— Мы дома, — произнес я, увидев в гостиной Аяме. Старуха сидела за шитьем, нацепив на нос тонкие очки. Увидев меня, она поджала губы, и сухо произнесла:

— С возвращением.

— Добрый вечер, — Рин поклонилась по всем правилам этикета.

— Переоденься и помоги Томоми с ужином, — тон Аяме немного смягчился. — А тебя, Соитиро-сан ждет в додзё.

Покидая комнату, я не мог избавиться от чувства неловкости. После моей угрозы покинуть дом, Аяме перестала наказывать Рин, и в целом количество придирок с её стороны уменьшилось, но она никогда не звала нас по имени, ограничиваясь словами вроде «мальчик» и «девочка». Дед тоже не проявлял никаких теплых чувств, а сестру не удостаивал и взглядом. Неужели отец жил в такой токсичной обстановке все детство? Его добрый и мягкий характер в корне отличался от нрава родителей. Поэтому он с ними не ладил и сбежал, как только появилась возможность?

Погруженный в эти мысли, я приблизился к своей комнате. Теперь мы снова жили раздельно, но это не мешало нам засыпать вместе как в старые добрые. Решетчатая загородка с шорохом отъехала в сторону, но тут Рин несильно толкнула меня в комнату.

— Рин? — я круто повернулся, чтобы тут же быть поваленным на татами. — Что на тебя…

Остаток моей фразы был прерван её отчаянным поцелуем. Это было совсем на нее не похоже. Тонкие пальцы ерошили волосы, теплое дыхание смешивалось с моим.

— Хах…- сестра разорвала поцелуй, вытерев пальцем капельку слюны, скатывающуюся по подбородку. — Почему ты не отшил ей? Почему принял её дурацкое письмо?

— Я ничего не принимал, — я отрицательно покачал головой. — И сразу же отказал ей.

— Да, а отчего она начала выспрашивать про то, есть у тебя кто-то или нет? — глаза Рин загорелись опасным огнем. — Почему ты вообще пошел с ней на крышу?

— Это вышло случайно, — я уже устал оправдываться. — Хотя у меня к тебе тоже есть один вопрос.

— О чем ты?

— Второй год средней школы, — прошептал я и коснулся её щеки. — Ты отдавала письмо какому-то старшекласснику. Он тебе отказал?

— Какое еще…- Рин нахмурилась, а потом тихонько рассмеялась, прижавшись к моей груди. — Глупый Лен! Ты что следил за мной?

— И что с того? — с досадой произнес я, а потом резко перекатился, подмяв сестру под себя. — Тогда мне было так одиноко без тебя, а тут еще это!

— Успокойся, братец, — тонкие руки обвили меня за шею. — Это он признался мне, а я просто отказала и вернула письмо.

— Парень, пишущий любовные письма? — скептично хмыкнул я.

— Да, вот такая романтика, — Рин улыбнулась. — Ну, что ты удовлетворен?

— Мммм, — я крепче прижал к себе хрупкое тело. — Не совсем, и я не против принять признания от всех девушек в школе, чтобы ты и дальше ревновала меня.

***

Дни проходили за днями. Мы исправно ходили в школу, которая была расположена в городе на большой земле. Из-за пропусков, нам пришлось остаться в третьем классе старшей школы еще на год, но я совершенно не был против этого. После усиленной программы токийской школы, местные требования были просто детским лепетом, так что мы учились легко.

Конечно, наше прибытие было большой новостью для маленького города, но к счастью, нас никто не узнал. Как выяснилось, отец, видимо желая окончательно разорвать связь со своей родиной, добавил к своей фамилии еще один иероглиф. Таким образом и получилось «Кагамине», хотя додзё и рёкан принадлежали семье Кагами. Эта фамилия и спасла нас от разоблачения, хотя внимание привлекла знатно.

— Так вы внуки Соитиро Кагами?

— Этого сумасшедшего старика?

— А правда, что ваша мать — американка?

— Несчастный Синтаро, говорят он умер от переработки? Ох уж эта столичная жизнь!

Местные жители были дружелюбными, но любопытными, желая выспросить все подробности нашей жизни. Приходилось отделываться общими фразами, и быстро прощаться.

— Какие же они надоедливые, — шепотом пожаловалась Рин, когда мы с трудом избежали разговора с какой-то пожилой дамой. — Вот тебе и вышли за соком.

На остров опустился темный, по-летнему душный вечер. С моря дул сильный ветер, предвещая бурю.

