Как же звали эту эффектную девушку, с которой его познакомил отец? Карма? Кар… Да всё равно! Почему она лежала на нём, да ещё и без трусиков?!

― Что за нах?! ― ошарашенно спросил у зала Кроули, поскорее отползая от девушки и её обнажённого зада. Возбуждения эта картина не то, что не вызывала, скорее, отбивала напрочь желание ещё хоть раз смотреть на женщин. Голос ещё плохо слушался, и фраза прозвучала громче, чем рассчитывал Кроули. От неё заворочался Джеймс. Но первой всё же пришла в себя Кар… Кармин, точно, так её звали.

― Сразу видно, кто принимал впервые, ― хрипло пробормотала она, при этом пошло улыбаясь. Кроули с опаской подумал, что станет импотентом в такой компании. ― Быстро же тебя отпустило, малыш. И вырубило быстро, даже ничего интересного с тобой не вышло, только телячьи нежности с поцелуями…

― Я с тобой ещё и целовался?.. ― голос Кроули из громкого скрипа перешёл в тихий шокированный шорох. Нужно было срочно найти воды, иначе он явно что-то повредит в своём организме. ― Не мог я с тобой… У меня же парень есть!

― Вчера, видимо, не было, ― ехидно заметила Кармин и огляделась вокруг. Похоже, куча тряпья, которая лежала на барной стойке, была её недостающей частью гардероба, потому что она поднялась на ноги и потянулась за ним. Кроули поспешно отвёл взгляд, чтобы не заметить ничего лишнего. ― Кстати, если у тебя парень есть, то ты, получается, у нас голубок? Вот так поворот. Эй, Джимми! А твой сынишка-то пидор!

― Имей уважение к сексуальным меньшинствам, ― огрызнулся Кроули, тоже поднимаясь на ноги. Так изящно, как у Кармин, у него не получилось, но в целом он всё же обрёл вертикальное положение и попытался найти в обозримом пространстве если не бутылку минералки, то хотя бы кран.

Тем временем Джеймс окончательно проснулся и с явно непонимающим видом смотрел то на Кроули, то на одевающуюся Кармин. Наконец он изрёк севшим голосом:

― У меня есть сын?

Кроули почувствовал, как ноги опять подкашиваются. Джеймс Кроули смотрел на него заплывшими глазами и с абсолютным безразличием. Он для него был совершенно незнакомым человеком.

― Вот зараза, ты опять накурился ещё до выступления, ― вздохнула Кармин разочарованно. ― А я-то надеялась на семейную драму.

― Семейную?.. ― вяло поинтересовался Джеймс. ― А где Дженни?

― Ты же сам её выпихнул из фургона ещё на въезде в город, ― весело подсказала ему Кармин, застёгивая ширинку. После этого она перегнулась через барную стойку и по-хозяйски достала оттуда бутылку минералки. Только желание приложиться к такой же бутылке заставило Кроули выйти из личностного кризиса прямо сейчас и тоже заглянуть за стойку. Там стоял холодильник, полный этой самой минералки, что было очень кстати.

― Выпихнул? Что ты несёшь? ― продолжал вяло бормотать Джеймс. ― Я не мог, она же моя любовь… Всей моей жизни. Дженни! Ты где, Дженни?

― Ой всё, он протрезвел, ― вздохнула Кармин с явно разочарованным видом. ― Сейчас пойдёт нытье и всё такое. А тебе лучше смыться, ― сказала она, поворачивая голову к Кроули. ― Поверь мне.

Но Кроули было не до того: он жадно хлестал минералку и не замечал, что остальные члены группы тоже начинали просыпаться. Некоторые при этом матерились ещё отборнее, чем сам Кроули, некоторые просто стонали. Солист, свалившись с диванчика, полз в направлении Кармин, которая дразняще покачивала перед его носом бутылкой с водой.

― А по какому поводу мы пили? ― спросил ударник, разминая спину. ― Кто-то помнит?

― Кажется, Кроули кого-то из семьи нашёл, ― вяло отозвалась девушка без верхней одежды. Она не торопилась одеваться.

― Дженни вернулась? ― с надеждой спросил Джеймс, тут же поднимая голову, но его быстро обломали.

― Нет, сына твоего мы нашли, старый алкаш! ― солист группы дал ему щелбана в лоб и тяжело вздохнул. ― Энтони, вроде, да? Ты Энтони? ― спросил он у Кроули-младшего, и тот наконец обратил внимание на происходящее. Кармин наблюдала за разворачивающейся сценой с загадочной улыбкой.

― Да, ― осторожно ответил Кроули. ― Но, судя по всему, попойка была лишней… Он же меня даже не помнит.

