― Не важно. Давай выбираться из этого подвала, он на меня будто давит, ― проворчал Кроули и зашагал к выходу. Звук собственных шагов почему-то звучал немного ободряюще в общей мрачной тишине.

Айзек медленно поплыл за ним. Они вдвоем двигались по коридору, всё дальше и дальше отходя от морга, оставляя его и всё, что было в нём, позади. Кроули больше никогда сюда не вернётся. У него просто не будет больше ни одного повода сюда возвращаться. Он не увидит страшный плакат напротив двери, через которую впервые оказался в подвале, не увидит старые, ржавые каталки для пациентов и инвалидные коляски, разбросанные повсюду.

― Почему ты пришёл сюда, Кроули? ― тихо спросил Айзек. От внезапного вопроса в тишине можно было бы вздрогнуть, но Кроули даже не удивился этому вопросу. ― Впервые, я имею в виду. Ну и сегодня тоже.

― Глупый был случай, ― усмехнулся Кроули сам себе и спрятал руки в карманы, чувствуя себя самую малость неловко от признания своих слабостей. ― В первый раз я залез сюда, чтобы доказать, что мне не слабо. Такой себе повод, знаю, но всё же тогда я встретил тебя, так что у всего есть свои хорошие стороны. А сегодня… Александр твоим голосом говорил со мной по телефону, и я ему поверил, а когда всё понял, было слишком поздно. Он сказал, что мы вместе, я и ты, должны его остановить. Что Александр съел Уорлока и что мы должны его остановить… Вместе.

Кроули почувствовал, что несёт какой-то бред и поспешно заткнулся, но от этого стало не легче. Сказанные слова будто бы повисли между Кроули и Айзеком невидимым грузом. Впрочем, висели они не так долго, чтобы Кроули успел сказать ещё что-то более глупое.

― Знаешь что? Я только что понял, что очень мало что о тебе знаю, ― продолжил Айзек задумчиво. ― То, что ты говорил Сэнди, было правдой? Что ты считаешь своё имя глупым и что не оправдываешь ожидания своей мамы?

Кроули не знал что ответить. Ему было стыдно признаться, что всё это действительно было так, но и соврать Айзеку, сказать, что это неправда лишь для того, чтобы скрыть свои слабости, было бы нечестно. Поэтому Кроули молча продолжал шагать к лестнице на первый этаж. Айзек ждал ответа, но когда до лестницы наверх оставалось всего ничего, он снова подал голос.

― Я не знаю, в честь кого тебя назвали, Энтони Кроули, но я запомню твоё имя, как имя самого смелого человека, которого мне приходилось встречать.

Кроули чуть было не споткнулся о первую ступеньку и резко обернулся.

― Скажешь тоже - “смелый”. Ты просто не знаешь, сколько раз я чуть не наложил в штаны за всё это время!

― Конечно, не знаю, ― пожал плечами Айзек, ― и никогда не узнаю. Я видел только то, что ты делал, и это было потрясающе и смело. Если когда-то я встречу ещё одного человека с именем Энтони или фамилией Кроули, я буду вспоминать тебя и твою смелость. Энтони Кроули ― это имя человека, который меня спас.

Сказать, что Кроули был смущён этими словами,- ничего не сказать. Его уши вспыхнули, а мысли в голове моментально смешались. Он всегда мечтал о признании, всегда мечтал, чтобы им восхищались, но когда этот момент настал, Кроули оказался совершенно к нему не готов.

Однако вместе со смущением в голову пришёл и вопрос. А почему он собственно так не любил своё имя? Вроде же самое обычное, довольно приятное на слух, и сокращение, которым называла его мать было… привычным. Домашним. Единственной проблемой было то, что с этим именем тесно был связан факт отца, который бросил свою семью, если вообще знал о ней. Но сам-то Кроули был тут и не собирался оставлять мать одну. Почему он когда-то вообще решил, что тот странный мужчина, которого он никогда не видел, был для его матери лучшим человеком, чем сам Кроули? Сейчас он упорно не мог этого вспомнить.

― Ты сейчас заставил меня задуматься о том, что смена имени ― не такая уж и хорошая идея, ― усмехнулся Кроули, продолжая подниматься по лестнице на первый этаж. ― И это тоже один из плюсов нашего с тобой знакомства.

