— Нет! — Рин испугано мечется, пытаясь вырваться. По щекам побежали слезы, но тут пальцы незнакомца бережно стирают соленую влагу, и это движение кажется ей знакомым.
— Кто ты? — всхлипывает Рин, пытаясь в слепую поймать взгляд своего мучителя. — Почему ты это делаешь?!
Насильник необычайно нежно касается её подбородка, и через секунду она получает долгожданный поцелуй. Горячие сухие губы жадно терзают её нежный рот, кусая до крови, чужой язык бесцеремонно сплетается с её собственным, но Рин уже все равно. Она покорно позволяется себя целовать, и тут внезапно начинает управлять своим телом. Руки крепко обвивают шею парня, а пальцы зарываются в светлую шевелюру. Погодите-ка…светлую?!
Рин тут же отстраняется и натыкается на взгляд голубых глаз, в глубине которых горит жгучий огонек похоти.
— Лен?!
Рин широко распахнула глаза и подскочила на кровати. В комнате брата продолжал гореть свет, на часах было четыре утра.
— Просто сон, — девушка дышала так, словно только что пробежала марафон. Ночная рубашка промокла от пота, а в горле скреблась жажда. С тяжелой головой Рин поднялась с кровати и поспешила покинуть комнату Лена. Выключая свет, бросила последний взгляд на смятую постель и почувствовала, как горят щеки. Все-таки не каждый день снится эротический сон, с родным братом в главной роли. Через минуту она уже снимала с себя сорочку, намереваясь принять душ.
«Присниться же такое,» — думала Рин, отбрасывая мокрую одежду. — Я ведь даже ни с кем не целовалась…»
Девушка поспешила залезть под ласковые струи, но внезапно почувствовала, как по внутренней стороне бедра стекает влага. Рин дотронулась до кожи и её словно дернуло током. Девушка неосознанно сжала бедра, чувствуя, что влаги становится больше.
— Да что же со мной сегодня?! — в отчаянии воскликнула Рин и, обхватив себя руками, опустилась на кафельный пол душа. Организм требовал разрядки, но Кагамине еще не разу не мастурбировала, хотя подруги частенько поднимали эту тему. Краснея, они признавались, что часто фантазировали о Кайто, но Рин не смела даже думать о нем в таком ключе. Все-таки он был для нее джентльменом, парнем мечты, как она могла использовать его в таким грязных целях?
— Я не стану этого делать! — яростно прошептала Рин, но её узкая ладошка уже тянулась к промежности. В голове помутилось, когда пальцы легко коснулись влагалища и оттуда мгновенно начала сочится вязкая субстанция.
Краснея как никогда в жизни, Рин начала медленно двигать пальцами. В горле была настоявшая пустыня и девушка ловит ртом упругие струи душа. В голове вспыхнули образы из сна. Прикосновения шершавых пальцев, требовательный поцелуй, знакомый хрипловатый шепот. Девушка тяжело дышала, на щеках горел лихорадочный румянец, В голове словно бьют набат. Тихие стоны начали складываться в одно имя.
— Л-лен…- прошептала блондинка и в этот миг по позвоночнику прошла приятная дрожь.
Девушка в изнеможении легла на прохладный кафель. В голове не было ни одной толковой мысли. Сверху продолжал извергаться водяной поток. И лишь через пару минут она поняла, что влага на лице соленая.
В эту лунную апрельскую ночь, в ванной пустой квартиры плакала девушка. Плакала от отвращения к самой себе и от ужаса, что ей хочется лишь одного — чтобы брат продолжил то, что не закончил в её грезах.
========== Такт 15: Уно ==========
Из забытья меня вырвал душераздирающий звук телефона. Во всяком случае так он звучал в моей больной голове. Я с трудом разлепил веки и схватил аппарат, желая лишь одного — чтобы он наконец заткнулся.
— Алло, — голос был похож на карканье столетнего ворона с хроническим бронхитом.
— Утречка Лен! Почему ты не в школе? Что с тобой случилось?! Ты что заболел?! — Мегпоид в своей манере начала бомбардировать меня вопросами.
— Мегпоид, будь так добра, заткнись, — отозвался я, морщась от головной боли. — Да, я в
больнице, и сейчас не в лучшей форме, чтобы болтать…
— Что за больница?! — перебила меня Гуми. Голос её мгновенно стал серьезным.
