Услышав знакомое имя, я вопросительно посмотрела на дочь. Она мгновенно покраснела, смуглые щеки заполыхали словно маков цвет, а белые зубы прикусили нижнюю губу. Но черные глаза прямо встретили мой взгляд. Она согласно кивнула головой на мой безмолвный вопрос.

— Та-аа-к… Час от часу не легче, — протянула я, в который раз удивляясь легкомыслию своей дочери.

Про семейство Шаховых давно ходили не совсем хорошие слухи. Поговаривали, что наш мэр, тот еще мафиози, но старались говорить это шепотом, тихонечко и в основном на собственной, безопасной кухне или же в кругу близких друзей. Открыто противостоять бессменному уж который год мэру желания не было. Оно пропало после громкого дела об исчезновении одного правдолюбца журналиста. Мне почему то стало очень холодно при мысли о будущих, возможных " родственниках." Зябко вздрогнула и махнула головой отгоняя не добрые мысли. Поглядела на притихшую дочь.

— Ты серьезно? Из всех парней в городе ты выбрала именно этого?! — я даже не ожидала от себя, что способна шипеть словно растревоженная змея.

Юлька на миг виновато опустила голову, но затем гордо расправила плечи, упрямо тряхнула черными кудрями. Как в детстве наморщила капризно нос и надула накрашенные яркой помадой губы.

— Я люблю его, мама! Как же ты не понимаешь?! — ее голос прозвучал слишком громко во внезапной тишине маленького помещения.

Разом все три официантки и парень в белом, поварском колпаке повернули головы в сторону нашего столика и с любопытством принялись рассматривать наш байкерский наряд. Юля убедила меня, что выделяться одеждой на таком мероприятии будет глупо. И теперь я в тесных, черных джинсах, в новеньком, кожаном жилете поверх открытой, белоснежной маечки и в темной бандане на распущенных волосах, чувствовала себя ряженой куклой. Юлька была одета похоже, только свободная, черная футболка надежно скрывала кругленький животик.

— Хорошо, будь по твоему. Встретишься ты сегодня с этим Тимуром. Пора нам тоже присоедениться к празднику. Смотри коллона мотоциклов уже давно проехала, — я кивнула в сторону большого окна, дорога ведущая к ресторану была непривычно пуста.

Юлька поспешно, словно опасаясь, что я передумаю и откажусь от посещения праздника, ринулась в сторону выхода. Мне пришлось последовать за ней оставив на столе деньги за напиток.

— Смотри, девушки, тоже из этих! — уловила я за спиной чей-то громкий шепот.

Провожаемые любопытными взглядами, мы вышли на маленькую стоянку возле кафе. Я завела сверкающий новенькой краской и серебряным блеском хромированных деталей, темно-красный мотоцикл. Юля неторопливо умостилась в его похожую на капсулу межпланетного коробля коляску, ворча одела на голову тяжелую каску. Взревел мощный мотор и мы сорвались с места. Ветер ударил в лицо, погладил губы и горячие щеки, привычно успокаивая меня. " Все будет хорошо!" — кажется так он шептал мне забирась под каску.

Через полчаса мы добрались до ресторана " Эдельвейс". Забор из заостренных кольев, угрожающим частоколом окружал его территорию. Тяжелые, сделаные из крепких бревен обитых нарочито грубым металлом ворота, были открыты настежь. Из их распахнутой пасти словно из преисподней слышались звуки тяжелого рока, которые заглушали громкий голос ведущего и шум многочисленной толпы. Вспыхивали красные, синие, желтые огни прожекторов.

Только я заглушила мотор, как к нам поспешили двое плечистых мужчин. С любезными улыбками которые совсем не шли к их серьезным лицам и пугающе пустым глазам, они попросили предъявить пригласительные билеты. Терпеливо ждали, пока я нервничая искала злосчастные кусочки заветного картона в своем рюкзачке. Убедившись в их наличии почтительно проводили нас на стоянку и словно испарились по волшебству, оставив стоять в огнях набирающего обороты торжества.

Пока я озиралась привыкая к шуму, суете толпы, громкой музыке и мельканию цветных всполохов света идущих от высокой, видимо недавно смонтированной сцены, Юлька исчезла. Вот еще только минуту назад была рядом со мной, а сейчас на ее месте стоял сплошь покрытый татуировками, слегка покачивающийся на длинных и тонких словно спагетти ногах, белобрысый парень.

