— Спасибо…

— Вытрите, пока не впиталось. Ну их, эти помидоры! Хотите фруктов? Или вот, кушайте салат из баночки.

— Который?

— Любой, — он пожал плечами.

— Ой, поучите меня. Мне… так неловко перед вами… Вы же герцог, а я…

— Вы простая девушка. В этом нет ничего постыдного, хотя, надо сказать, лет пять назад у меня было иное мнение. Но, существуя бок о бок с Маршбанкс, поневоле на многое начинаешь смотреть иначе… Вы говорите, я герцог. Какой я герцог? Одно название… — Теодор смешливо фыркнул. — Я даже живу по милостивому соизволению миледи! У меня ничего своего нет, даже внешности. Она все у меня забрала!

— Как вы можете смеяться?.. — еле пробормотала Бланш, замерев. Теодор как-то легкомысленно, небрежно отмахнулся.

— Поверьте, Бланш, свое я выплакал. Теперь мне осталось только иронизировать над своим положением. Нет?..

Бланш неуверенно пожала плечами.

— И ведь теперь у меня есть защитница. Теперь я уже не одинок… Но даже если Марш уйдет… То и тогда в моей жизни мало что изменится. Разве что придет покой…

— Милорд…

— Да, верно, не стоит о плохом! Расскажите мне о себе, Бланчефлер.

— Как вы меня назвали?

— Бланчефлер. Это полный вариант вашего имени. Знаете, что оно означает? Белый Цветок!

— Хм…

— Так я вас слушаю. Рассказывайте.

— Я не хочу вас утомлять. Это слишком низко для уха дворянина.

— Бланш, я рассержусь! — нахмурился Теодор. — Неужели вы не слышали ничего из того, что я говорил? Мы взрослые люди, а вы ведете себя как девчонка! Что за глупое ребячество вы решили напустить на себя сегодня?

Бланш гневно сжала губы и резко бросила:

— Я всю жизнь работала на кухне! Вас это устроит? Мыла кастрюли, как и моя мать!

— Ну вот, — огорчился Тед. — Я сказал, что рассержусь, а вместо этого рассердились вы… Простите.

— Боитесь, что я брошу вас?

Он вскинул на нее глаза, полные немого укора, но ничего не сказал. Бланш продолжала:

— Прежде вы, верно, бросали женщин?

Во взгляде Теодора блеснула молния, и юноша резко встал. На губах его появилась колкая и язвительная усмешка.

— Я и сейчас могу это сделать!

Бланш расхохоталась.

— Вперед! Давайте! Видите ли, он не выносит возражений от женщин! Не выносит, что ему ставят условия! А я не выношу, когда ко мне относятся снисходительно, когда на меня давят и когда заставляют делать то, чего я не хочу! И когда лгут!..

От такого напора Теодор опешил.

— Вы думаете, я лгу?.. В чем же? Вы думаете, что я пытаюсь завязать с вами дружеские отношения ради корысти? Вздор! Иначе я не пытался бы уговорить вас уехать. — Он закусил губы, пытаясь сдержаться, но не выдержал. Его просто прорвало: — Вы хоть знаете, что за жизнь у меня была? Знать-то вы знаете, но вряд ли понимаете!.. Когда не видишь ни одного человека… Ладно, я был не прав, пытаясь против вашей воли расспрашивать вас! Да, вам нет никакого дела до моего настроения: сержусь я или нет… Я забылся. Наверное, потому, что расслабился рядом с вами. Простите меня, Бланш.

— И вы меня, милорд, — потупилась девушка. Ей в самом деле было ужасно стыдно. — Мне не следовало… бить лежачего. Характер дурацкий… простите! Не умею сдерживаться. Мне бы следовало поучиться этому у вас. Вам так долго приходилось сдерживать себя… вам намного тяжелей…

Де Валитан невесело усмехнулся.

— Бланш, я так долго сдерживал свой характер, что теперь их у меня уже два… и вы успели за эту поездку столкнуться с обоими! Хотя с моим прежним — только по моей вспышке…

— Ваша светлость, ваш прежний характер — не сахар.

— Вы думаете?

— О, да… — покачала головой Бланш, вспомнив давние события. И поспешила сменить тему: — Так вы поучите меня манерам за столом?

Он рассмеялся, вновь опускаясь на траву — уже не напротив, а рядом с девушкой.

— Ну зачем вам?

— Что вам стоит?

