И тогда она не выдержала и расплакалась. Истерично всхлипывая, она рассказала обо всем, что с ней произошло, и чем дальше, тем крепче становились объятия Гуми. Наконец, выплакавшись, Рин забылась беспокойным сном. Мегпоид бережно поправила её одеяло, и потом устало опустилась на стул рядом с кроватью.

— Лен, что же ты натворил? — прошептала Гуми и спрятала лицо в ладонях.

***

В кафетерии частной клиники Мидоригава было немноголюдно, поэтому тайный совет решили собрать там.

— Итак, дамы, — Мейко Сакине, отхлебнула из чашки с горячим кофе и обвела взглядом своих собеседниц. — Что вам известно о произошедшем?

— Ничего, — Мику Хацуне вяло тыкала вилкой свой салат. — Лен-кун не звонил мне и не отвечал больше недели.

— Я тоже не получала от него известий вплоть до вчерашнего утра, — пожала плечами Гуми. — Он просил меня позаботиться о сестре.

— Так пусть сам бы и заботился, — фыркнула Мику. — С какой радости я должна торчать тут и…

— Мику, — менеджер слегка повысила голос. — Сейчас не время для твоих капризов. На кону репутация компании, поэтому…

— Постойте-ка, — Мегпоид подозрительно уставилась на Сакине. — Репутация компании? И это все, что вас волнует? Рин пыталась покончить с собой, а вы…

— Именно поэтому, я и волнуюсь, — Мейко смерила Гуми сердитым взглядом. — Если бы она была рядовым стажером, это не вызвало бы большой шумихи, но речь идет о Кагамине Рин. Если СМИ прознают о случившимся, они просто не дадут ей жить.

Между тремя девушками повисла напряженная тишина, а потом Мику решила спросить то, что напрашивалось само собой:

«А из-за чего ей пришло в голову кончать с собой?»

***

Тонкие запястья болезненно сдавливают стальные браслеты наручников. Горячие сухие губы касаются хрупких ключиц, отчего нежная кожа тут же покрывается красноватыми отметинами. Девушка судорожно вздыхает, и плотно закрывает глаза, мечтая лишь о том, чтобы эта пытка наконец закончилась.

— Открой глаза, — шершавые пальцы скользят по нежной щеке. — Я хочу видеть их.

От такой неуместной ласки девушка содрогается, но спустя секунду в голосе парня звучат угрожающие нотки: «Посмотри на меня».

За окном сгустились лиловые сумерки, подсвеченные рождественскими огнями. Светловолосый подросток в матроске сидел в кресле у кровати своей девушки, и с болью вглядывался в её осунувшееся лицо. И в который раз корил себя за то, что позволил ей тогда уйти.

— Рин, — тихим голосом позвал Оливер, и легонько коснулся её бледной щеки. — Пожалуйста, посмотри на меня.

— Нет! Не хочу!

Внезапно она дернулась во сне, и начала биться в истерике. Израненные руки метнулись к лицу, и она начала исступленно царапать кожу.

— Рин! — парнишка вскочил на ноги и попытался успокоить пациентку. — Успокойся, это всего лишь я…

Он бережно коснулся её спутанных волос, но тут она жалко всхлипнула и заскулила:

— Не надо, пожалуйста!

— Рин, милая, это просто сон, — уговаривал парень, прижимая к себе рыдающую девушку. — Всего лишь сон.

— Сон… — тихо прошептала она и медленно открыла затуманенные глаза. Запястья выкручивало от боли, а сердце вновь заходилось от ужаса.

— Да, Рин, — Оливер слабо улыбнулся, обнадеженный тем, что она перестала вырываться. — Все уже позади, со мной ты в безопасности.

— О-Оливер? — недоверчиво произнесла Рин. — Это и правда ты?

— Да, я здесь, я с тобой, — мальчик светло улыбнулся и нежно коснулся её израненного запястья.

— Оливер… — тихо произнесла Рин, цепляясь за это имя как за спасательный круг, который не давал ей вновь потерять самообладание. — Ты ведь не уйдешь, правда? Останься со мной, прошу тебя…

— Я не оставлю тебя, Рин, — твердо произнес он. — Никогда.

«Никогда» — далеким эхом пронеслось у нее в голове, и девушка сильнее прижалась к мальчику.

Однако в этот момент в дверь палаты сдержано постучали и Оливер тут же поспешил выпустить девушку из своих объятий. Первой в палату вошла женщина с короткой стрижкой, а следом за ней пожилой господин в строгом костюме.

