— Рита! Да Рита же!!!! — трясла меня за плечо тетя Люба.

Я с трудом вынырнула из своих тоскливых мыслей.

— Ты чего меня пугаешь? В одну точку уставилась и побледнела, даже губы вон синие! — укоризненно выговаривала мне женщина, — Я уже третий раз тебе рассказываю каким результатом мой визит к Марине Марковне закончился!

— К какой, Марине Марковне? — встрепенулась я и вопросительно посмотрела на соседку.

— Как к какой? К начальнице ЖЕКа, нашего. Она женщина душевная, мне многим обязана. Посидели мы с ней, коньячку выпили, старое вспомнили… Завтра с утра подключат тебе и воду и газ и электричество. Платить можно пока на фамилию Зои. Вот переоформишь квартиру на себя…

— Тетя Люба, я пока не смогу ее на себя оформить, у меня паспорта нет, — развела руками и опустила глаза.

Женщина поперхнулась. Откашлявшись она хрипло спросила:

— Твой муженек, что паспорт у тебя отнял? Он, что тебя еще и бил? — возмущение и злость явно сквозили в ее голосе.

Мне было очень стыдно обманывать тетю Любу, но сказать ей правду просто не поворачивался язык. Я еще не могла поверить в произошедшее, все казалось неправдой, сном приснившимся злой, темной ночью. Произнести все это вслух было еще сверх моих сил. Впрочем я ничуть не соврала, когда кивнула головой соглашаясь с ее предположениями. Паспотр то у меня действительно отобрали, а Сергей уж лучше бы бил…

Тетя Люба помолчала, задумчиво покрутила широкое, золотое кольцо на пальце. Затем оживилась.

— Значит, второе предложение для твоего положения просто идеально! Работать дворником пойдешь? А еще нужно пару, тройку подъездов мыть. Паспорт не нужен, работать будешь ты, получать половину зарплаты тоже будешь ты, а стаж будет идти другому человеку.

— Да, хоть ассенизатором! Я конечно согласна! — мне не верилось, что моя проблема была решена.

— Ассенизатором нельзя, для такой профессии тебе надо хотя бы курсы закончить! — засмеялась тетя Люба.

Ее дребезжащий мелкими, хриплыми колокольчиками смех был очень заразительным. Через секунду я тоже смеялась, вытирая выступившие слезы с глаз.

Зима наступила так же внезапно как и осень. Деревья еще не успели сбросить всю листву, а мягкий, пушистый снег уже надел на них белые шапки. Желтые, зеленые, красные листья вначале смотрелись красиво и сочно на белом фоне. Но снег падал, кружил и вьюжил без остановки, пока все вокруг не стало белым-бело. Природа словно решила играть в игру, " Завалю все снегом". Возможно его накопилось слишком много в небесных кладовых. Почему-то особенно ей нравилось играть по ночам.

Мне приходилось вставать рано утром, что бы расчистить дорожки и стоянки для машин возле двух пятиэтажных домов. Вернее время когда я зевая и сонно шаркая ногами выходила на работу, трудно было назвать утром. Скорее всего это была поздняя, поздняя ночь. Я оглядывала фронт работ, сутулилась и дрожала от холода. Но медлить было нельзя, часики неутомимо тикали приближая то время, когда первые люди потянутся из подъездов спеша по своим делам. Особенно мне было жалко детей. Бедных, сонных воробушков родители распихивали по машинам или же закутанных усаживали в санки, что бы везти по уже расчищенным мной дорожкам в садики и школы.

Под конец махания лопатой, мне становилось очень жарко. Я ругала себя за то, что опять надела теплый свитер под куртку и теперь пот пропитал насквозь и его и тонкую футболку. Последние дорожки я чистила со скоростью спринтера, а потом бежала домой боясь, что меня продует ветром и я заболею.

Дома принимала душ, переодевалась и падала в кровать без сил и желания позавтракать. Ведь меня еще ждали два подъезда, а махать шваброй с мокрой тряпкой ничуть не легче чем лопатой для чистки снега. Спала я без сновидений, мгновенно проваливаясь в спасительное забытье. Где-то там в параллельной реальности осталась моя прежняя жизнь примерной домохозяйки. Где-то там далеко, далеко словно на другой планете жили муж и дочка. Иногда, когда я не успевала поставить мысленно крепкий, бронированный забор между прошлым и настоящим, воспоминания щемящей, мучительной сетью охватывали меня. Я гнала их от себя, представляя, что откидываю их огромной лопатой словно надоедливый, белый снег.

