***

Люцифер сидел на своей постели и крутил в руках телефон. Щека горела от удара миссис Кроули. Или мисс. Кроули не говорил об отце, и кольца на руке его матери не было. Хотя, возможно, она его просто не носила. Он опять отвлёкся от мыслей о том, что нужно сказать Кроули, когда тот возьмёт трубку. Если вообще возьмёт конечно, в больнице он не был похож на человека, готового разговаривать. Оно и понятно, после всего-то произошедшего с ними сегодня…

Люци тряхнул головой отгоняя мысли о пауках. В заброшенном госпитале нет и не могло быть пауков, им там было нечем питаться. Но тогда что он видел? Галлюцинацию? А что тогда видели остальные? Как вообще это всё объяснить?

Конечно, он понимал, что затея опасная ещё с того момента, как из подвала в них полетели десятки острых скальпелей, но сегодня всё это приобрело куда более серьёзные обороты. И ладно бы просто галлюцинации, но у Кроули сломана рука. Серьёзно сломана. И красные следы на его шее… Чтобы это ни было, Кроули в морге было не легче, чем им всем в подвале. Именно поэтому Люцифер должен был позвонить и поговорить. Хотя бы чтобы не сходить с ума в одиночестве.

***

Звук телефонного вызова выдернул Кроули из полудрёмы ближе к вечеру. По-настоящему уснуть так и не удалось, зато дрожь прекратилась. Вместо неё начала болеть шея. Кроули подозревал, что к утру проступят синяки.

― Алло?.. ― пробормотал он в трубку сонно.

― Привет, Кроули, ― послышался ровный голос Вельз. Слишком ровный и спокойный, чтобы быть обычным. ― С тобой хочет поговорить Люци, но он боится, что ты его пошлёшь или что-то в таком роде. Поэтому звоню я, сообщить, что если ты его пошлёшь, я тебя придушу. А теперь передаю трубку этому придурку.

На словах “придушу” рука Кроули инстинктивно дёрнулась к шее. Больше это не звучало, как шутка. Скорее всего он ещё нескоро снова сможет адекватно реагировать на такие слова.

Ответить он ничего не успел.

― Привет, ― тихо буркнул голос Люци. Кроули вздохнул.

― Привет. Я не собирался тебя слать, если что, скорее наоборот, мне стоит сказать спасибо за всё, что ты сделал утром… ― он хотел сказать что-то ещё, но голос подвёл и резко упал до какого-то едва различимого хрипа. Кроули мысленно пометил себе не говорить больше нужного в ближайшее время.

― Вельз преувеличивает, я не думал, что ты меня пошлёшь… Почти. Я думал, что ты можешь послать всех нас вместе взятых и госпиталь в целом, ― Люци вздохнул в трубку и умолк, будто бы не зная, как продолжить. Кроули был ещё слишком сонным, чтобы как-то подтолкнуть разговор. Какое-то время они просто молчали, но Люци всё же взял себя в руки. ― Нам нужно поговорить о произошедшем. Всем.

― Нет, ― резко прервал его Кроули и сам удивился тому, как быстро отказался от этого, самого логичного решения в сложившейся ситуации. ― Не сразу… И я думаю, что не все захотят.

― Я бы хотел с кем-то это всё обговорить, иначе я сойду с ума, ― проворчал Люци недовольно. ― Удивлён тому, что никто не хочет того же.

Кроули скривился, а потом прислушался к звукам в квартире. Он не слышал признаков присутствия мамы дома, но вряд ли она вернулась на работу. Зная её, Кроули был уверен, что она слишком переживает для этого.

― Ладно. Давай поговорим. Но лично. Я не готов устраивать встречу анонимных алкоголиков для общей терапии.

― Как скажешь, ― хмыкнул Люци. ― Но я надеюсь, ты не будешь возражать, если я всё же постараюсь кого-то разговорить до нашей с тобой встречи?

― Попробуй, ― хмыкнул Кроули. Он не верил, что у Люци хоть что-то получится и, видимо, его скептицизм отразился в тоне.

― Что с тобой, Кроули? ― хмуро спросил Люци. ― Ты же был намерен вернуться туда, помнишь? Неужели ты ещё не начал составлять план? Не верю в это!

