Краем глаза я вижу Федора, который метнулся к вороне. Одной рукой он держит черную книгу, а вторую выставил вперед с растопыренной пятерней, словно желая остановить коварную птицу.

Его рот раскрыт в немом крике. Глаза вытаращены. И выглядит он в этот момент устрашающе.

– Стой!! Не трогай книгу!

Федор явно надеется на то, что ворона пощадит «Искусство быть невидимым».

Но черная птица молниеносно сталкивает в сундук и вторую книгу, а сама взмывает вверх и садится на балку, торжествующе каркая.

Федор в ярости. Он изрыгает угрозы и проклятья в ее адрес и шарит в своем мешке.

Не надо,– говорю я.– Все равно в такой темноте в нее не попасть. Лучше пойдем отсюда, пока не поздно.

– Ты что?! Пропали две такие книги! «Искусство быть невидимым»– это же мечта любого ниндзя. Нет уж! Ты подержи веревку, а я спущусь за ними.

– Зря ты это затеваешь. Когда книги упали вниз, я даже стука не слышал.

– Ерунда! Я думаю, ты прав – это вход в подземелье. Веревка у меня длинная. Я спущусь, привяжу книги, ты их вытянешь, а веревку сбросишь мне обратно.

С этими словами он вытаскивает из своего мешка моток веревки с железным крюком, той самой, с помощью которой мы взобрались на чердак.

Потом он решительно цепляет крюк за край сундука и сбрасывает моток вниз. «Черную магию» Федор осторожно кладет в откинутую крышку сундука.

– Следи за птицей, Тим! А-то, чего доброго, она и до третьей доберется.

Он ловко садится на край сундука, свесив ноги внутрь, и взявшись за веревку, соскальзывает вниз.

Придерживая крюк, я заглядываю в сундук- Федора уже не видно! Веревка натянута, как струна – значит, он еще не спустился.

– Эй!– кричу я. В ответ из темной глубины доносится что-то гулкое и нечленораздельное. Проходит минут пять-десять, а может, и больше – трудно сказать. В темноте вообще быстро теряешь счет времени. Мне кажется, веревка давно должна кончиться, но она по-прежнему натянута.

Вдруг я слышу тихий и очень далекий голос снизу, из темноты сундука. Кричу в ответ и неожиданно чувствую, как веревка ослабла. Дергаю ее – точно, она болтается в воздухе.

Снизу снова потянуло холодом.

– Федор!!

Никакого ответа.

Это начинает меня беспокоить. Может, доморощенный ниндзя сломал ногу? Придется лезть за ним.

Сев на край сундука, я осторожно свешиваю ноги. Меня не покидает чувство, что я сижу на крыше дома. Вообще-то я не очень люблю высоту, но делать нечего. На всякий случай еще раз зову Федора, но с тем же успехом.

Вдруг ворона, о которой я совершенно забыл, бесшумно слетает с балки и садится на черную книгу. Глаза ее смотрят на меня как-то даже весело. Дескать, давай, давай, полезай в западню!

– Ах ты, тварь!– я стараюсь придать голосу побольше твердости. Но ворона лишь презрительно открывает длинный клюв, словно насмехаясь надо мной. Тогда, сидя на бортике сундука и держась за него руками, я пробую согнать птицу ногой. Ворона чуть отодвигается. Я тянусь за ней и, потеряв равновесие, соскальзываю с бортика и падаю в сундук, едва успев схватиться за веревку.

Но самое неприятное то, что, падая, я зацепил ногой книгу.

Она проносится мимо меня и скрывается в темноте. Звука от ее падения опять не слышно – сколько я не напрягаю слух. Неужели так глубоко?!

В следующую секунду мимо моего лица мелькает черная тень, слегка задев меня по щеке. От страха я чуть было не разжимаю пальцы.

– Ворона!– и злость придает мне решимости.

Упираясь ногами в стенку, начинаю медленно спускаться. Веревка сильно режет ладони, но от напряжения боль почти не чувствуется. Кажется, что спускаешься в узкий темный колодец. Насколько я помню, веревка вот-вот должна кончиться и я окажусь на дне какого-нибудь подвала, где уже сидит, наверное, Федор вместе с книгами и вороной.

Неожиданно над головой раздается оглушительный грохот. Покрывшись испариной, я задираю голову – крышка сундука захлопнулась!