Если бы не тетя Люба, то я наверное совсем забыла бы о том, что человеку нужно есть. Так уж устроено, что пища может стать проклятием, когда поклоняешься ей словно желанному, но весьма коварному божеству. А может стать необходимостью, всего лишь топливом для поддержания твоей жизни. От переживаний и постоянной усталости я напрочь забыла о самом ее существовании. Нет, конечно же я ела что-то, в магазин изредка ходила, варила себе иногда что-то… Но чаще всего не помнила, что ела вчера, а чем питалась сегодня. Забывала до того момента, пока не упала в голодный обморок. Хорошо, что это произошло не ранним, безлюдным утром когда я выходила на тропу войны с бесконечным и неубиваемым снегом. Случись это на улице и обморожений мне наверное было бы не миновать…

Однажды днем я с трудом вырвалась из ватного кокона который удушающе-нежно охватил меня, резко распахнула глаза от невыносимого запаха нашатырного спирта. Надо мной склонилось жалостливое, участливое лицо тети Любы. Она облегченно выдохнула и украдкой смахнула слезинку с щеки.

— Рита, вот любишь ты меня пугать! — соседка уже полностью взяла себя в руки, ее голос звучал как всегда твердо и уверенно, — Я тут холодильник твой проверила, в нем же нет ничего! В нем мышь повесилась наверное еще при тете Зое! Хватит тебе уже худеть, скоро в тень превратишься.

— Худеть? — переспросила я женщину, — У меня и в мыслях такого не было…

— Как это не было? Я давно за тобой наблюдаю, ты таешь словно снег по весне, будь он неладен! Надоел уже, не зима, а сплошной снегопад! О чем, это я? — встрепенулась тетя Люба, — Ах, да, я то думала, что ты специально себя в форму приводишь, вот и не вмешивалась. Но как вижу ты совсем забыла, что человек есть должен хотя бы изредка. Это надо же! Работать дворником, еще и подъезды убирать и не есть по человечески! Так, хватит над собой издеваться! Твое питание с этого дня я под свой контроль беру! Сейчас принесу супчик куриный, кашка овсяночка, чаек сладенький. Сейчас, сейчас!

Причитая и бормоча мне угрозы она скрылась за дверью квартиры.

Слова тети Любы все еще звучали у меня в ушах. Худеть? Испытывая легкую слабость встала с кровати и подошла к большому зеркалу в рост. Рывком сняла ночную рубашку. Пристальным, изучающим взлядом прошлась по своей несомненно изрядно похудевшей фигуре. Длинные, красивые ноги с тонкими щиколотками. Изящные колени. Высокая, пышная грудь действительно стала меньше в размере, но была все так же упруга. Сильные бедра, плоский живот. Кожа бледная, но бархатистая на ощупь. Тонкие запястья рук и длинные пальцы. Тетя Зоя всегда говорила, что во мне чувствуется порода. Я про себя смеялась над ее словами. Порода! Придумает же тетка, я лошадь что ли? Теперь пристально рассматривая себя я наконец-то поняла значение того загадочного слова "Порода". В нетерпении открыла шкаф и лихорадочно перебирая вещи принялась искать платье которое одевала на выпускной бал много лет назад. Оно нашлось возле самой стенки, висело тщательно упакованное в полиэтилен. Торопясь освободила его и когда ткань прохладно скользнув по телу окутала его голубым, шелковым облаком, пораженно выдохнула. Я теперь была значительно стройнее, чем в мои семнадцать лет.

Из прихожей послышался шум открываемой двери, бодрые шаги соседки протопали на кухню. Я рывком стянула голубой шелк и небрежно скомкав сунула его в шкаф. Надела ночную рубашку, накинула теплый халат и поспешила к тете Любе. Она уже сноровисто гремела посудой, не забывая ругать нерадивую Ритку.

К концу февраля у зимы видимо кончились запасы снега. Ее небесные кладовые опустели и люди вздохнули свободней. Особенно таким переменам радовалась я, а вместе со мной наверное радовались тысячи дворников и владельцев собственных домов. Моя личная страдная пора закончилась, эра большого снега подошла к концу. Теперь у меня появилось свободное время, а вместе с ним вернулись мои переживания и страхи. Спасительный сон помахал мне ручкой и наверное улетел на помощь другим несчастным и страждущим. Теперь приходилось долго вертеться в кровати, думать и размышлять.