– Это всего на одну ночь. – Она не знала, кого она пытается успокоить, его или себя.

– Точно.

– И мы – взрослые люди.

– Похоже, что так.

– Мы ведем себя просто глупо, – рассуждала Харпер. – Это всего лишь сон.

Она снова увидела ямочку на его лице. По крайней мере, его это забавляло. Наконец она кивнула:

– Ладно, пойду переоденусь.

В ванной, сполоснув лицо холодной водой, она осторожно вытерла его с разбитой стороны. И даже не посмотрела на свое тело. Судя по тому, как все болело, оно, вероятно, было таким же фиолетовым, как лицо.

Хорошо, что это не романтическая ночь с таким парнем, как Люк. Харпер была не в лучшей форме, может быть, даже в наихудшей. А если бы она собралась переспать с кем-то вроде Люка, ей хотелось бы, чтобы все прошло идеально.

Закатив глаза, она надела майку. Было смешно вновь оказаться бездомной и безработной и при этом больше беспокоиться о воображаемом сексе с мускулистым капитаном. Харпер размышляла о том, как он выглядит в военной форме.

– Возьми себя в руки, – пробормотала она. – Это одна платоническая ночь.

Она провела рукой по хлопковой майке и, воспользовавшись моментом, поблагодарила бога за то, что не забыла сегодня надеть нижнее белье.

Оттянув ворот майки, она поднесла его к носу и глубоко вдохнула. Майка пахла Люком. И Харпер собиралась… вместе с ним… заползти в кровать, которая тоже пахла им. Харпер надеялась, что сможет контролировать себя во сне.

Когда он, возвращаясь, поднимался по лестнице, она в нетерпении стояла в изножье кровати.

– Все в порядке? – спросил он, открывая ящик комода.

– О да. Просто я не знаю, с какой стороны ты любишь спать, – сказала Харпер, теребя подрубленный край майки.

Внезапно Люк как будто очень заинтересовался содержимым ящика.

– С какой стороны?

– Кровати. С какой стороны ты спишь?

Люк оглянулся.

– Обычно я сплю посередине. Поэтому выбор за тобой.

– О, спасибо.

Люк достал пижамные брюки.

– Я скоро вернусь.

Как только дверь ванной закрылась, Харпер с благодарностью плюхнулась на кровать и зарылась под одеяло. Она просто прижмется к краю, и он даже не заметит, что она здесь. Вообще никакого неудобства.

Она надеялась, что он не будет храпеть.

Дверь ванной открылась. Он стоял в дверном проеме в одних низко сидящих на бедрах, незавязанных фланелевых брюках. Харпер облизала губы и постаралась не пялиться на его рельефный пресс. Каждый видимый фрагмент его торса был резко очерченным, мускулистым и чертовски сексуальным. На груди, на уровне сердца, у него была еще одна татуировка в виде феникса.

О боже мой. Она собиралась с ним спать?

Нет! Она была не намерена вновь попадать в сложную ситуацию, сделав дрянной жизненный выбор. Она обещала себе, что начнет жизнь с чистого листа. Начнет все заново, сосредоточится на себе.

Харпер не удалось отвлечься от обнаженной груди Люка. У нее зудели пальцы от желания погладить его татуировки на груди и ниже, на прессе, спуститься до непристойно низко сидящего пояса брюк. Лежа под одеялом, она сжала в кулаки свои шаловливые руки. Невозможно сомкнуть глаза. Не рядом с таким идеальным телом.

Люк тоже внимательно смотрел на нее, но его глаза не вылезали из орбит, как у нее. Харпер показалось, что она слышит его вздох. Но он двинулся к двери спальни и, не говоря ни слова, щелкнул выключателем.

Лежа в темноте, Харпер почувствовала облегчение от того, что ей нечего рассматривать. До тех пор, пока она не ощутила, как он опустился на кровать с другой стороны.

Видимо, ему пришла в голову та же мысль, что и ей, поскольку он притулился с краю.

– Спокойной ночи, – прошептала в темноте Харпер.

– Спокойной ночи.

– Люк?

– Хм?

– Спасибо, что позволил мне остаться здесь.

Он вздохнул.

– Пожалуйста.

– Я правда очень ценю это.

– Харпер?

– Да.

– Замолчи и давай спать.