Кроули эти слова болезненно кольнули, но вместе с этим он прекрасно осознавал, что не сможет сейчас просто взять и вернуться в госпиталь. И через неделю не сможет. И через две. Боль и страх вымотали его куда больше, чем было в тот первый вечер. Поэтому он сейчас не сможет вернуться к этому делу. Пока что просто не сможет.

― Я не начал составлять план, ― тихо ответил ему Кроули. ― И я точно не вернусь к госпиталю в ближайшее время. Как минимум пока не заживёт рука. Сегодня утром я чуть там не умер и это, знаешь ли, утомительно.

Люци притих. Возможно, Кроули был слишком грубым к нему, но сейчас стремление Люци что-то делать было настолько неуместным, что сдержаться было невозможно.

― Встретимся в среду, ― тихо сказал Кроули. ― Приходи ко мне утром, вряд ли я буду ходить в школу в ближайшее время. Только не раньше восьми утра. Даже половины девятого: не хочу, чтобы ты пересёкся с моей мамой.

― Я понял, ― ответил Люци после недолгой паузы. ― Желаю хорошо отдохнуть.

Возможности попрощаться Кроули он не дал, тут же закончив звонок. Мда, не успел он вступить в отношения с парнем, как уже обидел его. В этом весь Кроули.

Как только он отложил телефон, послышался звонок в дверь. Не собираясь открывать, Кроули натянул одеяло на голову и постарался переждать звонки. Но шагов к двери слышно не было, а звонок продолжал разрываться. Видимо, мама всё же куда-то ушла.

***

Мадам Трейси нервно давила на кнопку звонка: мисс Кроули вышла в магазин, это совсем не надолго, однако её просьба отменить чай на сегодня была удивительная с учётом того, что она явно оставалась дома. А сообщение о болезни Кроули и вовсе заставило мадам разволноваться не на шутку. Поэтому когда молодой человек наконец открыл ей дверь, она была готова заобнимать его просто за то, что он жив, но как-то сдержалась.

― Кроули, я должна знать, что произошло сегодня, ― взяла она быка за рога. Однако Кроули не был похож на человека, который настроен говорить. Сразу бросалась в глаза его бледность и странные тёмные пятна на шее, а потом и свежий гипс на руке.

― Я не готов говорить, ― хрипло сказал он. Мгновение, и всё встало на свои места. Мадам невольно прикрыла рот рукой, чтобы не ахнуть. Пусть она ещё и не знала деталей, но было очевидно, что Кроули пострадал в госпитале.

― Я понимаю, ― вздохнула мадам Трейси. Заставить голос не дрожать оказалось одной из самых сложных задач. ― Не буду настаивать. Но прошу тебя, подожди минутку, у меня есть кое-что, что тебе понадобится.

С этими словами мадам Трейси юркнула обратно в свою квартиру и бросилась рыться по полкам. Где же у неё был нужный тон? Ровно полминуты поисков и она уже снова на лестничной площадке перед Кроули, протягивала ему тюбик. Кажется, Кроули был в замешательстве.

― У тебя синяки проступили, дорогой мой, ― объяснила мадам. ― Свитер не скрывает их полностью. Я не думаю, что ты хотел бы беспокоить ими свою мать, не правда ли?

***

Мадам Трейси ушла, а Кроули теперь крутился перед зеркалом старательно замазывая тональником синяки на шее. Соседка была права: не стоило беспокоить мать ещё и этим. След от протезированной руки выглядел просто отвратительно и располагался немного выше ворота свитера, его следовало спрятать до возвращения мамы, куда бы она не решила пойти этим вечером.

Закончив с косметическими процедурами и решив, что результат удовлетворительный, Кроули вернулся в свою комнату и устало осмотрел царивший тут бардак. В последнее время его голова была занята чем угодно, только не уборкой. Стоило, наверное, навести порядок, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о собственной беспомощности и тупой ноющей боли в правой руке.

Собирать книги левой рукой было неудобно, приходилось брать по одной-две и много ходить от стола к книжному шкафу, чтобы расставить всё по своим местам. Закончив с завалом на столе, Кроули нашёл сочинение, которое забыл сдать на прошедшей неделе и черновики, в которых тренировался решить примеры по математике ещё в начале учебного года. Также среди других тетрадей затесалась та самая, в которой он записывал всё, что знает о призраках. Кроули отложил её в сторону, решив, что уберёт под кровать, как только выгребет из-под неё другой мусор.