― Ну, то, что вы заранее сделали для себя запасной выход, наглядно это показывает, ― вздохнул Айзек. ― Но всё же… Ночью здесь против вас будет двое призраков на вас двоих. Если даже вы сможете выскочить в окно, где гарантия, что уже на улице вас не задержит один из них.

― С вероятностью в восемьдесят процентов нам придётся сражаться только с одним призраком, ― сказал Кроули, принимаясь за второй гвоздь. ― Я уверен, что Майкл Макичан сам ждёт возможности поговорить.

― И откуда такая уверенность, ― хмуро спросил Айзек. ― Он такой же тёмный призрак, как и все остальные, Кроули. Они монстры, которые потеряли всё человеческое, в них осталась только ненависть.

― Если бы в них осталась только ненависть, я бы не смог от них так просто избавиться, ― покачал головой Кроули. ― Они всё ещё люди. Озлобившиеся, ненавидящие мир, но люди. Не знаю, как это нормально объяснить, но я это просто знаю. И всё, что случилось здесь, только подтверждает это.

― Ты уверен, что даже Сэнди ещё человек? ― с сомнением спросил Айзек.

― Я тоже спросил у него об этом в первую очередь, ― подал голос Люци. Он уже развернул свои кабели и проложил их в дальней части комнаты.

― Да, я уверен, ― твёрдо ответил Кроули. ― Просто я ещё не знаю, с какой стороны подойти, чтобы узнать это наверняка.

***

Майкл не стал сидеть в морге до заката. Пусть день был и ясный, но солнце уже клонилось к закату и в госпитале было достаточно длинных теней, чтобы он мог почти свободно передвигаться. Сэнди угадал: Майкл был готов покинуть это проклятое место раз и навсегда, несмотря на последствия. В конце концов они уже не будут его проблемой, с последствиями будет разбираться глупый, наглый мальчишка, который умудрился отпустить уже двоих товарищей Майкла.

И всё же было так унизительно просить помощи у мальчишки… Особенно у мальчишки, который любил рыться в прошлом, в самых тёмных уголках прошлого. Особенно у мальчишки, который, отпустив его, мог умереть от руки Сэнди в тот же вечер. Как же это всё бесило.

Оказавшись у комнаты, в которой закрылись горе-экзорцисты, он замер, вслушиваясь в слова разговора, доносившиеся из-за двери. То, что на этот раз они догадались не вести сражение на территории врага хотя бы отчасти, успокаивало, однако этого всё же было недостаточно. С наступлением заката весь госпиталь превратится в их территорию, мальчишкам будет сложно сбежать…

“Они всё ещё люди”, ― послышалось из-за двери. Если бы Майкл ещё дышал, у него бы перехватило дыхание от этих слова. Перед глазами пронеслись испуганные лица людей и призраков, которых он поглотил. Разве он ещё человек? ― “Озлобившиеся, ненавидящие мир, но люди”.

Наверное, он всё же недооценивает мальчишку. Остаётся надеяться на то, что недооценивает.

***

― То есть с какой стороны подойти к Майклу, ты знаешь? ― спросил Айзек устало. ― Звучит очень самоуверенно, Кроули. Я не пытаюсь тебя отговорить, но подумай о своей безопасности.

― Я о ней подумал, ― резко отрезал Кроули, продолжая подготовку. ― В этот раз подумал. Никаких глупостей, как в тот раз с моргом. Если что-то пойдёт не так, мы бросаем всё и уходим.

― А если…

― Ты не ответил на его вопрос, Кроули, ― послышался внезапно голос существа, которое точно не заходило в комнату вместе с Люци, Кроули и Айзеком. ― Ты знаешь с какой стороны подойти ко мне?

Все резко замерли. Кроули так и сидел на полу, занеся молоток для удара, Люци склонился над своим рюкзаком, но не успел выпрямиться, Айзек просто замер и разом будто бы побледнел. Это определённо был Майкл Макичан: немного раньше, чем планировалось, но, возможно, это даже к лучшему. Кроули медленно отложил молоток.

― Мистер Макичан? ― осторожно спросил он, медленно поднимая голову и оглядываясь. Он ни на секунду не испытывал иллюзий о том, что баррикада перед дверью остановит того, кто не имел тела и был одновременно в каждой вещи и даже в каждом камешке стен госпиталя.