— Да ладно, — ответил я и опустил монетку в прорезь автомата с напитками. — Мы единственное их развлечение. Через пару месяцев о нас забудут.

В выходные дни делать в поместье было совсем нечего, так что мы решили прогуляться и заодно купить что-нибудь холодное. Правда Аяме была резко против этого, и велела возвращаться как можно скорее.

— Если я буду хозяйкой рёкана, — Рин сокрушенно покачала головой. — О нас точно никогда не забудут.

Банка с грохотом выпала из автомата, и я протянул сестре её любимую апельсиновую газировку. Однако прежде, чем я успел выбрать напиток для себя, Рин дернула меня за край футболки.

— Лен, слышишь?

Из подворотни послышались громкие голоса и смех, а после на оттуда вышли несколько крепких мужчин в военной форме. Судя по нетвердой речи, они только вышли из бара, и скорее всего направлялись к казармам, что располагались на северной оконечности острова.

— Не обращай внимания, — шепнул я, делая вид, что выбираю газировку. На коже выступил холодный пот, и я молил всех богов, чтобы шумная компания прошла мимо. В этот раз боги были глухи к моим просьбам.

— Эй, малышка! Откуда ты здесь? — гаркнул один из военных, и сально улыбнулся. — Такая куколка ты только посмотри!

— Блондиночка, даром, что японка! — темнокожий солдат шутливо отдал честь. — Добрый вечер, мисс! Вы одна?

Пальцы Рин судорожно сжимали край моей футболки, но сестра нервно улыбнулась и ответила:

— Простите, сэр, я не одна.

— С этим пацаном что ли? — самый высокий из группы, белобрысый качок сверлил меня неприязненным взглядом. — Шел бы ты отсюда, парень. По-хорошему. Этот лакомый кусочек оставь нам, окей?

— Вот-вот, — поддакнул темнокожий. — Член еще не вырос с такими красотками гулять, так что…

— Не вам решать, что там у меня выросло, — хрипло произнес я. — Нам с сестрой уже давно пора домой, так что дайте пройти.

— А кто тебя держит, парень? — детина крепко хлопнул меня по плечу. — Вали домой, а мы твою сестрицу немного развлечем, а потом отведем домой в целости и сохранности.

Солдафоны оглушительно загоготали, но я сбросил чужую ладонь с плеча, и взяв Рин за руку, попытался уйти. А их терпение лопнуло.

— Стоять, куколка, — кто-то сильно дернул Рин за руку. Белобрысый оттолкнул меня, так что я чудом сохранил равновесие.

— Лен! — Рин взвизгнула, когда мужики сгребли её в охапку. Сквозь кровавую плену ярости я видел, как чужие грязные руки грубо тискают её сквозь ткань летнего платья. В голове что-то щелкнуло, и я бросился на ближайшего урода.

***

Рин отчаянно всхлипывала, испытывая жуткое отвращение от чужих прикосновений и сокрушительного запаха алкоголя. Однако, когда Лен, без единого звука бросился на белобрысого качка, в душе все перевернулось. Военный расхохотался, но потом поперхнулся, удивленно выпучив глаза, когда кулак парня крепко впечатался ему в солнечное сплетение. Очевидно он не ожидал, что худой подросток сможет что-то ему сделать, и это дало Лену преимущество. Но ненадолго.

— Вот говнюк! Отделайте его! — взревели остальные, и сразу двое бросились к напряженному как струна Лену. Сверкая безумными глазами, он умудрился поставить блок, но тут же получил ощутимый удар в грудь. Скривившись от отвращения, Рин сильно сомкнула зубы, и державший её мужик завопил благим матом.

— Лен! Помогите! Кто-нибудь! — закричала Рин, но тут же лицо обожгло как огнем, а в ушах зазвенело.

— Завались, сучка, — выругался мужик. — О себе лучше думай, этого сопляка мы просто убьем, а тебя…

— Давай! Мочи! Убейте его! — трое военных с азартом избивали лежащего на земле парня.

Рин задушено всхлипнула, и зажмурилась, не желая видеть происходящее.

«Помогите…кто-нибудь…»

***

Тяжелые армейские ботинки с силой врезались в мой живот, и я был близок к тому, чтобы выблевать все свои внутренности. В обычной ситуации я бы давно потерял сознание, но мысль о Рин не давала мне просто сдаться. Дерьмо! Я не для этого прошел через все это, чтобы вот так вот…нет, не позволю.