— Я не понимаю, он дал мне его, но я не собиралась…боже, я даже не знала, что это такое!

— Правда? Тогда почему ты вообще взяла у него этот чертов конверт? Зачем вышла из дома и нарушила обещание? — каким-то непостижимым образом мне удавалось сохранять внешнее спокойствие, хотя глаза застилала красная пелена.

Мне не нужно было даже смотреть в этот конверт, чтобы понять, что там билет на самолет. До Лондона. Все как и сказала Лили. А я до последнего не хотел верить в это. Дыра в моей груди сколлапсировала и там образовалась беспросветная пустота, грозившая заполнить все вокруг.

— Лен, прости, я знаю, что ты сердишься, но Оливер рассказал мне, что ты…любишь меня.

— Постой, — я шагнул к ней и схватил за плечи. — Ты.ты что, знаешь? Знаешь, что я к тебе чувствую и все равно хочешь уйти? Бросить меня?

— Лен, мне больно! — Рин поморщилась и попыталась высвободиться. Это стало последней каплей.

— Если тебе наплевать на мою боль, — прошептал я, заглядывая в расширенные от страха глаза. — То и мне на твою тоже.

В следующее мгновение черная бездна поглотила меня.

========== Такт 40,5: Разбитое зеркало ==========

Сильные пальцы больно впивались в покатые плечи,так что она сдавленно застонала от боли, но он не обратил на это внимания.

— Лен, пожалуйста… - чуть не плача, прошептала Рин. — Отпусти…

— Никогда, — слышится тихий ответ, и потом парень грубо целует её, жадно прикусывая нежные губы.

— Мннн! Прекрааммм! - она пытается отстраниться, но шершавые пальцы больно сдавливают подбородок. От недостатка кислорода начинает кружится голова, и девушка теряет чувство реальности, приходя в себя лишь на жестковатом матрасе. Она тяжело дышит, чувствуя ужасную слабость во всем теле, а сердце заходится от смутной тревоги. Ей все еще кажется, что это очередная его шутка. Способ напугать её, поиздеваться над ней из-за своей глупой ревности.

Однако, когда он с треском разрывает на ней тонкую блузку, обнажая кружевной лифчик, Рин вскрикивает, а потом начинает яростно сопротивляться.

— Лен, хватит! Это уже не смешно! — задыхаясь от ужаса, она пытается вырваться, но её руки тут же оказываются прижатыми к кровати, а потом вокруг запястий затягивается тугой узел галстука.

— Лен, прошу тебя! — голос в ужасе срывается на крик, но его тут же заглушает очередной бездушный поцелуй — грубый и грязный. На глазах навернулись слезы, и не в силах вынести подобного Рин стискивает зубы, чувствуя на языке солоноватый привкус крови.

Парень прерывает поцелуй и задумчиво стирает тонкую красную струйку, скатывающуюся с подбородка.

— Значит тебе не по вкусу поцелуи? — хрипло произносит он, и его губы растягиваются в безумной улыбке. — Что ж, тебе же хуже.

— Лен…братик, не надо… — хнычет девушка, когда его горячие губы касаются тонкой шеи и скользят ниже, обрисовывая контур ключиц. Пульс подскакивает, и Рин заливается стыдливым румянцем, потому что от таких прикосновений начинает сводить пальцы на ногах, и она закусывает губу, стараясь подавить постыдный стон.

— Ну что? — насмешливый шепот рядом с ухом. — Теперь тоже неприятно?

Она не успевает ответить, так как он целует и тут же прикусывает мочку уха, отчего Рин тихонько охает.

— Слышу, что нет, — произносит Лен, и тут его рука сдавливает маленькую грудь. — А так?

— Отпусти и-извращенец! — вскрикивает Рин, тщетно борясь с подступающим возбуждением. — Не трогай меня! Мне противно!

Она швыряет эти слова в лицо брата, и его довольная улыбка тут же сменяется усмешкой.

— Громкие слова для той, кто уже намокла, — хмыкает он, и запускает руку ей под юбку.

— Н-нет! — взвизгнула Рин и инстинктивно сжала бедра, но Лен лишь издевательски рассмеялся.

— Ну же Рин, признай, что тебе это нравится, — пропел он и коснулся её через влажную ткань. — Ты не меньшая извращенка, чем я…

— Заткнись! Прекрати это! — Рин плотно зажмурилась и замотала головой, в попытке прийти в себя.