«Попался!» – проносится у меня в голове. Пальцы сами собой ослабевают, и я быстро скольжу вниз.

Внезапно веревка кончается. Ее конец выскальзывает у меня из рук, и я лечу, судорожно сжимая пустоту в ладонях. Все мои внутренности словно поднялись к самому горлу, крик застревает в нем, сердце вот-вот лопнет от ужаса, я весь сжимаюсь от неизбежности страшного удара…

Еще миг, еще…. и тут я с невероятной силой врезаюсь во что-то мягкое, холодное и сырое. Проваливаюсь, и все…

глава вторая

МАСТЕР ТРОММ

На какую-то секунду я, наверное, потерял сознание. Тело ломит, лицо горит, как обожженное, руки саднят. Вокруг все холодное и сырое, со всех сторон колется. Я осторожно ощупываю себя. Вроде цел. Потом, вытянув руки вперед, шарю ими, как слепец. Да это же сено! Стог сырого сена, который спас меня при падении. Я выбираюсь наверх, разгребая его, и оказываюсь на высокой разворошенной копне.

«Упал в подземелье!» – осеняет меня, и вдруг на мое оцарапанное лицо падают холодные капли воды. Не отворачиваясь, долго сижу с закрытыми глазами, слушая, как шумит у меня в ушах.

Шум, однако, все не проходит, и я понимаю, что это дует ветер! Открываю глаза – в бездонной темноте над головой несколько совсем маленьких, мерцающих неверным зеленоватым светом звездочек. Что это? Откуда здесь звезды? Может, я пролежал весь день без сознания, и теперь наступила ночь? Но как я попал в поле? Отчаяние овладевает мною и, неожиданно для самого себя, я начинаю протяжно выть. Тотчас где-то невдалеке мне отвечают таким же тоскливым воем.

– Волки!– я ладонью зажимаю рот. Вот влип! Все из-за Федора… и в эту самую секунду за моей спиной раздается спокойный голос:

– Ты чего это тут волков дразнишь?

Если бы Федор крикнул или хотя бы громко произнес эту фразу, я, наверное, так бы не испугался. Но он спросил меня таким тоном, словно мы сидели сейчас за своей последней партой, а не ночью в мокром сене.

Когда я, наконец, успокаиваюсь, Федор говорит:

– Не пойму, что все это значит, но до утра нам все равно отсюда не выбраться.

– Как погода так быстро испортилась? Только что было жара…

– И, между прочим, было утро. Да – а,– озадаченно тянет Федор.

– Ты птицу не видел?

– Здесь она. Не отходит от меня.

Я даже отодвигаюсь в сторону.

– Где?!

И точно, лишь сейчас я замечаю на плече у него ворону. В темноте ее почти не видно.

– Уже приручил?

– Да она сама ко мне привязалась.

– Наверное, не может забыть твои сушки,– ехидно замечаю я, опасливо поглядывая на птицу.

– А книги где?

– Все у меня,– Федор похлопывает себя по заметно оттопырившейся рубашке, – спрятал от сырости. Что-то они полегчали здесь. И «Черная магия», которую ты умудрился спихнуть, тут же. Чуть не прибила меня сверху!

– Федор! – перебиваю я, – как ты все-таки думаешь, где мы?

Но ответить он не успевает. Совсем близко раздается леденящий душу вой. Как по команде мы зарываемся в сено чуть не до самого дна. Ворона тоже где-то рядом, и к тому же она, встревоженная нашими действиями, начинает громко каркать.

Сидеть ночью, зарывшись в мокрое сено и слушать концерт, где воют волки, и каркает наша ворона,– занятие не из приятных. Меня начинает бить озноб. Чтобы не слышать эти звуки, я даже затыкаю себе уши. Федор же, напротив, напряженно вслушивается. Неожиданно, он хватает меня за плечо и встряхивает

– Послушай, волки-то ушли! Кажется, наша птица их перепела.

И точно. Ворона каркает в одиночестве. Волков больше не слышно. Выждав немного, мы выбираемся наверх.

Дует резкий, пронизывающий насквозь ветер. К его шуму примешивается еще какой-то звук, похожий на скрип двери.

Постепенно проступают близкие очертания стен, но сверху по-прежнему капает.

– Кажется, мы в каком-то сарае. И к тому же заброшенном. Крыши почти нет, и двери, похоже, сорваны. Вон сквозняк какой!