Закрыв глаза, Харпер попыталась представить, что она где-то на пляже, в широкополой шляпе и бикини, а не в мятой одноразовой рубашке.

– Харпер. – Люк стоял рядом с ней. Он говорил тихо, но выражение его лица было жестким. – Можно мне посмотреть?

Он зажал пальцами край рубашки.

Харпер кивнула. Черт возьми, почему бы и нет? Это было почти то же самое, что раздеться перед ним, чего она собиралась добиться.

Он сдвинул рубашку, постаравшись, чтобы лицо Харпер было прикрыто.

– Детка. – Он провел пальцами по грудной клетке сбоку, как раз под грудью.

Харпер почувствовала, что ее пульс резко участился. Прикосновение пробудившегося Люка было еще горячее, чем во сне, когда его рука лежала на ее груди.

Он осторожно положил теплую ладонь на синяк, едва касаясь пальцами изгиба ее груди.

Заглянув в его глаза, Харпер подумала, как в них может одновременно отражаться закипающий гнев и нежность.

– Все в порядке, – сказала доктор Данниган, толкая дверь и входя в комнату. – Давайте начнем снимать шоу. Люк, ты поможешь Харпер встать? Мы снимем ее на фоне стены.

Обхватив Харпер руками за плечи, Люк помог ей принять сидячее положение. Она изо всех сил сжала зубы, чтобы не поморщиться.

Опершись на руки, она опустилась на деревянный пол. Когда она запрокинула голову назад, чтобы посмотреть на Люка, то увидела в его взгляде смешанные эмоции. Он осторожно коснулся костяшками пальцев ее щеки.

– Этого больше не произойдет. – Обещание, данное шепотом, было пронизано стальной решимостью.

Отойдя назад, он дал доктору сфотографировать ребра, руку и лицо Харпер.

– Ладно, этого достаточно. Давайте сделаем пару рентгеновских снимков, там, в конце коридора, – сказала Данниган, кладя фотоаппарат на стол.

Когда они шли на рентген, Люк придерживал полы рубашки на спине Харпер, чтобы они не расходились. Она попыталась придумать сотню различных сценариев, в которых его рука скользила по ее обнаженному телу, при этом он не обращался бы с ней, как с престарелым инвалидом.

Порой жизнь бывает просто отстоем.

Что, если бы Харпер прикатила в этот город в своем изящном сарафане и с проклятым кошельком? Она могла бы угостить Люка выпивкой, а не нуждалась бы в спасении и благотворительности. Если это не звоночек о том, что пришла пора вести себя как взрослой, то что же это?

Данниган провела их в небольшую комнату без окон и заставила Харпер лечь на стол. Отрегулировав положение аппарата над ребрами, доктор накрыла ее тяжелым свинцовым фартуком.

– Просто лежите спокойно, это не займет больше минуты. – Доктор увела Люка с собой за защитную перегородку, и Харпер услышала жужжание аппарата.

Заставив ее принять другое положение, доктор Данниган сделала еще несколько снимков ребер и один снимок руки, после чего разрешила снова сесть.

Она поднесла к Харпер ноутбук.

– Ладно. Давайте посмотрим.

Присоединившись к ним, Люк склонился над столом. Он прислонился рукой к руке Харпер.

Данниган увеличила изображение.

– Хм.

– Что значит «хм»? – спросил Люк.

– Вот это пятно здесь, – она постучала по экрану, – это сросшийся перелом. То есть либо вы обладаете сверхчеловеческой способностью к заживлению, либо вы уже ломали ребра.

– Думаю, много лет назад у меня был перелом ребер, – сказала Харпер, скрестив руки на груди. Было неловко разглашать историю своих болезней перед двумя, в сущности, незнакомцами.

Доктор Данниган выжидательно посмотрела на Харпер поверх очков для чтения.

– Хм.

Харпер пропустила это мимо ушей. Ощущая на себе тяжелый взгляд Люка, она искоса посмотрела на экран.

– Новых переломов нет? – бодро спросила она.

Данниган бегло просмотрела другие снимки.

– Похоже, вам ничего не угрожает. На этот раз.

– Я тебе говорила, – ухмыльнулась Харпер, глядя на Люка.

– Ты ужасно самоуверенна для человека, с ног до головы покрытого синяками, – напомнил он ей.

