– Будь умницей, – призывает ее он, – не привлекай к ним внимание!

Ворона смолкает, печально глядя на нас.

– Теперь в трубу!

За окном уже ясно слышны голоса преследователей. Еще минута – и они будут здесь. Скинув с себя балахон, Федор с обезьяньей ловкостью подпрыгивает и карабкается в дымоход, цепляясь за неровную кирпичную кладку.

Дымоход нависает над полом на высоте примерно моего роста. Оттуда уже виднеются только кеды Федора. Ловко у него это получается! Сказывается тренировка! Но выйдет ли у меня?

– Ну, где ты там? – доносится из трубы, и Федор высовывает мне ногу. Я, стараясь не стянуть его вниз, хватаюсь за нее и, подтянувшись, вползаю в дымоход. В следующий миг внизу раздаются торжествующие крики:

– Вот они!

– Держи!!

Скучившись, школяры подпрыгивают, мешают друг другу, норовя ухватить меня за ноги. Лягаясь, я кое-как отбрыкиваюсь и, обдирая руки, скрываюсь в дымоходе. Последнее, что я слышу, – это прощальное карканье нашей вороны.

Внизу один из школяров взбирается на плечи другому и лезет вслед за мной. Снаружи тоже кто-то поднимается на крышу, чтобы встретить нас наверху, когда мы высунемся из трубы. Судя по резким визгливым выкрикам, это Морквин.

Выхода нет, и Федор медленно ползет вверх, решив, видимо, что лучше попасть в руки преследователей на крыше. А по мне, так какая разница? Только силы зря тратить. Но я все же лезу вслед за ним – уж лучше вместе.

Все из-за книг этих…. Сидели бы сейчас дома. А осенью в школу – я чуть не взвыл от тоски. Но тут меня хватают за ногу, я изо всех сил брыкаюсь и, с громким шумом школяр срывается вниз.

А мы продолжаем карабкаться, упираясь спинами и медленно переставляя ноги по кирпичам. Труба, конечно, высокая, но пора бы ей кончиться, а мы все лезем и лезем, молча и с каким-то ожесточением, как будто можем спастись таким образом.

Неожиданно перед моим носом появляется белая веревка. Поднимаю голову – Федор уже лезет по ней. Откуда? Школяры, что ли, сбросили? Чтобы мы побыстрее выбрались на крышу? Теперь уже все равно. Хватаюсь за веревку, и сразу становится легче.

Мы поднимаемся, иногда останавливаясь, чтобы перевести дух, еще целую вечность. В какой-то миг я обнаруживаю, что нахожусь между деревянными стенками, точно внутри колодца.

Еще через несколько минут Федор упирается головой в деревянную преграду. Сил больше нет, да и ползти наверх – незачем. Проходит еще некоторое время, и Федор, решившись, головой приподнимает крышку.

Сейчас схватят!

Но вместо этого я слышу:

– Чердак!..

И Федор вылезает наружу. Я ползу следом и, перегнувшись через край, вываливаюсь в сухое, прогретое сено.

Никого! Поднявшись, мы делаем еще несколько шагов, увязая в сене, и сон одолевает нас…

Сколько прошло времени – час, минута, может быть, сутки? Сказать не берусь. Словно провалился в черноту, а потом открываю глаза – чердак! Чердак бабушкиного дома. Рядом мерно сопит Федор.

– Просыпайся! – я тормошу его за плечо.

– А?! Чего?– Испуганно вскакивает он, озираясь по сторонам и, не сговариваясь, мы бросаемся к сундуку. Он стоит величественный, обитый ржавым железом, с закрытой крышкой, но большой замок просунут только одну петлю.

Федор опасливо поднимает крышку, и, затаив дыхание, мы заглядываем внутрь.

Ничего!

То есть, вообще ничего! Сундук пуст! Я осторожно забираюсь в него, на всякий случай, держась за бортик. Дно крепкое!

Тогда мы, поднатужившись, сдвигаем сундук с места. Под ним толстые, плотно подогнанные плахи.

– Приснится же…

Покрутив головой, Федор отправляется искать чердачную дверь. Внезапно он оглядывается и долго смотрит на сундук. Пожав плечами, молча распахивает дверь – яркий летний день в самом разгаре.

