…Примерно тогда Илона начала опасаться его одержимости. Хотя и не знала еще, во что это выльется.

Сеть дрогнула. Ландау хватило этой секунды, чтобы освободиться. Станислав взял себя в руки, но Ландау не нападал, и верховный не стал снова обездвиживать его.

— И что мешало вам отдать мне бутылку раньше? — поинтересовался он. В глазах угасала тень дракона, чахнущего над сокровищами. — Вы понимаете, что я сейчас могу отправить вас в тюрьму за неподчинение власти верховного?

По губам Ландау скользнула улыбка. Он стоял с непонятным выражением лица. Но это точно была не досада и не сожаление.

— Власть верховного не допускает неподчинения, — кивнул он — то ли согласился, то ли съехидничал насчет слабости Сулея. — Можете отправлять в тюрьму. Но я все равно скажу. Отдавать в ваше распоряжение это зелье опасно. Нет смысла уже скрывать, что у него огромные возможности. Я боюсь, что вы не справитесь с искушением. От одного человека не должна зависеть судьба мира.

Ландау в упор посмотрел на Илону, будто предостережение адресовалось ей.

— От меня не должна зависеть? — неожиданно мирно уточнил Станислав. — А от вас зависеть можно?

— От меня тоже нельзя. Но я и не использовал возможности зелья, только следил за появлением города мертвых, чтобы отправить обратно…

— А еще вернули с того света свою жену! — бросил Станислав.

Ландау вздрогнул. Он не ожидал, что кто-то узнает. Все верно — помнят лишь участники событий, для остальных существует единственная реальность. Но ответил он спокойно.

— Вы где-то видите мою жену? Она умерла четыре года назад. Я свои выводы сделал. Когда вы сделаете свои, может быть слишком поздно.

Станислав помолчал, с интересом разглядывая фигурку в бутылке. Фигурка разглядывала его в ответ. Алые горящие глаза изучали верховного инквизитора с ненавистью.

— Знаете, — наконец сказал он, — пожалуй, я не стану вас судить и даже прощу вам обман. Но взамен вы расскажете все, что успели выяснить о свойствах зелья. Расскажете все, возможно, под допросными чарами, и если только попробуете что-то утаить…

— Как вам будет угодно.

Ни угрозы, ни жесткий тон верховного не произвели на Ландау сколь-нибудь заметного впечатления. Кажется, Станислава это раздражало.

Ведь власть верховного не допускает неподчинения.

— Для исследований понадобится город мертвых. Придется призвать его, — строил планы Станислав, сидя в кресле в своем кабинете. Зелье стояло перед ним на столе. — Поэтому мы разобьем полевой лагерь… пока не знаю где. Нужно выбрать место подальше от людей. Чтобы ни следа городов и деревень на пятьдесят верст вокруг! Вы поедете со мной, господа. Больше никаких магов или инквизиторов. На первом этапе мне нужны те, кому я могу доверять.

Тех, кому он мог доверять, оказалось всего трое. Лукавил верховный, лукавил, и сильно — Илона это понимала, хотя ей и льстило, что она попала в круг доверенных лиц.

Елена Новак — она сама.

Алексей Южин — любимый младший братик, маг и личный адъютант Станислава Сулея, на пару лет отошедший от дел из-за семьи, но недавно вернувшийся в строй.

И Марианна Бойко. Молодая ведьмочка-выскочка, непонятно по какой причине пользующаяся доверием верховного. Она не так давно получила магию, но охотно училась, а честолюбия и амбиций ей при рождении досталось даже многовато. Чем-то она привлекала Станислава, но это был не любовный интерес. Возможно, Станислав видел в ней будущего агента. Такого же, как Илона, или даже лучше…

Впрочем, если он собирался делать все сам, то на роль помощников годилась и эта троица. Верные, неспособные предать, готовые хранить тайны, если им прикажут.

Так считал Сулей, и прежде у него не было причин сомневаться.

— Станислав, — осторожно подала голос Илона. — Ландау вам уже рассказал то, что он выяснил о зелье?

Сулей неохотно отвел глаза от бутылки.

— Пока не все, — буркнул он. — Мы встречаемся по вечерам для неформальных бесед… а что такое?

— Оно может влиять на разум?