– Та же самая история с вашей рукой, – сказала доктор Данниган, похлопав по экрану. – Старый перелом. Кажется, он сросся лучше, чем ребро. – Она многозначительно посмотрела на Харпер.

Та, пожав плечами, ничего не ответила. Время давно излечило ее от этих телесных травм, а вместе с ними и от душевных.

– Новых нет?

– Нет. – Повернувшись на стуле, доктор поставила ноутбук на стол. – Небольшой отек и куча синяков. Но, в целом, не так плохо, как могло бы быть. Я выпишу вам рецепт на болеутоляющие, чтобы вы смогли спать, и скажу, что лучшее лекарство – это покой.

Расставшись с доктором Данниган, они ехали молча. Каждый думал о своем. Наконец, Харпер нарушила молчание.

– Так что, твои татуировки что-нибудь означают?

Люк не отрывал взгляда от дороги.

– Чего?

– Не хочешь сказать мне, что они значат?

– Зачем ты спрашиваешь?

– Ты отвечаешь вопросом на вопрос. Это похоже на приемы психотерапевта.

– Неужели?

Харпер шумно вздохнула.

– Когда я разговариваю с тобой, мне кажется, что я играю в викторину.

Усмехнувшись, Люк не ответил.

Харпер не стала настаивать. Она смотрела, как мимо нее пролетают дорожные знаки по дороге в город, который последние два года она называла своим домом. Немало мест она называла когда-то своим домом, но только потому, что не могла найти более подходящего слова. На самом деле она никогда и нигде не чувствовала себя как дома. С тех пор, как была маленькой девочкой и жила в домике размером с почтовую марку вместе с мамой и папой, которые теперь стали скорее призраками, чем воспоминаниями.

– Так что ты намерена делать после того, как заберешь свои вещи?

Сморщив губы, Харпер вздохнула.

– Заправлю машину и поеду к Ханне.

– Ты возлагаешь большие надежды на дружеское великодушие.

В тоне Люка ей послышалось осуждение.

– Это всего лишь на время. Я уже посмотрела вакансии и квартиры на сайте Craigslist. Очень скоро я освобожу ее от своего присутствия.

– Что за работа?

– Есть пара вакансий официантки/менеджера, должность инвентаризатора, ну а в худшем случае я стану тем, кто сидит на табуретах посреди торгового центра и пытается продать тебе новую ванну.

– А о какой работе ты мечтаешь?

– В наше время желанной становится любая работа, позволяющая оплачивать счета.

Он сменил тему.

– Так ты не хочешь рассказать, почему ты вчера выскочила из дома, ничего не захватив с собой?

– Ничего особенного, – ответила Харпер, глядя в окно. Она вздохнула. – Просто ошибка с моей стороны. Из-за своей недальновидности я неприятно удивилась, когда вернулась домой пораньше.

– Бойфренд?

– Со вчерашнего дня бывший.

– Измена?

– С девушкой-курьером на велосипеде. У нее роскошные ноги, насколько я успела заметить.

– Господи, Харпер, ты – ходячая катастрофа.

Она громко выдохнула.

– Похоже, что так.

Час спустя Люк подъехал к бежевому таунхаусу, на который указала Харпер.

– Хочешь, я пойду с тобой? Мне не хочется, чтобы ты носила тяжести.

– Нет, он должен быть на работе. И у меня мало багажа. Это не займет много времени. – Открыв дверцу машины, Харпер выскользнула наружу.

– Просто выйди, когда все соберешь, и я отнесу твое барахло в машину.

Она поспешно зашагала по аллее к входной двери и вошла в дом. Бежевый ковер и серовато-белые стены никогда не навевали ей мысли о «доме». И теперь они, определенно, не вызвали в ней тоски по нему.

Пора было браться за дело.

Харпер взяла свою сумочку из стенного шкафа в холле и, прежде чем подняться по лестнице в спальню, проверила и перепроверила, что кошелек и телефон на месте. Постель все еще пребывала в беспорядке, и Харпер заметила на подушках две вмятины от голов. Должно быть, девушка-курьер провела здесь ночь. Или, возможно, закончив с ней, он заказывал пиццу.

Харпер с отвращением отвернулась от кровати и достала из стенного шкафа чемодан и рюкзак. Опустошив ящики комода, она запихнула свои вещи в сумки, а потом перешла к стенному шкафу. Менее чем через десять минут она упаковала багаж.