— Так не пойдет, Рин, — в голосе парня звучит недовольство. — Посмотри на меня.

Его пальцы касаются щеки, и Рин дергается как от удара током.

— Не хочешь? Ну ладно, тогда тебе будет гораздо приятнее…и больнее.

Услышав это девушка вновь пытается освободить руки, но жесткая ткань галстука лишь раздражают нежную кожу запястий. А между тем Лен быстро стаскивает с её волос любимый белый бант, а после шелковая полупрозрачная ткань накрывает её глаза.

— Что ты? — Рин пытается снять повязку, но все безуспешно. Тут же её посещает сильнейшее чувство дежавю. Лишенная зрения и возможности двигаться на этой самой кровати…

Панический страх накрыл её с головой, и девушка вновь начала отчаянно вырываться.

— Стой! Я не хочу! Лен, ты же не серьезно, да? Послушай, давай…

— Все бесполезно, Рин, — чужие руки грубо стискивают её грудь, и она болезненно вскрикивает. — Я пытался быть тебе братом. Весь прошедший месяц я убеждал себя в том, что мне достаточно просто быть рядом с тобой, быть для тебя единственным на кого ты можешь положится.

Пальцы ловко расстегивают застежку лифчика.

— Но мне надоело притворятся. Надоело мирится с твоим эгоизмом. Я делал все для тебя, позволял другим быть с тобой, потому что тебе это нравилось. Столько раз приносил себя в жертву…но ты меня предала. И заслуживаешь наказания. А я получу награду за все свои страдания.

Его голос звучит пугающе спокойно, так будто он объясняет ей очередную заумную задачку. Все логично и просто, как дважды два.

Горячие губы касаются затвердевшего соска, и Рин не может подавить стон наслаждения. Щеки пылают от стыда, но она ничего не может с собой поделать. Любое прикосновение пускает по коже рой мурашек, усиливая и без того нестерпимый жар внизу живота.

Шершавые пальцы скользят по впалому животу, цепляются за кружевную резинку трусиков и резко стаскивают вниз.

— Н-нет, не надо! — Рин чувствует как чужой изучающий взгляд скользит по её обнаженному телу, и предпринимает последнюю попытку образумить брата. — Лен…прошу тебя, давай прекратим это, я останусь с тобой и все будет как раньше.

Девушка в слепую пытается поймать его взгляд, но он горько усмехается и сильнее вжимает хрупкое тело в кровать.

— А я не хочу, чтобы было как раньше.

***

Ледяные струи душа больно впивались в кожу, но я едва замечал это, привалившись к кафельной стене ванной. Ладонь левой руки сжимает белый бант, уже давно пропитанный водой, и оттого я не могу определить, где вода, а где слезы.

В ушах все еще слышался отчаянный плач Рин, постепенно переросший в сдавленные стоны. А потом она кажется потеряла сознание, что в общем-то не помешало мне дойти до конца. Я уже не мог, да и не хотел сдерживаться. Мне еще ни с кем не было так хорошо.

Возможно сказывалось длительное воздержание, но я был уверен в одном — только Рин могла обеспечить мне подобное наслаждение. Потому что мы близнецы, и наши тела идеально подходят друг другу, а значит нет нужды подстраиваться. И Рин, я был уверен, чувствовала себя также. Иначе и быть не могло.

***

Рин медленно приоткрыла мутные глаза и тупо уставилась на полированный гриф гитары, что таинственно мерцал во тьме. Блондинка внимательно вглядывалась в темную поверхность, пытаясь абстрагироваться от боли, что пронизывала спину, ноги и грудь. По внутренней стороне бедра медленно стекала какая-то вязкая жидкость, и Рин даже боялась думать о том, что это. Лучше смотреть на лакированный бок инструмента, ведь от этого не больно.

В этот миг послышался звук отворяемой двери, и гладкая поверхность вспыхнула огнем, а потом тут же погасла. Тихий шорох шагов и скрип кровати. От этого звука по спине побежали мурашки, и Рин плотно зажмурилась, притворившись спящей. Быть может тогда он…

— Рин, — ледяные пальцы очертили контур плеча. — Ты прекрасна, ты знаешь об этом?

Холодные руки бережно обняли её со спины, и Рин почувствовала как в горле встает ком.

— Знаю, я был немного несдержан, но это лишь потому, что я так давно мечтал о тебе, — в хрипловатом шепоте слышится столько нежности.