— Рин-чан! Слава богу ты пришла в себя! — Мейко радушно улыбнулась своей подопечной. — Как ты себя чувствуешь?

— Мне…уже лучше, — с трудом произнесла Рин, опасливо покосившись на незнакомца.

— Это хорошо, — Сакине переглянулась с ним, и потом обратилась к Оливеру:

«Оливер-кун, скажи не мог бы ты оставить на нас пару минут?»

— Конечно, — мальчик послушно кивнул, и бросив на Рин печальный взгляд, вышел из комнаты.

— Кагамине-сан, — мужчина в строгом костюме оглядел девушку, задержав взгляд на её шее. — Меня зовут Токисака Рейдзи, и я частный детектив.

— А.ага, — Рин неуверенно кивнула, плохо соображая, что сыщик забыл в её палате.

— Рин-чан, — терпеливо позвала Мейко. — Прости, что беспокоим тебя, возможно это будет для тебя болезненно и неприятно, но не могла бы ты рассказать нам о том, что случилось.

— Что вы имеете ввиду? — девушка поморщилась от боли в запястьях. — Мне казалось, что все и так понятно.

— Я понимаю, что тебе было плохо, поэтому ты решилась на такой…отчаянный поступок, — детектив говорил тихим проникновенным голосом. — Но я и Сакине-сан хотели бы узнать, кто сделал это с тобой.

— Это? — Рин почувствовала как по коже побежали мурашки. — Я не…

— По словам доктора Морисаки, — Мейко прикрыла глаза на пару секунд, как бы собираясь с духом. — Тебя долго держали взаперти, плохо кормили, поили большими дозами снотворного и применяли к тебе физическое и сексуальное насилие. Ты помнишь что-нибудь об этом?

После этих слов Рин снова ощутила неприятный озноб. Как же ей хотелось забыть обо всех тех ужасах…

— Должно быть мы сильно на тебя давим, — Токисака сочувственно улыбнулся. — Давай поговорим, когда ты достаточно окрепнешь и…

— П-простите, — дрожащим голосом произнесла Рин. — Зачем вы спрашиваете все это? Разве вы сможете хоть что-то из.менить?

Детектив удивленно поднял брови, и покосился на Мейко. Та тоже выглядела потрясенной.

— Конечно, мы не можем вернутся в прошлое и предотвратить то, что с тобой произошло, — мягко проговорил Токисака. — Но разве тебе не хочется наказать виновного? Отомстить за всю ту боль, что тебе причинили.

«Отомстить? Наказать? Она даже не думала о подобном. Все, что ей хотелось — забыть о том кошмаре, и больше никогда не видеть…

«Я люблю тебя, Рин», — невесомый поцелуй в висок, а в обезумевших голубых глазах столько нежности…

Внезапно озноб утих, а потом и вовсе сошел на нет, и на какой-то миг Рин почувствовала как в груди потеплело.

— Я все помню, — ломким голосом произнесла Рин. — И готова рассказать.

А дальше, запинаясь и путаясь, она поведеала о том, что после встречи с Оливером её похитили какие-то незнакомые люди.

— Вас отвезли в какое-то место?

— Да, но я не видела дороги, они…завязали мне глаза.

«Тебе будет намного приятнее…и больнее»

— А где вас держали? Можете вспомнить хотя бы окружение?

— Там было темно…

«Тут темновато, но так ведь романтичнее, да?»

— Сколько человек удерживало вас?

— Три или четыре, я точно не могу сказать.

«Рин… Рин…ты теперь только моя»

— Вы слышали какие-нибудь разговоры?

— Только какие-то незначительные фразы…

— Например?

«Я люблю тебя…»

— Простите…мне так стыдно, я не могу повторить…

К концу разговора Рин уже с трудом справлялась с речью, задыхаясь от слез, поэтому была несказанно рада, когда Мейко прервала допрос и поспешила избавить её от общества детектива.

— Прости, Рин-чан, — в голосе Сакине прозвучало настоящее раскаяние. — Тебе пришлось снова вспоминать этот ужас. Но ты хорошо держалась, а теперь отдыхай.

С этими словами Мейко вышла из палаты, затворив за собой дверь, а Рин устало опустилась на подушки и уставилась в темнеющее стекло, стараясь не думать о причинах своего поступка. Потому что они были совершенно нелогичны.

========== Такт 42: Стокгольмский синдром ==========