― О, ну это нормально, ― фыркнул ударник. ― Он вообще ничего не помнит, кроме Дженни и как играть на гитаре. Тебе ещё повезло попасть на вечер, когда он принял достаточно, чтобы не быть овощем или обдолбанным в ничто овощем.

― Действительно. Повезло, ― хмуро отозвался Кроули. Вид Джеймса с рассеянно блуждающим взглядом вгонял его в апатию. И вот в этого человека он вчера поверил? В этого, который сейчас даже не мог вспомнить, что делал весь вчерашний день? И это он готов был называть своим отцом?

― Кстати, раз мы пили в честь Энтони, то ему и платить, ― заметил солист, переглядываясь с остальными членами группы.

― Что? ― Кроули тут же вышел из прострации. ― Нет-нет-нет, у меня даже денег с собой нет!

― Ой, да брось, ― отмахнулся ударник, и его улыбка в этот момент Кроули очень и очень не понравилась. ― Кармин говорит, что ты пидор. Подставишь зад владельцу этого места — и вы в расчёте, разве это не так работает?

У Кроули перехватило дыхание от накатившей ярости. Он просто стоял посреди зала с пустой бутылкой в руке, и если бы эта бутылка была стеклянной, он бы точно разбил её о голову этого придурка. Но бутылка была пластиковой, а ярость Кроули такой всеобъемлющей, что он не мог ни сдвинуться с места, ни что-то ответить.

― Ну раз нет возражений, платит Тони, ― подвёл итог солист, поднимаясь с четверенек и опираясь на барную стойку. Все остальные, за исключением всё ещё пассивного Джеймса, дружно кивнули.

У Кроули в голове что-то перемкнуло. Возможно, это было пренебрежительное “Тони”, которое в произношении Гавриила его так достало, что стало триггером, а возможно, то, как все легко свалили всё дерьмо на него. Опять. Будто он в грёбанной школе является козлом отпущения. Ну уж нет, он не допустит такое снова.

― Своим задом плати, раз такой умный. Тебе понравится! ― рявкнул Кроули, причём так, что все обернулись на него и прекратили разговоры. ― А лучше пусть платит этот дебил, ― добавил он, ткнув пальцем в Джеймса. ― Пусть хоть раз в своей никчёмной жизни он заплатит по счетам!

Выпалив это всё, Кроули цыкнул и пошёл к выходу из клуба. Никто не остановил его, даже не пытался. Хватит с него этого веселья, Кроули нужно было вернуться домой.

Когда за ним захлопнулась дверь, Кармин коротко усмехнулась.

― Кажется, он не понял твоей шутки, ― заметила она, обращаясь к солисту.

― Ну и хрен с ним, обидчивая фиалка, ― хмыкнул тот. ― Нам и одного Кроули с головой хватает, второй был бы перебором.

***

Было около половины пятого, когда Азирафаэль понял, что нормально поспать ему не удастся. Хоть усталость и брала своё, но глубже, чем в поверхностную дрёму, провалиться не удавалось. Он постоянно отвлекался на мысли о Дженни, магазине и, конечно, на беспокойство о Кроули. За ночь Азирафаэль успел обдумать около сотни вариантов того, что могло бы произойти с Кроули при плохом раскладе событий, и как он сам едет в больницу, потому что ему позвонили из реанимации или ещё хуже ― из морга… И всё же взять и поехать обратно в клуб он себе не позволил. Не мог. Это не должно было так работать…

Азирафаэля мучило чувство вины: Кроули разозлился на то, что от него скрывали вещи, напрямую к нему относящиеся. Не то, чтобы в этой ситуации Азирафаэль поддерживал его точку зрения или Вельз, но он понимал обоих. При этом в какой-то мере он поступал с Кроули так же, как и Вельз, скрывая некоторые вещи, которые его касались по большому счёту: те же посещения проктолога… С другой стороны, учитывая, какой огромной частью его жизни стал Кроули, заняв почти всё пространство, Азирафаэлю всё же хотелось иметь хотя бы небольшой уголок собственного пространства и секретов. Хотя бы маленьких.

Осознав, что уснуть не удастся, Азирафаэль спустился на кухню и включил чайник. За окном уже должно было рассвести, но из-за тяжелых нависших туч это было незаметно. Похоже, духота предыдущих дней была всего лишь предвестником такого желаемого похолодания. С другой стороны, в сложившейся ситуации глухие отдалённые раскаты грома, скорее, настораживали, чем приносили облегчение. Азирафаэль мог только надеяться, что Кроули не ночевал под открытым небом.