…Сдам квартиру, квартира на сутки, комната дорого…

Катя сделала пару безрезультатных звонков. Потом просто сидела, глядя в монитор — выжидала, пока закончится оплаченное время. А затем появилось оно. Как чудо. Когда уже не было никакой надежды.

…Комната на месяц, срочно, предоплата. Окно с видом на парк…

Катя набирала телефонный номер и улыбалась от уха до уха.

Окно с видом на парк…

Помедлив, Катя убрала ладони от ушей. Музыка не то, чтобы стихла, но, по крайней мере, уже не сбивала дыхание. Соседи перестали молотить по батарее.

Ладно, быстренько привести себя в порядок — и на улицу.

Перекинув полотенце через плечо, она выскользнула в полумрак коридора — и налетела на кого-то большого и жесткого. Подняла голову — и тотчас же пожалела об этом. Выдохнула «простите!», уже захлопывая дверь. Прижалась к ней спиной.

Боже…

Взглядом отыскала стул, которым на ночь подперла ручку. Далеко, не дотянуться. Только, если отойти от двери. А этого она не сделает ни за что.

Катя так и стояла, пока, через четверть часа не хлопнула входная дверь. Подождав несколько минут — на всякий случай — она тихо, на цыпочках, вышла в коридор. Хозяина квартиры не было дома — Катя знала это, не заглядывая в чужую спальню. Просто на душе стало спокойнее. Теперь даже дышалось по-другому — легче, свободнее, и звуки чужого дома стали казаться мягкими и вкрадчивыми, почти родными.

Пока переодевалась и чистила зубы, проснулся голод. Катя доела соленые орешки — полупустой пакетик нашла на дне сумки. Голод стал только сильнее царапать желудок. Она открыла крышку мусорного ведра, чтобы выбросить скорлупу, — и застыла. Сверху, сияя желтой кожурой, лежал недоеденный банан.

Выходя из квартиры, Катя все еще ненавидела себя за те секунды, которые прошли, прежде чем она отпустила педаль мусорного ведра. И за то, что незаметно для себя облизала губы.

* * *

Немного «Марсов», чтобы проснуться.

Не вставая с кровати, Ян нажал на пульте play и поставил звук на максимум. Музыка взорвала воздух, рассыпала тело на молекулы. Этот рев перерождал душу, вытеснял из нее все лишнее. Точнее, вообще все. И оставлял пустоту внутри, такую же оглушительную, как музыка снаружи. Сегодня это было необходимо. Чтобы даже воспоминаний не осталось о том, чужом, человеке в казино, который этой ночью смотрел на него в зеркало. Чтобы пальцы перестали ощущать теплую шершавость купюры, выуженную Мадлен из декольте. Купюру, до которой он даже не дотронулся.

«Марсы» всегда помогали. Лекарство от душевного похмелья.

Ян уменьшил звук и пошел в ванную. О том, что в соседней комнате живет квартирантка, он вспомнил только в коридоре, когда едва не смел ее с пути. Похоже, едва знакомый обнаженный мужчина не был частью ее обычного утра.

— Простите… — пролепетала она и скрылась в своей комнате.

Бедняжка. У девушки, которую смущает даже общение на «ты», день явно не задался. Впрочем, жалость быстро сменило раздражение. Деньги за аренду комнаты уже сыграли свою роль, а пугливая незнакомка задержится у него на четыре недели. Хотя… Еще пара таких столкновений в коридоре, — и она сбежит сама.

Холодный душ, большая чашка кофе — и на улицу. Дневное веселье отличается от ночного, но и в нем есть своя прелесть.

* * *

Катя села у окна.

В том, как трамвай, постукивая, покачиваясь, скользил по рельсам, было что-то ненастоящее, что-то из детства, из сказок. Толпа на остановке — сплошное месиво из курток, зонтов и капюшонов — поглощала ее, давила — и все норовила выбросить на проезжую часть. А здесь, в полупустом вагоне было спокойно.

Трамвай подвез ее до высотки, словно состоящей лишь из зеркальных окон, в которых отражались сбитые в пену, сизые облака. В этой стеклянной башне Катю ждали на собеседование — одно из шести, предстоящих в ближайшее время. На зарплату, обещанную здесь, можно было не только выжить, но еще и помочь родителям погасить кредит за холодильник.