— Хорошо…

Время остального пикника было посвящено уроку и пролетело в шутках и разговорах, взаимно приятных. Вернулись в замок они только к ужину, за которым Бланш вновь прислуживала, а затем вместе с Тедом поднялась по винтовой лестнице.

В эту ночь никто не появился. Девушка скоро уснула, свернувшись клубочком и вздрагивая во сне. Теодор привычно лежал, глядя в потолок, вспоминая прошедший день. Удивительно! Он вовсе не думал проводить его полностью с Бланш, он хотел лишь предупредить ее, уговорить уехать. Все остальные «хи-хи, ха-ха» как-то сами собой получились… А она действительно замечательная девушка! Хотя с норовом, но это придает ей даже определенное очарование. Ему-то уж не привыкать идти на компромиссы… Тем более что Бланш не унижает преднамеренно. Она вся огонь, а не лед, как Маршбанкс.

При мысли о Марш по телу Теда пробежал озноб. Он глянул на спящую рядом, на голом полу, девушку в легком платье. Что-то шевельнулось в его душе…

«Она ведь замерзла! — эта мысль молнией поразила его. Еще вчера ничего подобного не приходило ему в голову. — Она не привыкла к здешнему вечному холоду, пусть даже и без сквозняков!»

И Тед снял с себя свой черный бархатный камзол, накрыв им девушку. А сам, оставшись в легкой нижней сорочке, привычно свернулся на тюфяке и быстро уснул, хоть тело и пронизывала дрожь.

На душе было странно тепло.

Теодор проснулся первым. Бланш, расслабившаяся в тепле, сладко улыбалась своим сновидениям. Губы Теда тоже невольно тронула улыбка, и вновь душу его окатила странная, непривычно теплая волна. Юноша легко провел пальцами по щеке спящей девушки и упруго поднялся. Надо было спускаться к завтраку.

Конечно, Марш уже была в трапезной. И конечно, она была недовольна.

— Почему бы вам не явиться в ночной сорочке, Теодор? — холодно поинтересовалась она.

— Я укрыл своим камзолом Бланш, она замерзла.

— Что, ваш гардероб исчерпывается одним костюмом? — прошипела Маршбанкс. — И, кстати, о Бланш! Почему она спит, когда давно уже должна быть на кухне?

Теодор закусил губы.

— Это я виноват, Марш, — шепнул он, потупившись. — Девушка ни при чем. Я позволил ей выспаться! В следующий раз я ее разбужу.

— С какой стати вы даете такие позволения?

— Но вы же сами разрешили мне!

— Я?..

— Вы сказали, что слуги замка находятся в моем ведении, а в вашем — их безопасность.

— Которая зависит от вашего поведения!

— Тогда я не понимаю вас, Маршбанкс!.. — отчаяние Теодора, не сдержавшись, прорвалось негодующим возгласом.

Марш широко распахнула глаза.

— Вы повысили на меня голос?.. Вы?..

— Марш, это нечестно! Пожалуйста… Делайте со мной что угодно, но она, право же, ни при чем. Я ошибся, а не она!

— Как рьяно вы ее защищаете… Ну что ж! Не такая уж я фурия, как вы думаете. Меня можно уговорить. Но смотрите, чтоб впредь ваша Бланш не нарушала данного мне слова! — Колдунья поднялась из-за стола, бросив на скатерть салфетку. — Садитесь и кушайте, Теодор. Я не голодна!

Ламия исчезла. Тед пожал плечами и сел на свое место, и в это время в зал влетела запыхавшаяся Бланш в своей огромной наколке и в фартуке.

— Милорд? Ох, простите, я…

— Это вы простите меня, сударыня, — Теодор поднялся ей навстречу, взял из ее рук поднос и опустил на стол. — Боюсь, я подвел вас, не разбудив вовремя. Миледи была недовольна… Но впредь я не буду поддаваться таким порывам. Боже, как сладко вы спали! — он тепло улыбнулся.

Бланш смутилась, вспомнив свое пробуждение под камзолом герцога.

— А вы?

— Я? — он поднял брови.

— Вы не мерзли?.. Ведь вы, милорд… вы…

Юноша рассмеялся.

— Я отменно выспался! Знаете, пожалуй, вам нужно принести наверх постель. А то на полу… — Тед поморщился. — Мне будет неловко занимать единственный матрас!

Девушка улыбнулась.

— Бланш, вы, конечно, не завтракали? Садитесь здесь! — он перенес стул Маршбанкс в свой конец стола и поставил справа от себя. — Садитесь, мы позавтракаем вдвоем! А заодно можем продолжить урок хороших манер. Согласны?