– Так как же ты живешь, Люк? Я имею в виду, мне кажется, я должна получше узнать тебя, если ты собираешься предоставить мне ночлег.

– Ничего особенного. – Он поскреб затылок.

– Угу. Да. Конечно. – Вскинув брови, Харпер отпила большой глоток пива.

Люк вновь засмеялся.

– Меня зовут Люк. Всю свою жизнь я прожил здесь. Я занимаюсь строительством и служу в Национальной гвардии. А Софи – моя сестра.

– Это все, что ты можешь рассказать? – Харпер подтолкнула его локтем.

– Что еще тебе нужно?

– Как насчет санкции на арест? Тел, сожженных на заднем дворе? Необычных пристрастий?

Люк наклонился к ней. Ближе. Она ощутила аромат его мыла. Чуть-чуть пряный.

Почувствовав его дыхание на своем лице, Харпер приоткрыла губы. У нее перехватило дыхание.

– Уточни, что значит «необычных».

Вечер прошел, как в тумане, оставив смутные воспоминания о встречах с горожанами – Джорджия Рэй и вправду появилась. Стоя рядом с Люком и наблюдая за тем, как Софи закрывает входные двери, Харпер чувствовала себя слегка опьяневшей и невероятно измотанной. Она подавила зевок. Было два часа ночи, ей давно уже было пора спать. И лицо снова стало саднить.

– Еще раз спасибо за то, что задержались, – сказала Софи, когда они пересекали парковку.

– Спокойной ночи, Соф, – сказал Люк, открывая перед сестрой дверцу машины.

– Тебе тоже, братец. Спокойной ночи, Харпер! Надеюсь, снова увидимся.

Харпер помахала ей здоровой рукой и, зевая, попрощалась.

– Спасибо за все, Софи.

– Лучше отвези ее домой, пока она не заснула, Люк.

Похлопав по крыше машины, он махнул сестре рукой, когда она отъезжала.

– Ты готова? – спросил он Харпер.

Она кивнула, скрестив на груди руки, чтобы согреться в прохладную весеннюю ночь. Они были одни. И будут одни в течение следующих нескольких часов. Харпер гадала, проведет ли она бессонную ночь, лежа на диване и думая о том, что он так близко от нее… и, по-видимому, обнажен. Такие мужчины, как Люк, не спят в пижамах.

– Нам туда, – сказал он, указывая на темно-серый пикап в глубине парковки. – Тебе ничего не нужно взять из своей машины?

– Нет, я в порядке. – В ее машине не было ничего, кроме недопитого с утра кофе.

Они двинулись вместе, Харпер потирала руки.

– Холодно? – спросил Люк.

Она кивнула и, когда он, обхватив ее плечо рукой, притянул к себе, ощутила трепет, который был чем-то средним между комфортом и разгорающимся вожделением. Тепло, исходящее от его тела, мгновенно согрело ее голую кожу, и Харпер не противилась желанию прижаться к Люку чуть ближе.

Он открыл перед ней дверь со стороны пассажирского места, и она заставила себя сесть в машину и устроиться на сиденье, пытаясь не морщиться от боли, когда ноющее тело заскользило по коже.

Люк сел на водительское место и завел грузовичок. Он нажал кнопку, и Харпер моментально ощутила тепло под ягодицами. Сиденья с подогревом! Выезжая со стоянки, он повернул налево, и всего через несколько минут они двигались по подъездной дорожке к опрятному трехэтажному кирпичному дому с широкой верандой. Харпер моргнула усталыми веками.

– Ты здесь живешь?

Люк посмотрел на дом через ветровое стекло.

– Ага.

– Я ожидала увидеть что-то другое. Например, холостяцкую квартиру. У тебя есть соседи? Подружка? Жена и четверо детей?

– Нет. Я один. – По его губам пробежала усмешка, от которой ее сердце затрепетало от удовольствия. – Пойдем.

Обшитая широкими досками веранда была просторной и опоясывала дом до дальней стены. Там не было никакой мебели, но Харпер тут же представила себе качели и подвешенные корзины с цветами всех цветов радуги.

Люк отпер входную дверь и придержал, открыв ее перед гостьей.