Люк внезапно проснулся среди ночи от того, что почувствовал тепло. Он даже не понял, как уснул. Услышав чье-то дыхание, он вспомнил, что не один. На его плече лежала голова Харпер, а по груди протянулась ее рука. Она закинула бедро ему на ноги.

Очень много времени прошло с тех пор, когда он просыпался рядом с прильнувшей к нему женщиной. Он машинально подавил воспоминания. В этом деле он был мастер и умел концентрироваться на настоящем. Именно так он проживал каждый божий день.

Харпер издала тихий звук, похожий на вздох, и ближе прижалась к нему.

Эта женщина была катастрофой. Она вторглась в его ночь и теперь оккупировала его постель. Люк огромным усилием воли заставил себя не перевернуться и не разбудить ее так, как требовало ее тело.

Харпер. Очень старомодное имя для такой свободолюбивой души. Он уже направлялся к Гленну, когда перед его глазами, словно в тумане, промелькнула блондинка, которая сама бросилась на великана. С ее стороны было невероятно глупо ввязываться в драку. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, позвал бы на помощь.

Но не Харпер, она просто накинулась на Гленна. Если прошедший вечер что-то говорил о ее образе жизни, то просто чудо, что она до сих пор жива.

Она, бесспорно, красива. Эти большие серые глаза, которые не давали промашки, и пухлые губы, которые, казалось, всегда улыбаются. И, судя по ощущению от ее распластавшегося на нем тела, она была ладно сложена, ее фигура с плавными изгибами давала команду мужской руке следовать за ними. В Харпер таилась сила, которая, казалось, каждую секунду пыталась вырваться наружу.

Она была неугомонным, неосторожным человеком. Люк был знаком с ней всего несколько часов и уже беспокоился за ее безопасность.

Ни работы. Ни дома. Ни денег. По словам Соф, Харпер оказалась в положении хуже некуда. Вероятно, у нее даже не было никакого плана. Тот, кто в ярости выбегает из дома, не захватив с собой ничего, кроме ключей от машины, не слишком похож на человека, умеющего планировать свою жизнь.

Он поговорит с ней утром. Узнает, что она собирается делать, а потом отговорит ее от любого нелепого плана, какой бы она ни придумала. Он поможет ей, хочет она этого или нет.

Люк в темноте сжал челюсти, когда Харпер подвинула ногу выше по его бедру и что-то пробурчала, уткнувшись ему в шею.

Харпер проснулась от того, что ее лицо осветили солнечные лучи, проникающие через окно. Она попробовала потянуться, но ее руки были в ловушке.

Люк.

Теплый и крепко прижавшийся к ней со спины, он обнимал ее. Она ощущала его горячее дыхание на своих волосах. Татуированная рука была по-хозяйски переброшена через нее, а ладонь обхватывала грудь через майку, завернувшуюся на талии. Ее ягодицы были прижаты к чему-то впечатляющему в состоянии утренней эрекции.

Всегда бы так просыпаться. В тепле, в объятиях его сильных рук.

Харпер сжала губы, чтобы подавить смех, разрывавший ее изнутри. Ведь это она боялась, что не сможет контролировать себя.

Он дернулся во сне, сжимая ее грудь.

Харпер закусила губу. Она мало знала Люка, но была вполне уверена, что он не обрадуется, если проснется в таком… уязвимом положении.

Она собиралась ускользнуть. Она дала себе еще тридцать секунд, чтобы насладиться этим ощущением.

Она втянула носом воздух, вдыхая его запах. Его грудь, касавшаяся ее спины, ритмично поднималась, мощные бедра прижимались к ней.

Она заслуживает медаль за то, что покидает эту постель. Затаив дыхание, Харпер осторожно отвела его руку от своей груди. Придерживая руку Люка, она слегка отодвинулась от его идеального тела. И, сделав это, обругала себя.

Перебравшись на край кровати, Харпер приняла сидячее положение.

Даже во сне Люк выглядел сексуально. Иссиня-черные длинные ресницы слегка касались резко очерченных скул. Кроме этих ресниц, в нем не было ничего изящного. Он был скроен из мощи и силы. Харпер задержалась взглядом на линиях его рук. Развитые мышцы бицепсов уступали место эротичной татуировке на предплечье.