— Это не имеет значения! — отрезал я. Еще не хватало мне этой занозы в…
— Быстро назвал мне адрес, — угрожающе начала девушка, так что по коже побежали мурашки. Гуми умеет быть пугающей.
— Клиника Мидоригава, — сдался я.
— Знаю-знаю! Ну все, жди в гости! До встречи! — с этими словами Гуми отключилась, оставив меня рассеяно слушать короткие гудки.
Захлопнул телефон и оглядел свою палату. Отвратительно-белые стены, окно закрыто плотными жалюзи, на тумбочке у кровати стоял стакан с водой. Я залпом осушил его. Ощутимо болели синяки. В голове роился легкий туман, меня вновь потянуло в сон, но тут в дверь сдержанно постучали, и в палату вошел пожилой мужчина — мой лечащий врач.
— Доброе утро, Кагамине-кун. Как ты себя чувствуешь?
После осмотра и беседы с доктором мне принесли поесть, но я едва притронулся к еде. Особенно мне мешал заинтересованный взгляд молодой медсестры.
— Может тебя покормить? — игриво предложила девушка, и я едва не закатил глаза. Неужели все женщины думают одинаково?
Когда медсестра удалилась, я уже хотел поспать, но тут в дверь снова постучали и на пороге возникла Рейра.
— Лен! Сынок! Как ты себя чувствуешь? — засуетилась мама. Я мужественно стерпел её причитания, но не мог не отметить, что она была свежа и бодра, несмотря на бессонную ночь.
— Ты заезжала домой? — спросил я, втайне надеясь узнать что-то о Рин.
— Нет, — мама поставила в вазу букет желтых тюльпанов. — В офисе у меня есть апартаменты, там я всегда держу свежую одежду и прочее. Я же не могу показаться перед коллегами в растрепанном виде.
— А что Рин?
— Ох, ничего не говори мне об этой несносной девчонке! Вчера ночью она накричала на меня, сказала, что я совсем о тебе не волнуюсь, и вообще я плохая мать. Неблагодарная!
Нужно бы преподать ей урок!
— Рин привезла меня в больницу, — холодно произнес я. — Она сидела в коридоре, пока меня откачивали, а что делала ты?
Затылок вновь прошило болью, и я прикрыл глаза.
— И ты туда же Лен! Как вы не можете понять, что я работаю ради вас и…
— Мама, — устало перебил я. — Давай поговорим позже. Я очень устал и хочу отдохнуть.
Рейра пару минут боролась с собой, а потом сказала прежним очаровательным голосом:
«Ладно, милый. Признаю, что погорячилась, просто я очень беспокоюсь о тебе. Отдыхай. Отец обещал заехать ближе к вечеру.
Мать запечатлела легкий поцелуй на моей щеке и удалилась, но я видел, что в уголках её голубых глаз дрожат слезы. На душе заскребли кошки. Я бросил короткий взгляд на тюльпаны, а потом устало откинулся на подушки. На меня снова навалилась сонливость и меньше, чем через минуту я задремал.
***
Рин разбудил звонок президента клуба. С трудом соображая, Кагамине притворилась больной, и к счастью голос её звучал так слабо, что это сработало. Сегодня школа не входила в её планы, ведь её брат в больнице, разве это не уважительная причина?
При мысли о Лене девушка вспомнила минувшую ночь и поспешила спрятать лицо в ладонях. Как она теперь будет смотреть ему в глаза? Что бы он сказал, узнав обо всем?
Девушка живо представила себе его издевательскую усмешку, аля «теперь ты наконец повзрослела».
Кагамине отняла руки от пылающего лица и глянула на часы. Без малого полдень. Проклиная все на свете, девушка метнулась к зеркалу и едва не отпрянула. Светлые волосы в полном беспорядке, отекшие от слез глаза, сухие потрескавшиеся губы — просто идеально для кастинга фильма ужасов.
Рин потребовалось более получаса чтобы привести себя в более-менее божеский вид. От завтрака, а точнее от обеда она решила воздержаться. Потом она по привычке влезла в школьную форму, и уже потянулась за привычным бантом, но что-то её остановило. Почему-то теперь он казался ей каким-то детским. Ограничилась тем, что убрала челку с помощью заколок, подхватила сумку и покинула квартиру. Несмотря на все свое смущение она не могла не навестить брата. А о том, что случилось ночью не узнает ни одна живая душа.