— Смотря на чей, — хмыкнул Станислав. — Возможно, оно позволяет умертвить или оживить чей-то разум, я проверю эту гипотезу…

Полный вожделения взгляд снова впился в янтарную жидкость за чуть затемненным стеклом.

— Я имею в виду, на разум хранителя. Мне кажется, вас опасно тянет к этому зелью. Иногда вы смотрите на него, как одержимый. И это только начало. Стоило бы защититься. Мало ли на что способен артефакт, который создали безумцы?

Станислав поморщился и уставился на Илону. Она поспешила сощуриться — это был уже не тот взгляд, которым он, как пьяница, смотрел на бутылку, и не тот, которыми одаривал приближенных. Это был взгляд антимагистра, предназначенный для врагов. Ходили слухи, что антимагистры из совета высших при желании могли выпивать или блокировать чужую магию даже без ритуалов… Доказать никто не мог, но слухи держались стойко. А Сулей когда-то давно входил в совет высших…

— Я верховный инквизитор, — сказал он. — Зелье не может повлиять на мой разум, Илона. Все, что я делаю, я делаю по своей воле и в здравом уме. Если вы это не уясните, я буду вынужден стереть вам память и исключить из экспедиции.

Кажется, Марианна косилась на нее с легким злорадством. Редкостно неприятная девица.

— Я поняла, — ответила Илона. — Не нужно исключать. Я лишь волновалась за вас, Станислав.

Разумеется, он ее не успокоил.

Наоборот — такое поведение настораживало еще больше.

Илона еще не паниковала, но уже и не плыла по течению, как раньше, доверившись верховному. Она решила ехать в экспедицию и наблюдать.

Если Станиславу понадобится помощь, если его разум не выстоит под напором этого чертового зелья — она будет рядом.

Вначале казалось, что страхи преувеличены.

Станислав вел себя здраво, и зелье никак на него не влияло. Не считая приступов ужасной слабости после использования. А Фост, помнится, не чувствовал никакого недомогания… Но верховный нашел объяснение.

— Дело в антимагии, — говорил он, полулежа на диване. Хотя полевой лагерь разбили в лесу, в палатках лишь тканевые стены напоминали о том, что это не обычное жилье. Станислав позаботился о комфорте для себя и помощников. — Зелье — концентрат чистой магии с определенным зарядом. Поэтому любой инквизитор после него получит небольшой откат. Пока не знаю, от чего зависит сила отката. Наверное, от общего уровня антимагии. Я был антимагистром, поэтому вот так.

И он усмехнулся, демонстрируя, как пытается поднять руку, но не может даже удержать ее в воздухе.

— Выпейте, — Марианна сунула ему склянку с зельем.

— Так скучно? Из стакана? — отреагировал Станислав. — А может, вы напоите меня с ложечки?

Лучистые желто-карие глаза хитро смотрели на Марианну. Фыркнув, Илона вышла из палатки. Не то чтобы она ревновала… Нет, да совсем не ревновала! Все знали, что верховный вообще не интересовался ведьмами, предпочитая обычных смертных женщин. Но сцена все равно выглядела глупо. Не хотелось на это смотреть.

Лес превратился в фантасмагорический город.

На поляне без деревьев стояли четыре палатки — по одной для Сулея, Алеши, Марианны и Илоны. А поодаль, прямо среди деревьев, вырастали дома.

Станислав работал над зельем почти непрерывно. Он редко пил его — по большей части исследовал сложными диагностическими чарами и пробовал разложить на составляющие с помощью алхимии. Во время первого алхимического опыта и проявились дома. Некрополь отреагировал сильным выбросом. Зелье нервно отзывалось на попытки изучить его. Возможно, анализ ингредиентов был для него чем-то сродни хирургической операции для человека.

Чем тогда был прием зелья?..

…Дома имели разную форму. Ближе к центральной поляне они выросли до трех-четырех этажей, дальше встречались одноэтажные хижины. Структура некрополя сохранялась даже здесь — центр, концентрические круги улиц, поперечные лучи…

Еще некрополь излучал некие эманации или энергию. Сначала они определялись только проверочными чарами. Со временем Илона начала чувствовать их. В палатке ей становилось плохо, раскалывалась голова, тело охватывала общая слабость, начинало покалывать сердце… Если она преодолевала слабость и отходила подальше от некрополя, становилось легче.