По песчаной дорожке, направляясь к дому, семенит бабушка Федора. Мы быстро приседаем и, выждав, пока она скроется в доме, спрыгиваем на землю – тут совсем невысоко.

Не разговаривая, притихшие, заходим в дом, и бабушка спрашивает:

– Ну, отоспались? Может, погулять сходите?

– Погулять, – мямлит Федор. – Да, да, погулять…

И, выйдя из дома, мы спускаемся к берегу, стараясь не глядеть друг на друга. Но у речки уже полно загорающих. На небе – ни облачка, а вода такая прозрачная, что видны все камушки на дне.

– Приснится же, – повторяю я.

– Ага. А что, тебе тоже приснилось?

– Духота-то какая на чердаке, – уклоняюсь я, и мы стаскиваем рубашки.

– Купаться? – Федор поворачивается и.… На плечах у него багровеют свежие рубцы!

– Федор!

Замерев, он медленно поворачивает голову и ловит мой взгляд…

Прошел год. Сидим мы с Федором за нашей последней партой и строим планы на летние каникулы.

– Остаться в городе, – рассуждаю я, – или поехать в лагерь…

Из открытой форточки вдруг потянуло запахом нагретой травы.

– А может…– нерешительно тянет Федор, и, словно отвечая ему, за окном радостно каркает ворона.

часть вторая

Б О Л О Т Н Ы Й К О Л Д У Н

Письмо, отправленное Тимофеем Брыковым самому себе.

Дорогой Тимофей! Видно, мало тебе пришлось испытать прошлым летом в школе колдунов Мастера Тромма, раз ты, несчастный, снова отправляешься туда. Одна только нездоровая страсть Федора к колдовству толкает тебя на самый идиотский в твоей жизни поступок. Остановись, опомнись! Если прошлым летом вам и удалось унести ноги, то дважды этот трюк не пройдет. Ну, не вышло у вас заполучит эту несчастную «Черную магию», так что, других, что ли, книг на свете нет? Как же, понимаю, куда Федор, туда и ты. Не можешь отпустить друга одного в такую рискованную экспедицию? Да лучше бы ты ему ноги переломал, он бы тебе потом еще и спасибо сказал…

Ну, все, пора заканчивать, я слышу его шаги за дверью. Несет же его нелегкая!.. Прощай, вряд ли скоро увидимся…

P. S. (Для самых бестолковых.) Письмо отправляю самому себе не потому, что у меня от страха заранее с головой плохо стало, а чтобы родители мои хотя бы до вечера, пока меня не спохватятся, его не вскрывали.

Тимофей Брыков, 10 июля 199… г.

глава первая

ПОД ВАЛ МАСТЕРА ТРОММА

1

Если вы до сих пор мечтаете оказаться за одним столом с колдуном, выбросьте скорее это из головы. Ничего особенного вам не перепадет. Я, конечно, сужу только по Тромму, другие меня за свой стол пока что не приглашали. А здесь – все та же липкая овсянка после полуночи, уютно расположившаяся на самом дне потрескавшейся глиняной чашки.

С прошлого года никаких серьезных изменений в школьном меню не произошло. Я вам больше скажу: мне кажется, этот мерзкий, цвета подожженной соломы, клейстер тогда и сварили, и с тех пор лишь подогревают частями.

Ах, да! Вы, может, успели меня подзабыть. Все-таки целый год прошел. Тогда я представлюсь, до утра в подвале все равно делать нечего. К тому же, еще вопрос, запланировано ли у колдунов для гостей утро.

Итак, на ступенях, под массивной, окованной дверью, достойной охранять куда большие ценности, скорчился я, Тимофей Брыков, неполных пятнадцати лет. Возраст вполне, по-моему, достаточный, чтобы не наступать дважды на одни грабли. Но я здесь, взаперти… Факт такой же голый, как пол, терзающий камнями мою спину. Только последний балбес мог поддаться на уговоры Федора и вернуться сюда! Прямиком в подвал мастера Тромма…

Кстати, рекомендую, – Федор, мой лучший друг, ниндзя и большой охотник до колдовских книг, магии, алхимии и прочего антинаучного ассорти. Вот он, спит в углу, как второгодник на химии. А тут разве уснешь…