Свет Айзека уступал. Шаг за шагом тьма приближалась к нему и Кроули.

― Он сильнее, ― тихо сказал Айзека. ― Нужно что-то сделать.

Но что? Кроули не знал, Кроули не понимал, что он может сделать в такой ситуации, и только слова Сэнди цепляли что-то в его сознании, что-то простое, и очевидно, что-то, что должно было стать ясно ещё очень давно.

Не Сэнди, а Александр Гарти, неизвестный солдат, у которого не было никаких достижений, не было никакого звания и никаких заслуг. Кроули не смог найти его родственников, разве что однофамильца-генерала, но тот никак не мог быть его отцом, разве что в деды годился и… Ну конечно!

― Александр Гарти! Прямо как генерал Гарти, забавное совпадение! ― выкрикнул Кроули во тьму, которой был Сэнди и та ожидаемо вздрогнула, а потом зашевелилась активнее.

― Что ты сказал?

― Ты случайно не родственник известного генерала Гарти, Александр? ― продолжал Кроули, понимая, что этот совсем не тот способ, что сработал на Габриэле или Уриэле. Нет, но этому призраку такой и не подойдёт. ― Может, сын или внук? Хотя скорее просто совпадение, не так ли? Не может быть, чтобы внук генерала был обычным рядовым без заслуг!

― Заткнись, ― прошипела тьма.

― Продолжай, ― прошептал Айзек. Сердце Кроули забилось быстрее.

― Ты ведь никто по сравнению с ним, но я уверен, что каждый норовил вас сравнивать! Всего лишь одинаковая фамилия, всего лишь фамилия, которой было достаточно, чтобы оставить тебя в тени на всю военную карьеру. Был бы ты хоть его прямым потомком, к тебе бы относились с осторожностью, но ведь не может прямой потомок быть обычным рядовым! И чёрт меня дери, если тебя это не бесило до белой горячки!

― Умолкни! ― взвизгнул Александр, и тьма внезапно оказалась так близко к Кроули, что у того перехватило дыхание. Сейчас он с Айзеком был будто бы в световом шаре, но тот явно долго не протянет против разгневанной тьмы. Чёрт, неужели Кроули сделал только хуже? ― Умолкни, заткнись, захлопни пасть! Ты ничего не знаешь!

Кроули не смог бы ничего ответить. Он бы и правда сейчас умолк, но вместе со словами Александра он почувствовал на своём плече тёплую тяжелую ладонь.

― Делай, что нужно, ― сказал Айзек. И этого было достаточно, паника отступила.

― Чего не знаю, Александр? Не знаю, каково расти в тени кого-то, кого ты даже лично не знаешь? Не знаю, каково носить тупое имя? Не знаю, как это ― не оправдывать ожиданий матери? У меня для тебя плохие новости, Александр! Я такой же, как ты! ― слова вылетели сами собой ещё до того, как Кроули успел их осознать. Но тормозить и обдумывать было нельзя, на это не было времени. ― Меня назвали в честь отца, которого я никогда не знал, и мне всегда, всегда кажется, что я недостаточно хорош, не так хорош, каким был он для моей матери! Ты ведь тоже так думал, не так ли? Я уверен, что думал! Ты до сих пор в этом уверен и поэтому ненавидишь всех, кто сравнивает тебя с генералом Гарти! Ты, внебрачный ребёнок, на которого было всем плевать! Ты думал, что пойдёшь в армию и прославишься, но первый же бой стал для тебя последним! Ты ни на что не способен, Александр, жизнь доказывала это тебе столько раз, что не сосчитать!

― Заткни-и-и-ись! ― взвыл Александр, и этот вой будто поддержали стены госпиталя. Содрогнулись и завибрировали, усиливая голос Александра, усиливая голос той тьмы, которой он стал. Концентрированной массы ненависти. ― Я лучше их! Я лучше идиота-деда! Я сражался на поле, куда он и нос сунуть боялся! Я был лучше!

― Не был! ― рявкнул Кроули, прерывая этот вой. ― Ты так увлёкся, пытаясь им что-то доказать, что просто утонул в ненависти! Ты не способен ни на что, кроме ненависти ко всему живому! Ты даже нормально умереть не смог! Ты приносишь одни проблемы, Александр! Твоя мать была бы разочарована тобой!