— Пойдем повеселимся, крошка? — он пьяно икнул и протянул ко мне пеструю от татуировок руку.

— Извините, молодой человек, но вам лучше поискать кого нибудь помоложе! — я легонечко толкнула своего незадачливого кавалера. Он покачнулся на длинных ногах, но смог устоять.

Нырнула в шумную толпу словно в бурлящее море. Люди вокруг смеялись, подпевали музыкантам выступающим на высоких подмостках сцены, громко приветствовали друг друга, одобрительно свистели и хлопали в ладоши при очередной шутки резвого и подвижного мужчины, ведущего концерт. Наверное только я, сцепив зубы от злости на свою легкомысленную дочь, была явно лишней на этом празднике жизни.

Протискиваясь сквозь толпу я не переставала искать глазами Юлю. Взгляд зацепился за мотоцикл поднятый на толстых цепях высоко над землей. Яркие прожекторы скользили по почти обнаженной, девичьей фигурке. Дерзкие грудки вразлет, высокий хвост светлых волос, тоненькие ниточки трусиков и высокие черные сапоги. Ее я узнала сразу. Ирка! Остановилась наблюдая за своей соперницей, за девочкой которую знала с детства. Вздохнула. Хороша ведь стерва!

Я смотрела как она плавно, призывно изгибается, соблазнительно облизывая губы улыбается окружившим ее плотной толпой мужчинам. Посылает им томные, изящные воздушные поцелуи и понимала, что у моего мужа шансов устоять тогда практически не было. Нет, ну наверное если бы он пытаясь противостоять соблазну отрубил бы себе палец, как отец Сергий, в рассказе Льва Толстого…. То тогда возможно, то тогда конечно…

Из раздумий меня вырвал еле слышный в таком невероятном шуме звонок телефона. Боясь, что вызов сейчас прервется, я дрожащими от нетерпения руками вытащила телефон из тесного кармана джинсов.

— Алло, алло! Юлька, ты где?!! — закричала я так громко, что стоящий рядом со мной здоровяк с солидным, пивным животом резко дернулся и на секунду отвлекся от созерцания прекрасной Ирки.

— Мама, мамочка! Забери меня отсюда! — голосок дочери жалобно дрожал и прерывался всхлипами.

— Юлька, где ты?!!! — я кричала и лихорадочно выбиралась из круга людей завороженных Иркиным танцем на мотоцикле.

— Я внури ресторана, на втором эт…, - голос дочери оборвался и частые, равномерные гудки равнодушно стучались мне в ухо.

Выбравшись я попыталась справиться с паникой охватившей меня. Вдох, выдох и постепенно ватная тишина вокруг меня опять зашумела, засмеялась и запела. Краски вернулись и застывшие люди опять начали двигаться.

— Ресторан, ресторан, где же ты? — бормотала я, пытаясь найти главное здание в этой какофонии звуков и света прожекторов.

Наконец- то на глаза мне попались огромные, неоновые буквы. " Эдельвейс", гласили они ярко- синим, плывущим в темноте вечернего неба цветом. Я ринулась в их сторону подобно вихрю, сметая все на своем пути, толкая возмущающихся мне в след людей.

В прохладном зале ресторана почти не было людей. Играла приглушенная музыка, шумел фонтан в ценре зала переливаясь серебряными струями воды. Скучающий бармен скользнул по мне равнодушным взглядом. Я огляделась по сторонам и решительно направилась к винтовой, ажурной лестнице которая вела на второй этаж. Но внезапная мысль заставила меня круто развернуться и направиться к бару.

Парень за стойкой лениво протирал бокалы белой салфеткой. При моем приближении, молча вопросительно вскинул рыжую бровь с частыми колечками пирсинга.

Я так же молча разглядывала армию разнообразных бутылок, что словно солдаты на параде выстроились на зеркальных полках за его широкой спиной.

— Мне пожалуйста вот ту бутылку, что больше всех и с длинным горлышком, — ткнула я пальцем в свой выбор.

— Сколько грамм налить? — лениво растягивая слова, спросил рыжий бармен.