***

Рыжий молодой человек с интересом осматривал коридоры и опустевшие палаты. Было заметно, что теперь ему совсем не страшно, он даже пнул найденную на полу одного из кабинетов клизму с таким пакостным выражением лица, что его самоуверенности можно было только позавидовать. Хороший молодой человек, любопытный, как положено в его возрасте. Правда, не всё в его действиях было понятно: время от времени он доставал из кармана смешную раскладывающуюся коробочку, корчил ей рожи и нажимал кнопки. Наверное, это какая-то новая мода?

Первый за последние года посетитель этих коридоров был не самым аккуратным, но самым весёлым из тех, кто в принципе удостаивал это место визитом со времени закрытия. Наблюдать за ним было интересно и весело. Особенно когда он нашёл анатомический скелет в одном из кабинетов и разыграл с ним целую юмористическую сценку.

Но когда он начал подниматься на верхние этажи, это вызывало некоторые опасения. Всё же конструкции госпиталя нуждались в ремонте ещё до его закрытия, а из-за вечно протекающей крыши здание вообще находилось в аварийном состоянии. Пора было вмешаться и уберечь молодого человека от серьёзных травм.

***

Кроули осмотрел второй и третий этажи с любопытством юного исследователя, оказавшегося в пещере с сокровищами. Конечно, оборудования тут особо не было: что можно было вывезти, вывезли, а что нельзя было, убрали куда-то, наверное в подвал, как и матрасы с каталками. Зато осталась мебель и документация. Покосившиеся столы, подгнившие шкафчики, подточенные насекомыми стулья под слоем пыли. Чем выше был этаж, тем грязнее было вокруг. Уже на третьем Кроули заметил подтёки на стенах: будто кто-то выше разлил воду, а на четвёртом этаже вообще обнаружил дыру в потолке. Прогнившие доски просто обвалились, но зато, благодаря этому провалу, стало понятно, что пятый этаж по сути является чердаком и хранит в себе коробки с документацией по старым пациентам. Один металлический ящик провалился вместе с полом, и Кроули с любопытством заглянул в него: большая часть бумаг расползлась или отсырела настолько, что в них завелась новая жизнь, но были и папки, тронутые временем и влагой лишь с краю.

Фамилия этого больного поплыла, но имя ещё можно было разобрать ― Майкл. Судя по дате, он был тут в двадцатых годах, а это значит, что бумаги хранились тут почти девяносто лет. Кроули хотелось бы разобрать, что именно лечил тут некий полковник Майкл, но там, где записи не расплылись, они были написаны таким почерком, что невозможно было разобрать и слова.

“Вот бы им нашу учительницу правописания”, ― подумалось Кроули. Перед воображением тут же встали серьёзные мужчины с усами, сидящие за школьными партами, и миссис Даулинг, которая орала бы на них: “Пишешь как курица лапой! Ещё одна строчка этого непотребства и я буду жаловаться твоим родителям!”. Кроули ухмыльнулся своим мыслям и пошёл искать проход на чердак: возможно там остались другие, менее повреждённые документы. Он бы с интересом почитал их.

Ступеньки наверх обнаружились довольно быстро, в конце коридора, за покосившейся на петлях дверью. Они были деревянные и не слишком внушали доверия, но любопытство было сильнее. Стоило Кроули сделать первый шаг, как ему будто кто-то на ухо шепнул:

― Не надо…

Кроули замер и прислушался к своим ощущениям. Страха не было, но появилось чувство, будто кто-то стоит рядом, прямо за плечом, даже тепло ощущалось, как от человека. Но Кроули был в здании один, как бы ни вертел головой.

― Не ходи туда, там опасно, ― снова появился голос и ухо будто бы обдало тёплым воздухом, как бывает, когда кто-то шепчет тебе посреди урока, перегнувшись через парту.

― Нифига себе воображение разыгралось, ― пробормотал себе под нос Кроули. ― Осмотрюсь наверху и надо выбираться отсюда…

Оставалось только окончательно убедить себя, что это была игра воображения, а не поехавшая крыша, но с этим Кроули справился довольно быстро, особенно при том, что больше голос он не слышал. И всё же по ступенькам он поднимался осторожно, выбирая места посуше и понадёжнее.