― Ты постоянно говоришь о плюсах знакомства, будто оно скоро закончится, ― пробормотал Айзек тише, чем говорил до этого. ― Но нам ведь не обязательно прощаться сегодня, ты понимаешь? Теперь ты можешь вернуться сюда безопасно в любой момент, можешь приходить просто так и гулять, мы будем общаться, узнаем друг друга лучше, обсудим все те книги, что ты мне подарил. Мы наконец сможем стать настоящими друзьями, Кроули, понимаешь? Нам никто не помешает.

Слушать всё это было немного странно. Кроули продолжал подниматься наверх, Айзек плыл за ним, продолжая что-то бормотать о том, как хорошо они будут проводить время вместе, но это было не то, что он должен был говорить сегодня. Меньше всего Кроули хотел сейчас уговаривать призрака, который и так уже умер, отпустить этот мир и пойти дальше.

― Айзек, ― мягко прервал он монолог призрака, когда лестница закончилась и они вновь попали в большой зал первого этажа. За разбитыми окнами всё ещё шёл дождь, но капли уже стали меньше, казалось, что он вот-вот закончится. Брызги воды залетали в коридоры госпиталя и терялись среди стеклянной крошки на полу. Всё было как раньше и одновременно намного более безопасно. ― Почему ты так боишься умирать?

Айзек резко запнулся и отвёл взгляд. Кроули попал в точку со своим предположением, это было очевидно.

― Тебе не понять, ― тихо пробормотал Айзек, начиная мять руки. ― Ты не такой, как я, Кроули. Когда ты сталкиваешься с чем-то страшным один раз, ты хочешь его изучить, узнать о нём больше, возвращаешься к нему снова и снова. А я… Я не такой.

― Попробуй объяснить, ― предложил Кроули спокойно. ― Возможно, я смогу понять больше, чем ты думаешь.

Айзек тяжело вздохнул, закусил губу, ещё помялся, собираясь с силами. Ему было сложно начать этот разговор, явно очень сложно, и именно поэтому Кроули его не торопил.

― Давай прогуляемся, ― предложил он. ― Отсюда по всем коридорам и до самого чердака, где мы встретились впервые. Я хочу снова пройти этот путь, не боясь, что кто-то выскочит на меня из-за угла.

― Хорошая идея, ― кивнул призрак, почти не скрывая облегчения. Ну что же, у него будет ещё немного времени, чтобы подготовиться.

***

Хастур удивлённо вскинул голову и посмотрел в сторону госпиталя. Что-то в воздухе изменилось. Что-то в этом месте явно изменилось.

― Ты чего? ― удивлённо спросила Дагон. Они вчетвером сидели в пиццерии и болтали о какой-то малозначительно контрольной на следующей неделе или походе в кино, или ещё о чём-то, Хастур уже забыл.

― Ничего, ― хрипло сказал он. ― Просто что-то мне подсказывает, что либо Кроули помер, либо добился своего.

― И что это должно значить? ― спросил Лигур с явным скепсисом. Любое упоминание Кроули в последнее время бесило его до жути.

― Для тебя ― ничего, забей, ― хмуро фыркнул Хастур. ― Где там моя кола?

***

Кроули шагал по коридорам первого этажа и ждал, когда Айзек соберётся для своего рассказа. Хотелось бы Кроули сказать, что теперь госпиталь ощущался совершенно пустым, но это было не так. Духи, которыми было населено это место, не ушли, даже если хотели уйти. Когда Сэнди буквально лопнул, его разнесло на маленькие клочки тьмы, и теперь Кроули видел, как эти маленькие кусочки шевелятся по тёмным углам, напоминая крыс или насекомых. Кажется, что-то подобное Кроули видел, когда впервые попал в это место.

― Знаешь, тут было так красиво ещё буквально пару десятков лет назад, ― сказал Айзек негромко, но его голос спугнул кусочки мрака, и те быстро, словно напуганные мыши, юркнули в щели. ― Когда тут были врачи, пациенты, посетители… Здание уже было достаточно старым, но тут всё ещё были люди. Ходили, шумели, жили, боролись со смертью и всё такое, ― призрак сделал неопределённый жест рукой в сторону разбитых окон, о подоконники которых всё ещё стучали капли дождя. ― Когда была хорошая погода, коридоры заливал солнечный свет. У части палат окна выходят строго на восток, пациенты в них поправлялись быстрее остальных.

Айзек умолк и опустил руку. Кроули не перебивал его, просто продолжал идти дальше по серому и мрачному коридору. Ему было сложно поверить в то, что тут когда-то работали люди и кто-то выздоравливал, а не умирал. После всего того, что он узнал от призраков, после всего того, что пережил, госпиталь казался ему местом, в котором больше произошло несчастья, чем хороших вещей.