рассеянно ответил Азирафаэль. Он как-то не задумывался, кто должен этим заниматься в семьях, где уборщицы нет. ― Она приходит раз в неделю, по субботам, забирает вещи в прачечную, наводит порядок, и всё такое. Правда, отец настаивает на том, чтобы в своей комнате я убирался сам.

― Мне начинает казаться, что стоит тебе переехать от отца, ты даже не будешь знать, что соль на кухне стоит, ― фыркнул Кроули и отправил следующий кусок картошки в рот, но уже осторожнее. Азирафаэль опустил взгляд в свою тарелку.

― Ты переоцениваешь ситуацию, ― пробормотал он и тоже принялся за еду. Стоило ему попробовать картофель, как начавшая зарождаться обида на Кроули тут же исчезла. Тёплая, свежая еда была куда как вкуснее того, что Гавриил обычно привозил из доставки, и Азирафаэль решил насладиться возможностью нормального обеда, пока есть возможность.

― Да ну? ― Кроули поднял на него взгляд и выгнул бровь. ― Ты хоть в курсе, где ближайшая прачечная от твоего дома? Или как нужно сортировать бельё для стирки?

Азирафаэль решил не отвечать. То, что для стирки одежду нужно как-то сортировать, он узнал только что, и признаваться в этом Кроули хотелось меньше всего. Впрочем, тот был слишком проницательным.

― Поня-ятно, ― протянул он и откинулся на спинку стула со стаканом сока в руках. Азирафаэль заметил, что на его тарелке осталось всего полпорции. ― Тебе говорили, что ты чертовски избалованный?

― Говорили, ― тихо буркнул Азирафаль, ― прежде чем закрыть в женском туалете в шестом классе.

Повисла неловкая пауза, во время которой он спокойно и не торопясь наслаждался прекрасным мясом, а Кроули смотрел куда угодно, но только не прямо. Возможно, Азирафаэлю почудилось, но на высоких скулах Кроули выступило что-то вроде румянца, хотя было сложно представить, что он заставил его устыдиться своих слов. Как бы там ни было, но эту тему они больше не поднимали.

Их молчание было прервано громким стуком распахнутой двери и протяжным женским:

― Кро-о-оули!

Азирафаэль вздрогнул от неожиданности и поднял вопросительный взгляд на Кроули. Тот скривился и тихо ответил:

― Мать пришла со смены.

Тем временем неприятный голос продолжал вещать из коридора:

― Засра-анец мелкий, кто будет платить за боло-ото, которое ты развёл во дворе? Уж не ду-умаешь ли ты, что деньги можно вырастить на одном из твоих дура-ацких цветков? Возможно, ты решил, что я-а буду за тебя до конца твоей жа-алкой жизни платить?

Несмотря на явное возмущение, которое выходило из контекста криков, голос звучал как-то устало и почти равнодушно, будто ругательства были не самой приятной обязанностью и в жизни говорившей. А ещё Азирафаэль заметил, что эта женщина растягивает гласные, как Кроули, когда он издевается. Или Кроули растягивает, как она…

Источник шума вскоре появился на кухне и представлял собой совершенно не то, что себе воображал Азирафаэль в душе. Для начала, это женщина явно никогда не следила за кожей лица. Об этом свидетельствовали преждевременные морщины, неаккуратно рассекающие усталое, но ещё в принципе молодое лицо, не замаскированные даже тональным кремом. Мисс, которая ввалилась в кухню, вообще не пользовалась никакой косметикой.

― И тебе доброго дня, Вельз, ― с усмешкой поприветствовал её Кроули. ― Присоединишься к нашему застолью или, прошу тебя, не делай этого и покушай у себя. На тебя ещё хватит.

― Ты пригласил гостя? ― Вельз выгнула бровь и окинула смущённого Азирафаэля взглядом так, будто он был как минимум лепреконом. ― Серьёзно, Кроули, гость? Это случайно не твой парень?

Азирафаэль подавился картошкой и закашлялся, отвернув голову от тарелки. В каком смысле парень? Почему сразу парень? Он что, похож на того, кто будет встречаться с парнем?

Кроули тем временем окинул Вельз взглядом, полным укора, и, тяжело вздохнув, поднялся из-за стола, чтобы насыпать ещё одну порцию обеда.

― Это Азирафаэль, мой одноклассник. Прошу, прекрати говорить так, будто его тут нет, ма-ам. ― Порция яда, вложенная в последнее слово, могла бы убить лошадь. Вельз раздраженно зашипела.

