Она набрала побольше воздуха, потеряв дыхание:

– Тебе надо просто позволить энергии быть. Трубка. Она для курения. Она для огня. И твоё тело, и твой разум прекрасно знают, что трубка – это хорошее место для огня. Естественное место, понимаешь? Смотри.

Тульпа взяла обе руки Ингвара в свои ладони.

– Теперь руна. У руны Кано есть ключ – это факел. Представь себе факел. У руны Кано есть смысл – это желание. Почувствуй, насколько ты алчешь огня. Почувствуй, насколько ты алчешь жизни. Почувствуй, насколько ты алчешь вернуть себе силу. Свою. Силу. У руны Кано есть своё значение – это огонь. Позволь этому желанию пройти сквозь тебя. Вылиться из тебя. Придай ему форму руны Кано.

Ингвар изо всех сил представлял себе уголок руны Кано, который напаивал чёрным сиянием и раз за разом прижимал к сухим листикам. Но ничего, проклятье, совершенно ничего не происходило.

Пока тонкая прямая струйка дыма не поднялась из чашечки.

Ингвар мгновенно потерял концентрацию и уставился на Тульпу. Она перехватила его взгляд и взглядом же показала, что нужно немедленно вернуться к прерванному занятию.

– Давай, дружок, давай. Повторяй. Кано. Кано. Кано. Давай!

– Кано, Кано, Кано…

С каждым словом Ингвар учился не просто повторять название руны, а бросать её, проводить сквозь танджон, напаивать оргоном.

На двадцать первой Кано, на двадцать первом броске, на двадцать первом настоящем применении Сейда табак в трубке озарился ровным красным светом.

Пыхнуло облачко дыма.

Ингвар посмотрел на женщину, сидевшую перед ним.

Лоб покрылся крупными каплями. Под глазами запали тени. Губы дрожали. Она произнесла осипшим, словно от крика, голосом:

– Видишь, не так уж и сложно.

Ингвар видел, что ему предстоит войти в круг фей.

Теперь, когда стало светло, он понял, что крупные лисички растут ровным кругом. Такой круг мог быть любого размера и образоваться из любых грибов: волнушек, груздей, моховиков. Говорили, что вблизи установленных Лоа порталов из орихалка бывают и стометровые круги белых грибов.

Нинсон видел подобное и раньше, но всегда из мухоморов. Он знал, что грибной круг называется ведьмовским кольцом и не сулит ничего хорошего вошедшему. Колдовское место обязано своим появлением концу радуги, который когда-то сюда упирался. Или вырастает над местом захоронения колдуна, праведника или невинной девушки. Тут уж кому какие сказки больше нравятся.

Но ни один крестьянин не пустил бы скотину пастись в окрестностях таких кругов. Именно в окрестностях, потому что внутри кругов травы либо не было вовсе, либо она казалась едва живой, жухлой, жёлтой. А вот колдуны любили такие места. В них сходились оргоновые линии. Танджоны Лалангамены.

Ингвар видел, что свет над кругом имеет чуть-чуть другую окраску. Но уже не мог отличить того, что видит, от того, что должен видеть.

«Двадцаточку бы!» – взмолился Ингвар об удаче и вошёл в круг. Сел в центр, поджав ноги, и замер в позе, которая стала привычной за время занятий с Тульпой.

– Отлично, милорд. Теперь смотрите на меня. Что это? – Эшер показывал листок, на котором была нарисована руна.

– Это что, экзамен какой-то? Может быть, завтра?

– Что это?! – Эшер так рявкнул, что пламя встрепенулось, чуть не слетев с факелов.

Ингвар знал, что известный колдун никогда не стал бы терпеть подобного обращения. Как и знал теперь, что он не был этим колдуном, как бы ни хотелось того Тульпе. Да и ему самому.

Но надо было отвечать.

– Это знак, руна, которая… Которая…

– Имя?

– Это Феху. Накопление оргона.

– Почему ты ей не воспользовался? Почему ты пришёл слабым? Почему ты не собрал силу? Почему ты слаб? Почему ты решил быть пустым?

– Я не знаю. Я не смог. Я не подумал. Я забыл, – баррикадировался словами Ингвар.

– Это руна оборотничества! Она могла спасти тебе жизнь! Это Вторая Лоа! Дэя!

– Я не подумал.

– Это что? – Листок сменился другим.