― Да что ты понимаешь?! Что ты можешь понимать, ничтожный сопляк! ― взвизгнул Сэнди. Его дымчатое тело, будто бы увеличивалось в размерах, обволакивая собой маленький шарик света Айзека. ― Откуда тебе знать, каково умирать?! Откуда тебе знать, что ощущаешь, когда тебе без анестезии отрезают конечности, потому что для рядовых нет обезболивающего! Нет наркоза! Ничего нет для таких, как я! Ведь я всего лишь пушечное мясо, ведь на таких, как я, всем плевать!

По шару света, будто по стеклянному куполу, ударил кулак. Человеческий, обычный кулак, но так сильно, что шар содрогнулся.

― Я ненавижу всё это! Я ненавижу это место и всех, кто к нему относится! Я ненавижу этот мир и всех людей, которые счастливо в нём проживают! Почему они должны быть счастливы, если я страдал?!

Ещё один удар. Айзек испуганно сжал плечо Кроули, но ничего не сказал. Сколько ещё ударов он вынесет?

― Почему они имеют право наслаждаться жизнью, а я должен был умереть?! Почему, Кроули, ты, а не я можешь выходить за забор?! Почему у Уорлока есть любящая мать, а у меня не было?! Почему у Габриэля была любовь всей жизни, а у меня нет?! Почему Майкл был известен, а я ― нет?!

Сэнди заколотил кулаками по куполу изо всех сил, и тот тихо зазвенел, будто и правда был из стекла.

― Почему у Уриэля был отец, который готов был принять его любым, а у меня нет?! Почему даже чёртового Айзека кто-то любит, а меня нет?! Почему ты, чёртов засанец Кроули, почему ты имеешь право жить, а я должен гнить здесь?! Почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему?!

Слова Александра разносились эхом по подвалу, по всем коридорам госпиталя, повторяясь и повторяясь, въедаясь под корку мозга Кроули, сводя с ума, до тех пор, пока он не выдержал и не крикнул что было мочи, лишь бы прекратить этот кошмар.

― Потому что ты идиот, не способный отпустить даже самого себя! Прекрати искать виноватых и просто прекрати это!

Удары прекратились. Тьма будто замерла, застыла в одном положении. Кроули нервно сглотнул и закончил свою мысль:

― Если твоя жизнь была так отвратительна, оставь её. Ты же остался тут по своему желанию, и тебе мешает уйти только собственное упрямство. Утри наконец нос всем и уйди, как полагается. А потом, если захочешь, вернись и начни сначала всё то, что хотел сделать при жизни. Ты ведь не хотел убивать, правда, Сэнди?

Тьма резко сжалась и на секунду Кроули увидел его. Маленького, слишком рано лысеющего толстяка, который стоял перед ним, с лицом искаженным гневом, и в эту же секунду расслабляющимся. С него будто упал тяжелый груз, позволил расправить плечи и выпрямиться. А потом Сэнди буквально взорвался кусками тьмы и света, которые разлетались из него, как искры из салюта. Тьма просачивалась в углы госпиталя, а свет летел к Айзеку, соединялся с ним и делал его образ ярче. Секунда, две, три. Казалось, что этот взрыв длится уже вечность, но в итоге он всё же закончился, и подвале госпиталя наступила полная тишина..

Кроули тяжело осел на грязный пол. У него всё получилось.

========== Глава двадцать седьмая, в которой пора прощаться ==========

Сидеть на полу оказалось очень холодно и неприятно. Кроули выдержал где-то около минуты, а потом всё же встал на подкашивающиеся ноги. Айзек всё ещё парил рядом и с удивлённым выражением лица рассматривал свои ладони, будто впервые их видел.

― Я не знал, что могу так, ― тихо пробормотал он. ― В смысле такой свет… Раньше я так не мог.

― Когда ты спас меня здесь в прошлый раз, ты так сделал, ― возразил Кроули. Ему было странно продолжать находиться в госпитале теперь: Здание продолжало быть пугающим, звуки капающей воды в длинном коридоре подвала вызывали мурашки по коже, однако теперь Кроули знал, что ему ничего не грозит. Во всяком случае, не так как раньше.

― Тогда было не так, ― покачал головой Айзек. ― Хотя мне сложно объяснить это чётко. Я сам не до конца понимаю.

― А ты попробуй, ― хмыкнул Кроули. ― Нам с тобой много о чём нужно поговорить.

― Почему это? ― Айзек удивлённо вскинул брови, наконец отрывая взгляд от своих рук и переводя его на Кроули. Смотря в его глаза, Кроули внезапно осознал, что призрак и правда не понимает, что означает победа над Сэнди для него самого. Это было странно и одновременно очень печально. Кроули так и не нашёл времени подумать о том, как ему придётся отпускать Айзека из этого страшного места. Сейчас у него тоже не было идей.