― Я просила тебя меня так не называть, засранец!

― Да? Прости, забыл, ― с ехидной усмешкой парировал Кроули и сунул ей в руки тарелку с картошкой и вилку. ― Иди пообедай, Вельз, и яд сцеди. Стаканчик дать?

― Иди в задницу, Кроули, но прежде убери во дворе, пока хозяин дома не увидел, что ты тут развёл! ― рыкнула женщина в ответ и исчезла за дверью. Азирафаэль с удивлением отметил, что Кроули смотрит ей вслед почти что с нежностью в глазах.

― Это у вас нормальный способ общения? ― осторожно уточнил он, но только после того, как где-то в квартире хлопнула дверь, окончательно отрезая их двоих от маленькой, раздраженной женщины.

― Вполне, ― кивнул Кроули, возвращаясь за стол. ― Работа в больнице не самая спокойная, а Вельз впахивает за двоих, так что домой приходит на взводе. Ей просто нужно выпустить пар, не обращай внимания.

― А, понятно, ― пробормотал Азирафаэль, возвращаясь к остаткам обеда. Кроули уже давно закончил и теперь просто сидел напротив, потягивая апельсиновый сок. Только когда картошка с мясом на тарелке закончились, Азирафаэль всё же собрался с силами и задал Кроули вопрос, который всё это время пытался сформировать в голове: ― Слушай, то, что сказала твоя тётя… Ну, насчёт меня… Это потому что ты приводишь домой только…

― Ой, ангел, не забивай голову ерундой, ― тут же отмахнулся Кроули, даже не дослушивая вопрос до конца. ― Она просто пошутила. Я обычно вообще никого в гости не привожу.

― А для меня сделал исключение? ― удивлённо вскинул брови Азирафаэль.

― Вроде того. Говорю же, не забивай свою светлую голову всякой ерундой.

Проще было сказать, чем сделать. Когда они оба закончили с едой, Кроули предложил ему остаться и посмотреть какой-нибудь фильм на ноутбуке, но Азирафаэль тактично отказался, сославшись на то, что ему нужно сделать уроки. Получив снисходительное «зануда», он только усмехнулся и, забрав вещи, покинул дом Кроули, предварительно получив инструкцию о том, как добраться до автобусной остановки и на какой автобус сесть.

Уже оказавшись дома, Азирафаэль подумал, насколько они всё же разные. Это заметно практически во всём: в общении с родными, в месте жительства, в подходе к обстановке личного пространства, даже в привычках. Если у Кроули в комнате было темно, то Азирафаэль любил солнечный свет, который проникал к нему сквозь большое окно. Если у Кроули в доме он нигде не заметил пыли, то у него самого некоторые полки давно уже покрыты тонким серым слоем, а под кроватью наверняка собрались целые ворохи. Дома вокруг Азирафаэля были только книги и голые светлые стены, а Кроули же окружил себя растениями и своими рисунками так плотно, что в тесной комнате едва ли поместились бы больше чем трое человек сразу, не помяв при этом зелёные листья. А ещё Кроули попал в точку, когда сказал, что Азирафаэль совершенно не приспособлен к жизни вне своего дома. Как бы обидно это ни звучало.

Достав из рюкзака грязную спортивную форму, Азирафаэль долго смотрел на зелёные и коричневые разводы на ней. А потом-таки решился спуститься вниз и позвонить женщине, которая делала у них уборку. Долгие гудки в трубке заставляли его нервничать и он нарезал круги по прихожей, пока на той стороне наконец не взяли трубку.

― Мисс Наттер, ― начал он, когда на том конце взяли трубку, и почувствовал, как руки начинают подрагивать. ― Это Азирафаэль, Фелл, у вас есть минутка? Я хотел спросить…

― О, мальчик, который не выходит из своей комнаты, ― тут же отозвалась женщина на том конце. ― Чем же обязана?

― Да, это я… ― упавшим голосом подтвердил Азирафаэль, и в его голове скользнула мысль, что для многих людей, он, пожалуй, всего лишь мальчик, который не выходит из комнаты. ― Я хотел узнать, что мне сделать с футболкой, испачканной в траве и земле, чтобы на ней не остались пятна.

― Возьми хозяйственное мыло, оно в ящике под кухонной раковиной, намочи футболку, намыль место с пятном, потри, оставь немного полежать, а потом тщательно смой и мыло, и грязь. Прежде, чем бросить в корзину ― обязательно просуши, а не как вы полотенца туда складируете… Понял?