Что, если Айзек не придёт? Что, если его вообще нарисовало уставшее воображение Кроули в ночь уже после посещения этого места? И на самом деле Кроули придётся целую ночь провести в этом страшном месте в полном одиночестве… От такого предположения по коже побежали мурашки, а на затылке выступил холодный пот. Мало того, что один в страшном месте, так ещё и с раздвоением личности, приехали, мать его за ногу.

Но долго тонуть в своём страхе Кроули не дали: облака на горизонте расступились, пропуская последние лучи закатного солнца и освещая библиотеку тёплым светом. А из этого света тут же начали складываться знакомые очертания, только на этот раз Айзек не улыбался, а был явно озабочен.

― Кроули! Тебе нельзя здесь оставаться! ― выпалил он почти сразу. ― Уходи немедленно, пока не стемнело совсем!

― Что?.. Но… ― от неожиданности Кроули запнулся и почти секунду растерянно смотрел на Айзека так, будто впервые его увидел. ― Но ты же сказал, что я могу приходить когда захочу…

― Я не думал, что ты захочешь прийти на ночь! ― отчаянно выкрикнул призрак, заламывая руки. ― Ночью тут происходят страшные вещи, Кроули, тебе нужно бежать немедленно.

― Но ведь ты же здесь, с тобой мне будет совсем не страшно, ― выпалил Кроули, смотря на Айзека с надеждой. Но тот не проникся его словами и, кажется, начал только сильнее волноваться. Он подлетел к Кроули и сжал его плечи своими полупрозрачными руками, его лицо оказалось прямо напротив лица Кроули. Было странно видеть сквозь глаза, лоб, брови, щёки и даже нос Айзека закатное небо, от этого слезились глаза, но Кроули старался пореже моргать, потому что так близко рассмотреть этого призрака ему вряд ли ещё когда-то удастся.

― Кроули, я исчезаю, когда нет солнца, я не смогу остаться с тобой тут на ночь и защитить тебя не смогу, понимаешь? Ночью тут обитают совсем другие призраки и, поверь мне, они куда менее дружелюбны к гостям. Поэтому, прошу тебя, беги отсюда, пока не стало слишком поздно. Когда наступает тьма, они приходят, понимаешь? Тебе нужно уйти, пока они не пришли, обещаешь мне? Обещаешь мне бежать так быстро, чтобы аж в ушах свистело?

Кроули заторможено кивнул. Он слабо понимал происходящее, но волнение Айзека подспудно передалось ему. Сквозь его лицо он видел, что солнце уже почти село, а тучи вот-вот снова затянут тот кусочек неба, но понять, что случится после этого он пока не мог.

― Хорошо, а теперь беги, Кроули, прошу тебя, беги. Иначе мы никогда больше не сможем встретиться!

― Погоди, а если я уйду сейчас, я же смогу ещё вернуться? В ясный день, например? ― Кроули бормотал растерянно, выуживая из сказанного Айзеком только то, что его интересовало конкретно сейчас. Остальное пролетало мимо ушей, задерживая только где-то в пассивной памяти.

― Да, да, но сейчас тебе нужно бежать, слышишь? Изо всех ног бежать к выходу. Как только окажешься за забором ― будешь в безопасности. Запомнил?

― Угу, ― кивнул Кроули.

― Тогда беги, и… Прости меня, ― Айзек улыбнулся той самой улыбкой, от которой у Кроули в жилах кровь на мгновение останавливалась, а потом начинала бежать в разы быстрее, ускоряя сердечный ритм. ― Я должен был сказать тебе раньше и помочь сегодня, но не могу. Как бы ни хотел. Прости.

На этих словах он исчез, как и солнце за его спиной. Кроули осознал, что мало того, что его глаза слезятся от того света, что всё это время бил по ним, но к тому же он забыл как дышать. Пришлось поспешно вдыхать и моргать. Без Айзека госпиталь снова стал мрачным и пугающим, надо было бы, наверное, выполнить обещание, но ведь Кроули сказал, что проведёт тут ночь, да к тому же фотки нужно сделать, а то Лигур же ему проходу не даст.

Но тут из-за двери библиотеки послышался душераздирающий, пробирающий до самых пяток, ужасный скрип. Будто огромная железная опора где-то ломалась прямо сейчас. Одновременно с этим ударила молния, на мгновение осветив библиотеку белым светом, а за ней последовал раскат грома. Кроули вздрогнул, он мог поклясться, что только что увидел тени от вещей, которых тут не было. В голове тут же всплыли странные звуки в подвале при первом его визите, заваленная изнутри дверь в комнате, через которую он входил сюда и леденящий душу страх, который он испытывал каждый раз, когда поднимался по ступенькам на первый этаж. Вместе со словами Айзека легко можно было поверить, что там, в темноте, которую не рассеивал даже мощный свет фонаря, что-то было. Что-то живое, пугающее и… голодное.