― Нет, королева Виктория, ― огрызнулся призрак. ― Я задал вопрос. От твоего ответа, Кроули, зависит удача всей твоей последующей глупой операции. Ты ведь рассчитываешь удержать меня здесь, чтобы я не доложил Сэнди о том, что вы тут подготовили, не так ли? Хороший план, но если не сработает, ты и твой дружок ― трупы.

Кроули сглотнул. Майкл уловил их план, хорошо уловил, но всё же не все его тонкости. Даже так, его действительно стоило удержать и дать правильный ответ на вопрос, иначе продолжать будет проблемно. Чтобы успокоиться, Кроули сделал глубокий вдох и медленно поднялся на ноги. Голос призрака звучал отовсюду: от потолка, от стен, от пола, ― но Кроули решил, что будет смотреть на дверь, как будто бы Майл зашёл через неё к ним.

― В архивной сводке города, в газетах, вы довольно часто упоминались, ― начал Кроули. ― Материала было действительно очень много, но каждый издатель был разного мнения о вас, мистер Макичан. Поэтому я понял, что тот подход, который сработал с Габриэлем Уайтвингом, не сработает с вами. Фактически он ни на ком больше не сработает, и я был наивным идиотом, когда думал, что это не так.

Послышался смешок. Похоже, начало Майклу скорее нравилось, чем нет. Это ободряло, значит, их пока не будут убивать и мучить галлюцинациями.

― И когда я понял, что даже если выучу весь материал из газет о вас, то вряд ли смогу с ним что-то сделать или узнать истину… Разговор с мистером Шахденом подтолкнул меня к другой мысли. Поэтому сегодня я пришёл сюда попросить, чтобы вы мне сами рассказали о себе. Пожалуйста.

В комнате повисла тишина. Это был один из ключевых моментов их плана: если сейчас Майкл согласится говорить, то вероятность успешного изгнания призраков взлетела бы до вполне реального показателя. Если же он откажется и уйдёт докладывать Сэнди, то Кроули с Люци стоило бы немедленно уходить из госпиталя, бросив абсолютно всё, что они успели тут расставить. План считался бы успешно выполненным, даже если бы они не изгнали ни одного призрака, но смогли бы вернуться домой живыми и невредимыми.

― Ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, Энтони Кроули, ― наконец ответил Майкл. ― Хорошо. Я расскажу тебе. Устраивайся поудобнее. Твой друг может продолжать делать что он там делает, да и Айзек может остаться, если уж так хочет. Я человек верующий, поэтому когда я закончу, взамен я хочу, чтобы вы отпустили мне мои грехи.

Кроули машинально облизнул губы. Сработало.

― Договорились, ― кивнул он и медленно опустился обратно на пол. Сэнди не выйдет из подвала до заката, можно немного расслабиться и просто послушать рассказ. Для этого же они собственно сюда и пришли, не так ли?

― С вашего позволения, я опущу детали своего детства и большей части “земной” жизни, ― начал Майкл и Кроули заметил, что теперь его голос звучит не отовсюду, а словно бы от одной из тумб, которой они закрыли дверь и на которую смотрел Кроли. ― В ней нет ничего интересного, кроме моей неплохой карьеры лётчика и огромного нарциссизма. Потому что я был красивым молодым человеком и потому, когда практически вся моя кожа сгорела, это было всё равно что концом жизни для меня.

Это Кроули знал. Об этом было написано во всех газетных статьях, которые ему удалось найти, и даже в интернет-материалах, которые Вельз с Дагон для него раскопали. Впрочем, перебивать Майкла он не был намерен: нельзя прерывать исповедь, тем более, если ты не священник.

― Хотя, знаете, я бы наверное смог с этим смириться, если бы не постоянные напоминания вокруг о том, каким я был раньше, ― последние слова прозвучали зло и с нажимом. Кроули невольно напрягся. ― Каждый чёртов журналист норовил поместить в своей паршивой газетёнке мою старую фотографию и ту мумию, которой я стал. Это было отвратительно… Неудивительно, что молодой и вспыльчивый человек, которым я тогда был, обозлился не на шутку. В моём состоянии это была поразительная роскошь. Мои ожоги плохо заживали, в них начала развиваться какая-то инфекция. Она-то меня и убила. Я прекрасно помню этот день: отвратительно солнечный день, в который всё моё тело несносно болело и чесалось, а каждый ожог кровоточил. Даже конская доза морфия мне уже не помогала, потому что я стал чёртовым наркоманом на этом обезболивающем. Тогда я умер. И потом началось самое страшное.