Ингвар понял, где видел такие маленькие твёрдые пергаментные квадратики. У суфлёров, что стояли за кулисами во время кино. Квадратики были похожи на подсказки для актёров, забывших текст. На карточки колдуньи Зеннар, что использовались для проверки колдовских способностей.

– Это Урус.

– Что означает?

– Мощь.

– Какой у неё ключ?

– Бык.

– Действие?

– Сила, выносливость, энергия. Это Первый Лоа! Это Хорн!

– Почему ты ей не воспользовался? Почему ты не придал себе сил? Почему дорога чуть не убила тебя? Как ты можешь позволить себе лихорадку? Почему ты слаб?

– Я не знаю. Я не смог. Я не подумал. Я забыл, – тараторил Ингвар.

Эшер показал следующую карточку.

– Трор. Гром. Преграда. Замок. Это Пленный Лоа. Пятый Лоа. Перекрученный Кинк!

– Почему ты не огородился? Почему позволил убить Бьярнхедина и Ялу?

– Я не… Я не… Я не… – всхлипывал Ингвар.

– Дальше! – жёстко рыкнул старик, и пламя факелов опять заметалось, пришибленное вибрацией голоса Эшера.

– Ансс. Дыхание. Письмо. Мысленные послания. Четвёртая Лоа. Навван. Актриса.

– Почему не пытался позвать у лагеря? Почему не отвечал на наши запросы? Почему ты оглох? Зачем ты оглох? Дальше!

Ингвар мог поклясться, что Эшер задал эти вопросы молча, не открывая рта.

– Райд. Путь. Дорога. Ниточка тропы. Ной. Седьмой Лоа.

– Чертил её наверху? Почему ты забыл? Почему ты предал себя? Почему ты предал Тульпу? Зачем ты хотел потеряться? Зачем ты хотел найти ложный путь? Дальше!

Ингвар пользовался Райд, бросал её на вершине и именно с её помощью и определил тропку. Но он не рискнул перечить Эшеру. Нинсон увидел, как серебряным светом высветились все следы шагов на поляне.

И с оторопью понял, что все показанные Эшером руны начинают действовать. Заметки на полях, которые стали вплетаться в текст Мактуба.

– Эта?

– Кано. Огонь. Факел. Одиннадцатый. Поджигатель! Злой Сурт!

– Сосредоточился на ней? Пытался её нагреть? Вкладывал ли оргон? Нужно было легко зажечь факел теплом лихорадки! Дальше! – Голос Эшера гремел над поляной, прогоняя летучих мышей с окрестных деревьев.

И Ингвар почувствовал, как горячая краска разливается по горлу, по щекам, как пылают уши, как горят лёгкие от каждого вдоха. Как воздух вокруг клубится маревом.

– Гебо. Союз. Подарок. Очаровать, расположить, облегчить разговор. Шестая. Доля.

– Дальше!

– Винж! Радость. Звезда. Сны. Иллюзии. Четвёртая. Навван.

– Сны?! – Эшер неистовствовал. – Почему ты спишь? Ты хоть раз пробовал эту руну? – Голос старика вибрировал, а огонь жался к факелу, как уши перепуганного зверька. – Дальше!

– Хага. Удар. Град. Воздушный удар. Сурт! Разрушитель Сурт!

– Давай! Давай!! Давай!!! – грохотал голос Эшера.

Великан оказался на ногах без обычного кряхтения толстяка.

Вспрыгнул, как вздёрнутая за макушку кукла.

Ноги сами впились в землю. Корни ушли на глубину.

Оргон ведьмовского круга хлынул по венам.

Закипел под пупком!

Забурлил в танджонах!

Заполнил котелок жизни!

Запульсировал в сердце-амулете!

Забился яростной змеёй в шее-жезле!

Затопил разум всемогущим белым пламенем!

– Хага, – выдохнул Ингвар и выпрямил руки.

Резко, будто стряхнул капли с мокрых ладоней.

Эшер, веер карточек в руках, прочно вкопанные столбики факелов – всё это разлетелось, как сухие листья. Старик кубарем укатился в темноту, долетев до соляного круга. Потухшие факелы, выдранные из земли, раскатились в стороны. На окрестных деревьях желтели мокрые кляксы впечатанных лисичек.

Великан стоял в центре развороченного ведьмовского кольца.

Пот струился по спине, оставляя полоски в засохшей пыли.

Его плечи были пусты, его локти были тяжелы.

Сердце было амулет, оргон был нож.

Голова была чаша, шея была жезл.

Он тяжело и глубоко дышал.