К чёрту фотографии, к чёрту обещание, нужно было валить отсюда и поскорее.

***

Дождь сержанта Шедвелла застал на полпути домой, поэтому до своей квартиры он добрался мокрый насквозь: погода разбушевалась не на шутку. Его жена с ходу сняла с него куртку, вручила горячую чашку с ужасно сладким чаем и завернула в шерстяной плед.

― Вот так намного лучше, ― заявила она, когда сержант был благополучно усажен в кресло. ― Теплая ванна перед сном и ты совсем забудешь, что побывал в такой ужасной погоде.

― И не говори, погодка отвратительная, ― хмыкнул сержант. ― У того чёртового госпиталя оставаться вообще невозможно, сегодня там явно будет шабаш.

― Кстати о госпитале, дорогой, ― пробормотала мадам, опускаясь рядом с мужем на диван и игнорируя слова про шабаш. ― Ты не встречал Кроули по дороге оттуда?

― Кроули? Кто такой Кроули? ― нахмурился Шедвелл, смотря на жену с подозрением. Он всегда на неё так смотрел, когда слышал от неё незнакомые мужские имена.

― Мальчик, наш сосед, рыжий такой, худой, но шумный, ему пятнадцать сейчас, кажется, ― постаралась, как можно конкретнее описать мадам. ― Вам каким-то чудесным образом удаётся не пересекаться друг с другом уже какой год.

― Не видел, ― проворчал Шедвелл, вызывая своим ответом вздох облегчения у своей супруги. Правда, испытывать облегчение долго он ей тоже не дал. ― Сегодня не видел, во всяком случае. А вот вчера кто-то похожий ошивался у входа, я прогнал его.

― Вот как… ― задумчиво пробормотала мадам. Её всё больше мучили плохие предчувствия.

***

Кроули бежал по коридорам, громко топая ногами. Больше он не пытался храбриться, наоборот, дал панике волю: она подгоняла его и заставляла забыть об усталости в спине от тяжелого рюкзака.

На улице разыгрался самый настоящий ливень: капли тарабанили по карнизу, подоконникам и стёклам госпиталя, проникали в него сквозь трещины в стенах, просачивались внутрь и расползались мокрыми пятнами на стенах внутри. В полумраке эти подтёки легко можно было принять за кровь, текущую из самого здания.

Кроули уже был на втором этаже, когда уткнулся в запертую дверь. Он был уверен, что ещё вчера она была распахнута настежь, как и многие другие, соединяющие этажи. Да что там, она была распахнута десять минут назад, когда он проходил тут в первый раз!

“Какого чёрта”, ― подумал Кроули и осознал, что даже его внутренний голос звучит сейчас напуганно и жалобно.

Как только погода испортилась, госпиталь наполнился звуками: тяжелое дыхание самого Кроули, стук капель снаружи, лёгкое дребезжание стёкол на ветру, журчание воды где-то этажом выше, непрекращающийся металлический скрип и звон люстры где-то за дверью. Если бы Кроули смог пройти тут, то оказался бы в двух шагах от центрального холла, а там и до выбитого окна недалеко. Промокнет насквозь, но зато будет ночевать в безопасности. Только теперь его от цели отделяла дверь.

Раздался смех. Отделённый, высокий хохот, заставляющий кровь стыть в жилах Кроули. И что самое ужасное ― этот звук приближался быстрее, чем Кроули придумал, куда ему идти теперь. Как бы там ни было, а встретиться с обладателем этого смеха Кроули о-очень не хотелось. Но бежать навстречу ему было слишком опасно, поэтому Кроули не придумал ничего лучшего, как шмыгнуть за ближайшую приоткрытую дверь бывшего кабинета и тихонько закрыть её за собой, надеясь, что обладатель страшного смеха просто пройдёт мимо. Включать фонарь и осматривать кабинет, в котором оказался Кроули, было слишком рискованно. Надо было затаиться и дождаться, когда смех пройдёт мимо, но по мере того, как он приближался, Кроули инстинктивно пятился вглубь комнаты, цепляя ногами какой-то мусор. Окно тут было, однако стекло кто-то давно выбил, поэтому по помещению гулял холодный ветер, а у самого оконного проёма уже образовалась лужа от дождевой воды.