Чердак оказался мрачным и влажным местом: ни окон, ни других источников света, разве что та самая дыра в полу и места, где съехала черепица (или чем там крыли крышу в этом здании?). В этих просветах даже была своя эстетика, но прежде чем двинуться к ним, Кроули всё же включил фонарик. Практически везде стояли такие же металлические ящики, как тот, что валялся внизу, ближе ко входу были и картонные коробки, видимо, с картами последних пациентов. К сожалению, эти коробки не уберегли содержимое от влаги и давно покрылись плесенью и покосились. Не то чтобы металлические ящики выглядели лучше, но хотя бы немного сохранили первоначальный вид.

Медленно пробираясь по узким проходам между документацией, Кроули пытался разобрать при неверном свете фонарика года, указанные на ящиках. Восьмидесятые, семьдесят пятый, семьдесят второй, шестьдесят девятый… Когда Кроули добрался до начала сороковых годов, папок стало так много, что в один ящик часто не помещался даже один месяц. Видимо, это место было популярным в военное и послевоенное время. Оно и не удивительно.

Пол под ногами скрипел. Может быть, раньше тут и было какое-то дополнительное покрытие, но похоже до сегодняшнего дня оно не дожило. Подбираясь всё ближе к дыре, Кроули всё больше смотрел под ноги, а не на бумаги. Конечно, если что, падать недалеко, но всё равно будет неприятно, особенно если сверху на него упадёт тяжелый ящик.

― Стой! ― раздался крик в самом ухе Кроули и тот замер как вкопанный, с поднятой в воздух ногой. Опять тот голос, что шептал ему на ступеньках. Но на этот раз это был натуральный крик, Кроули даже показалось, что он слышит эхо от него и из-за этого он боялся пошевелиться. Лишь минуту спустя, когда стоять так стало сложно, он аккуратно опустил ногу на прежнее место. Страха не было, только шок, как если бы на него очень внезапно наорали, что собственно и произошло. Можно было предположить два варианта происходящего: либо у Кроули проснулась вторая личность с даром предвидения и сейчас предупреждает его об опасности, либо с ним говорит довольно заботливый призрак. Ещё с минуту подумав, Кроули осторожно спросил:

― Там опасно? Пол прогнил?

― Да, ― тут же послышался ответ над ухом. Кроули резко обернулся, но никого не увидел. Снова. И всё же присутствие другого человека здесь ощущалось и очень явно. Теперь можно было даже почувствовать его взгляд.

― А… есть способ пробраться дальше? Я бы… Я бы хотел достать старые документы, медицинские карты людей, которые тут лежали. Если можно, ― последние слова Кроули ляпнул, подумав о том, что если говорит с призраком, то, пожалуй, стоит быть вежливым. А то мало ли что тот подумает о нём, ещё чего доброго решит, что проще избавиться от надоедливого визитёра, чем спасать его шкуру.

― Боюсь что нет, ― печально сообщил голос, ― дальше доски не просто в аварийном состоянии, но вот-вот рухнут из-за любой дополнительной нагрузки, а вход на чердак с другой стороны завалило этими самыми ящиками и коробками. Так что, боюсь, тебе придётся довольствоваться документами исключительно до тридцать девятого года.

А призрак-то болтливым оказался. А может это не призрак? А просто бездомный, спрятавшийся где-то за ящиками и разыгрывающий Кроули. Хотя вряд ли, голос звучал практически рядом, спрятаться было бы негде.

― Понятно, ― рассеянно пробормотал Кроули. ― Мой следующий вопрос прозвучит довольно бестактно, но знаешь, я обязан знать и всё такое… ― он медленно выдохнул, резко вдохнул и на одном дыхании выпалил: ― Ты ― самый настоящий призрак? Типа как мёртвый? Мёртвый, застрявший в этом мире и не способный уйти в иной?

На секунду на чердаке повисла тишина, и Кроули даже успел подумать, что совсем с катушек съехал и разговаривает сам с собой. А потом он услышал смех: негромкий, но такой искренний и тёплый, что последние тени страха и опаски отступили. Вместе со смехом, призрак начал будто бы проявляться, складываться из проникающих на чердак солнечных лучиков: вьющиеся светлые волосы, широкое улыбающееся лицо, морщинки у глаз, рука, прикрывающая смеющийся рот, ворот неопределённого цвета рубашки, застёгнутой на все пуговицы. Незнакомец сиял и походил на маленькое человекообразное солнышко в этом мрачном месте. Невольно Кроули вслух ляпнул первую ассоциацию, которая приходила при виде этого призрака: