Так он повторял про себя, почти улыбаясь, но когда он наклонился достаточно низко и понял, что это за металлическая хрень, блестевшая среди месива крови и плоти — улыбка вмёрзла в его лицо.
— Где ты был?! Я пришёл, а тебя и след простыл, и Импалы нет, и мобильник ты не взял, я уже не знал, что мне…
— Спокойно, — сказал Дин. — Я здесь. Я снова с тобой, Сэмми.
Сэм смотрел на него с возмущением, обидой и без малейшей тревоги. Боже, подумал Дин, какого чёрта, я же вообще не собирался тебе говорить, ты и сам уже успел забыть о том, что мы видели его в баре три дня назад…
— Где ты был?
Дин вынул из кармана то, что сжимал сквозь ткань куртки всю дорогу от Импалы к номеру, и положил кусочек металла на прикроватный столик.
— Вот. Я нашёл твои часы.
Сэм просиял. Что-то внутри у Дина сжалось, когда он увидел это — и, ещё сильней, через секунду, когда Сэм схватил часы с тумбочки и разом сошёл с лица.
— Как ты… О… боже… Дин, почему они в крови?!
— Потому что я вытащил их из распоротого брюха мёртвого оленя.
Сэм молчал несколько секунд, глядя на него во все глаза. Потом переспросил:
— Что?
— Они были в кишках оленя. Олень сдох пару дней назад, в муках, судя по состоянию трупа.
— Я не понимаю… что… какого чёрта?!
И Дин рассказал ему всё — начиная вчерашней встречей с синим доджем на заправке и заканчивая не менее впечатляющей встречей с оленем на шоссе. Сэм слушал молча, не перебивая, и уже на середине рассказа отложил вымазанные в тёмной крови часы на стол. Дин подумал, что вряд ли он когда-нибудь снова их наденет.
— Так, — сказал Сэм после паузы, когда Дин умолк. — Погоди. Ещё раз по порядку. Ты видел этого человека вчера ночью? И он тебе угрожал?
— Да… нет. Чёрт, я не знаю, Сэмми, я не воспринял это как серьёзную угрозу. Хотя если бы бак был полный, наверное, я бы сразу за ним рванул. Не нравится мне его рожа.
— Почему ты мне сразу не сказал?
— Решил сперва всё разузнать.
— Мы разузнали бы вместе. Дин, в чём дело? Ты что, скрываешь от меня что-то? Ты его знаешь?
— Не знаю. То есть… не знаю, знаю ли! Мне кажется, я его уже видел где-то, но чтоб мне сдохнуть, если я помню, где.
— Да, — сказал Сэм тихо. — У меня очень похожее ощущение.
Они немного помолчали. Дину страшно хотелось пойти вымыть руки — он уже мыл их в питьевом фонтанчике перед мотелем, до того, как поднялся наверх, но хотелось вымыть снова. И всему вымыться, с ног до головы. Но он не двинулся с места, просто стоял молча и ждал, что теперь скажет Сэм.
— Так, ладно. Значит, говоришь, ты его увидел, когда я ушёл…
— Да.
— …и кинулся за ним. И почти догнал.
— Да.
— Куда же он пропал?
— Откуда мне знать, Сэм? — раздражённо спросил Дин. — Я тебе говорю, он просто вильнул и сгинул, как будто… не знаю, растаял или сквозь землю провалился! Как та адская тачка в «Автомобиле-убийце» с Рональдом Хауком…
— А может, он просто свернул на боковое шоссе? Там рядом не было никаких ответвлений от Сорокового?
Дин посмотрел на брата с лёгким удивлением. Потом почесал затылок.
— Ну… я не проверил, вообще-то. Я так охренел от этого оленя, что…
— Кстати, насчёт оленя. Говоришь, он просто лежал на дороге?
— Ага, я чуть прямо в него не въехал. И тот додж… тот додж вильнул, объезжая его! — внезапно осенило Дина. Блин, а ведь и правда, как он сразу не понял?! — Да, точно, он его увидел и…
— Или заранее знал, что он там, — мрачно закончил Сэм. — Он же заманивал тебя в ловушку, Дин. Ты мог разбиться там.
— Не мог. Ты же знаешь, как я вожу, Сэмми — круче меня только Шумахер.
— Бери выше — круче тебя только варёные яйца. Но ты всё равно мог разбиться. Дин, тебе не следовало ехать за ним одному.
— А что, я должен был бежать, искать тебя и волочь к Импале? Он бы сто раз успел удрать!
— Он и так удрал. И, — упрямо повторил Сэм, — ты не должен был ехать один.
Дин мрачно взглянул на него. На самом деле, конечно, он понимал, о чём говорит Сэм. Но также он понимал, что даже если бы Сэм сидел в Импале в тот момент, Дин сперва вышвырнул бы его из машины, а потом только рванул в погоню за чёртовым мужиком на додже. Потому что нечего Сэму связываться со всякими отморозками. Это всегда было прерогативой Дина.
— Что? — резко спросил Дин, вдруг заметив, что Сэм слегка улыбается.
Тот покачал головой.
— Да так. Вспомнил, как ты отметелил Керка Даггена, когда я учился в пятом классе. Он тебя после этого называл «бычара». «Эй, твой братец — сущий бычара», — так он мне потом всё время говорил.
— Ему же надо было как-то объяснить своим дружкам, почему он больше не может тебя доставать, — сказал Дин и невольно тоже ухмыльнулся. С чего это Сэм сейчас вспомнил об этом?
Впрочем, мимолётное воспоминание из детства — не самое приятное, но и теперь приносившее Дину свирепое удовлетворение, — не развеяло напряжённости нынешнего момента. Дин подцепил с тумбочки часы, вымазанные в оленьей крови. Улыбка сбежала с губ Сэма. Дин посмотрел ему в глаза.
— Я не знаю, что значит вся эта хрень, Сэмми, но она мне совершенно точно не нравится. Это чертовски похоже на долбанные игры маньяков, вроде Ганнибала Лектора или ещё там какой Пилы… Теперь только посылочки с чьими-нибудь отрезанными ушами не хватало.
— Мы выясним, что происходит, Дин.
— Это уж точно. И быстрее, чем думает этот мудак.
— Когда он успел украсть мои часы? — вдруг спросил Сэм.
— А?
— Когда? И как? Я же всё время был с тобой… и не видел его с того самого дня в баре.
— Наверное, ты просто уронил их, а он подобрал, — сказал Дин, а сам обмер. Ночь на заправке, дёрганый свет лампы над головой, додж, неслышно материализовавшийся за спиной… Когда Дин заметил того человека, он сидел в машине — и дверца доджа была едва ли не на расстоянии вытянутой руки от дверцы пассажирского сидения Импалы. Если Дин не слышал, как он подъехал, он мог не услышать и того, как он выходит из машины, наклоняется над опущенным стеклом Импалы и снимает часы с руки Сэма…
И от этой мысли — от одной только мысли, что эта мразь прикасалась к Сэму, или только могла, возможно, прикоснуться к Сэму, Дин ощутил, как волосы на его затылке встают дыбом, а руки сами собой сжимаются в кулаки.
Сэм смотрел на него почти испуганно.
— Дин?..
— Да. Наверное, ты их просто уронил, — сказал Дин и разжал пальцы. Потом бросил часы Сэма обратно на столик. — Впредь приглядывай получше за своими шмотками, я не буду мотаться за ними каждый раз.
— Тот олень, Дин… — без улыбки сказал Сэм.
— Ну, что?
— Ты говорил, он был здоровенный?
— Как мамонт. Не думаю, что смог бы сдвинуть его с места водиночку.
— А тот мужик… думаешь, он бы смог?
Они одновременно уставились друг на друга.
— У него не было времени, — медленно проговорил Дин. — Даже если бы и смог… у него не было времени, я всё время висел у него на хвосте. А если бы он вытащил труп на дорогу раньше, в него мог врезаться кто-нибудь другой. Да и как он мог знать, что я…
— Он знал. Откуда-то он это знал, Дин. Что ты поедешь за ним.
— Я пойду помою руки, — сказал Дин и, повернувшись, пошёл в ванную. У самого порога остановился и добавил:
— Может это и нечисть, Сэмми, но когда это мы пасовали перед нечистью? Тем лучше! Долбанём по нему солью или экзорцизмом, или ещё чего-нибудь придумаем. Как бы там ни было, попомнишь моё слово — если я ещё хоть раз увижу этого урода…
Он не договорил, сцепив зубы от полноты чувств. Сэм смотрел на него слегка насмешливо.
— Ладно. Я пороюсь пока в сети, может, тут есть какие-то местные легенды с похожим персонажем. А ты иди в душ. От тебя несёт за полмили.
— Для тебя, между прочим, старался, — обиделся Дин, но в душ пошёл с радостью, на ходу стаскивая куртку. Он нарочно старался не смотреть на Сэма, но всё равно заметил краем глаза взгляд, который его младший бросил на свои наручные часы, по-прежнему лежащие на столике. Дину показалось, что Сэм мимолётно прикоснулся к ним кончиками пальцев и сразу отдёрнул руку. Но уверен он не был.