Она переступила через порог и подождала, пока он включит свет. Передняя выходила прямо на широкую лестницу с перилами. Две одинаковые двери, расположенные друг напротив друга, вели в неосвещенные комнаты. Выше темной деревянной обшивки стены были оклеены цветистыми бумажными обоями с розами и колибри.

– На самом деле ты здесь не живешь, верно?

Люк бросил ключи на узкий столик, стоявший сразу за дверью. Единственный предмет мебели в поле зрения Харпер. Потом вскинул бровь.

– С чего ты взяла?

Она провела пальцем по бумажной розе.

– Не знаю. – Харпер просунула голову в комнату справа. В свете уличных фонарей она различила лишь нарядный диван с деревянными подлокотниками, стоявший напротив телевизора с плоским экраном, водруженного на козлы. Больше в комнате ничего не было.

– Ты недавно переехал?

– Не совсем. – Люк выглядел смущенным. – Я живу здесь пару лет.

– Серьезно?

– Я был занят.

– Где ты добыл такой диван? – Харпер жестом показала на чудовище из резного дерева с комковатыми красными велюровыми подушками.

– Он принадлежал моей бабушке.

– О, слава богу. Я подумала, что ты зашел на блошиный рынок и решил, что этот диван идеально подходит для того, чтобы смотреть по телевизору евангелистские проповеди.

Люк нехотя улыбнулся.

– Это дом моей бабушки. Я выкупил его, когда она умерла.

– Вы были близки?

– Настолько близки, насколько это возможно с бабушкой-итальянкой, которая гоняется за тобой с деревянной ложкой. Бо́льшая часть мебели здесь осталась от нее.

– Ее как будто немного, – заметила Харпер.

– Я все еще подумываю прикупить кое-что, но я был…

– …занят, – закончила она вместо него.

– Как бы то ни было, здесь только одна кровать, поэтому ты можешь занять ее, а я лягу на диване.

Ужаснувшись, Харпер уставилась на неприветливые очертания дивана.

– Решительно нет. Я не стану выгонять тебя из собственной кровати.

– Но ты же не будешь спать на диване.

– Как и ты, – настаивала Харпер.

– Что ты предлагаешь?

Она замолчала, взвешивая разные варианты.

– Мы – двое измученных взрослых людей, которые, вероятно, вполне способны контролировать себя. Не могли бы мы оба лечь на кровати?

– Не думаю, что это удачная идея. – Теперь, вынув руки из карманов, он, закинув их за голову, потирал затылок. Люк нервничал, и Харпер это показалось восхитительным.

– Почему бы и нет?

– Мы не знакомы и… – Он умолк, и Харпер почуяла победу.

– Я думаю, ты сможешь удержать под контролем свои гормоны и не станешь прыгать на меня среди ночи, – поддразнила Харпер.

– Меня беспокоят не мои гормоны.

Она хлопнула его по груди. По очень крепкой, теплой груди. Возможно, он был прав.

На втором этаже мебель была только в хозяйской спальне. У одной стены, напротив украшенного изощренной резьбой комода с зеркалом, громоздилась большая кровать с балдахином.

– Бабушкина? – Харпер слегка сжала ладонью один из столбиков красного дерева в изножье кровати.

Люк кивнул, снова засунув руки в карманы.

– Красивая. – Харпер внезапно ощутила легкое смущение от того, что так внимательно рассматривала его кровать.

– Я все еще могу лечь на диване, если тебе будет удобнее. – Он показал большим пальцем в направлении коридора.

– Не будь смешным. Эта штуковина выглядит так, как будто, стоит лишь присесть на нее на некоторое время, чтобы завязать шнурки на ботинках, тут же уснешь. Мы – взрослые люди. В этом не должно быть никакой неловкости, верно?

Вместо ответа он повернулся и открыл один из ящиков комода.

– Вот. – Люк держал в руках однотонную белую майку. – Ты можешь спать в этом.

Майка была мягкая на ощупь и изношенная. Им.

– Спасибо. – Харпер осторожно взяла ее, чтобы только коснуться майки.

– Ты можешь переодеться здесь. – Он показал жестом на смежную со спальней ванную комнату. – Я пойду запру дверь.

– Хорошо, спасибо. – Еще минуту они пристально смотрели друг на друга. – Неудобно, да? – выпалила Харпер.

Люк улыбнулся.

– Немного.