Поднимаясь на крыльцо, Катя увидела, как по ступенькам сбегал хозяин ее съемной комнаты. Замерла от неожиданности. Окликнуть? Поздороваться? Арендодатель прошел мимо, не обратив на нее внимания.

* * *

— Сдачи не надо.

Ян вышел из такси и поднял голову, проверяя, горит ли свет на седьмом этаже. Подумать только, не повернись удача к нему лицом, он мог бы и сам сидеть в том кабинете. Или стоять у окна, выглядывая в щель жалюзи мужчину, прикурившего сигарету прямо перед табличкой «Не курить!»

Газо всегда звонил первым. И то, что Яну пришлось ехать сюда самому, было плохим знаком.

К черту знаки.

Ян бросил окурок в уродливую мусорку возле входа.

Все познается в мелочах…

Когда-то арендовать офисы в этом здании считалось престижным, но теперь от былого лоска бизнес-центра не осталось и следа. Грязные стекла в лифте. Побитая плитка в коридоре. Пара лампочек не работали: трещали и вспыхивали, как в фильмах ужасов.

Из нового в «Сладим» была разве что секретарша. Газо нравились блондинки. Красивый рот, может, чуть большеватый. И слишком яркая помада. Секретарша была похожа на девушку с глянца — только со страниц журналов особого рода. И при этом строгий костюм. Насколько может быть строгим костюм, обтягивающий бюст четвертого размера. Даже любопытно, как Газо проводил с ней собеседование, и какие устные требования при этом выдвигал.

Когда секретарша открыла дверь, Газо как раз прицелился, чтобы бросить скукоженую бумажку в мусорную корзину. Но, увидев Яна, отложил ее.

— Хотел бы спросить, какими судьбами, но точно знаю, за чем ты пришел.

Газо приподнялся, чтобы пожать Яну руку. Слабое влажное рукопожатие — Ян едва сдержался, чтобы не поморщиться. Мятая рубашка, наверняка, вчерашняя, — или того хуже — пыталась обтянуть живот, похожий на тесто, вылезающее из кадушки. Кожа — рыхлая, дряблая. На лысеющей макушке — испарина. Неужели они ровесники…

— Кофе без сахара?

Вместе с заискивающей интонацией вопроса, Ян насчитал уже достаточно признаков, чтобы понять: своего он не получит.

— Пожалуй.

— Наташа, ты слышала.

Ян хмыкнул. Газо называл Наташами всех своих секретарш.

— У меня сейчас тесновато в квартире… — Ян крутанулся на стуле, рассматривая коробки, расставленные по периметру кабинета. Архив… Архив… Архив… Затраты… Зарплата… — Хочу слетать куда-нибудь недели на две-три. Составишь компанию? Море… Мурки… Как в старые добрые времена.

Газо задумался.

— Время не подходящее, — раздраженно ответил он после длинной паузы. — Нужно штат сокращать, налоговая. А денег нет.

— А мои деньги у тебя есть?

— Половина суммы.

Ян откинулся на спинку стула. Газо всегда отдавал полностью. Три года одалживал суммы — большие, маленькие — но всегда возвращал, еще и пару процентов довешивал — в качестве благодарности. И вот теперь — «половина суммы». Ян снова испытал то же чувство, что и в казино. Словно удача ускользала от него, словно что-то неуловимо и безвозвратно менялось.

— Ян, дружище! Я же всегда отдавал! Ну, времена такие!

Ян отрешенно смотрел в окно. Текучие облака были куда интересней оправданий Газо.

— Да ладно, дружище! — Газо встал из-за стола, но близко к Яну не подошел. — Все знают, как только тебе понадобятся деньги, так сразу помрет какая-нибудь твоя дальняя родственница и завещает тебе свой остров. Или во время отпуска, в который ты собрался, тебя собачка укусит, и ты отсудишь пару сотен. Это мне нужно пахать и собирать по рублю. Так что прости уж.

Ян перевел взгляд на Газо.

— Это мои деньги, каким бы способом они ко мне ни приходили.

— Согласен! — Газо, сдаваясь, поднял руки. — Ситуация такая. У тебя когда-то тоже была ситуация, помнишь? И если бы не я…