– За это, за что же… – человек в форме показывает на интерактив. Надо же, с перепугу даже слово выучил, бывает…
– У меня у одного, что ли?
– А у кого ещё?
Начинаю понимать. Кирюшка, с-сука, Кирюшка натравил, завистиник, конечно, тот ещё, но что-то от него не ждал… зависть ему вообще глаза выжрала, не видит, что творит…
– У Кирюшки.
– У какого Кирюшки?
– Ну… Кирилл… Кирилл… – вспоминаю фамилию. Не помню. Не знаю. Я не бабка, чтобы все помнить, у меня даже кошелька нет слова складывать.
– Пойдемте… я покажу.
– Что?
– Ну… где живет… у него тоже штука такая… мы с ним… вместе…
– Пройдемте.
– Оглядываюсь на интер… не помню слово. Всё при всем, легально купил, документы есть, что не нравится…
– А сколько мне светит?
Садимся в машину. Почему ноги меня не слушаются.
– А вы сами как думаете?
– Ну… штраф…
– Какой штраф, окстись, мил человек, тут пожизненным пахнет…
Не понимаю. Что там было в этом телеке, который не телек, секретные разработки какие-то… ну а я-то тут при чём…
Здесь.
Поднимаемся на этаж, ну только посмей не оказаться дома, проскальзывают мимо нас по лестнице дедки, бабки, внучки, жучки, репки, боязливо косятся на нас…
Человек в форме жмет звонок, за дверью слышится чив, чив, чив, чив, чир-р-р-р…
Щёлкает замок.
Ну, только посмей не открыть, только посмей запрятать свой телек, сделает счас невинные глазоньки, а я чё, а я ничё, какой интернет… или как его… не знаю…
– День добрый, – человек в форме показывает корочки, – интерактив ваш посмотреть можно?
– А…
Кирюха не понимает. Вижу, не понимает, ещё бы, вломились вот так, а можно посмотреть, сейчас огрызнется, скажет – ваш, что ли… Ну давай, огрызнись, скажи, получишь лет двадцать за оскорбление полиции…
– А… п-пожалуйста…
– Он-то ещё раньше купил… у него уже года два…
Люди в форме кивают. Кирюха суетится, включает экран, а вы что смотреть хотите, а может, кофе сготовлю…
– Да нет, нет…
Человек в форме снова делает что-то с экраном. Что-то, что может делать только человек в форме. Смотрит, прокручивает увиденное, по годам, по датам, по дням, по неделям…
Перевожу дух. Земля потихоньку возвращается под ноги, еще не совсем, но почти. Мой девиз – четыре слова, тонешь сам, топи другого…
– Интересненько… и что, целыми днями, что ли, у экрана сидели?
– Да знаю я, глазам вредно…
Да я не про то… Нехило… Это вам госпремия светит, не меньше…
Это я узнал уже в камере. Что Кирюха получил госпремию, ну ещё не совсем, ну почти-почти-почти. А интересное видео будут запрещать. Повсеместно. Видно, и правда разработали что-то такое, чего не надо было разрабатывать… я одного не понимаю, почему ему премию, а мне нате вам… не-ет, похоже, и правда Кирюха меня подставил… посадил, блин, дед Репку…
Тур
Сегодня я собрался в тур.
То есть, конечно, еще не сегодня, еще со вчерашнего вечера сложил чемодан, зубную щетку, полотенце, а то вдруг в гостинице не будет, бельишко кое-какое кинул, солнечные очки, погоду вроде пасмурную обещали, да кто из знает, если они что обещают, выйдет с точностью до наоборот.
Утром встал в половине шестого. Мог бы проваляться в постели хоть до одиннадцати, ничего бы не изменилось. Но встал в половине шестого, все-таки круиз.
До шести стоял в коридоре, ждал такси. Ровно в шесть сел на кресло в коридоре, поехал. Высчитал время до аэропорта, сидеть надо было двадцать минут.
Через двадцать минут я пересел на другое кресло, это был зал ожидания. Еще через десять минут подошел к пустой барной стойке, поставил рядом чемодан. Вспомнил, что у меня в чемодане бутылка воды, а значит, надо было сдавать в багаж.
Потом я пересел на еще одно кресло, это был еще один зал ожидания, тот, который перед самой дверью на взлетную полосу. Без четверти семь началась регистрация, и я снова пошел к стойке. Больше несиженных кресел не оставалось, пришлось сесть в самолет на то же кресло, что и в такси.
Через полчаса в самолете я перебрался к стойке, заказал в автомате котлеты с макаронами, положил тарелку в картонную коробку, чтобы все было как в самолете. Я рассчитал время до Каира – четыре часа, – все это время нужно было сидеть и читать заранее припасенный журнал «На борту». В двух шагах от меня стояла полка с книгами, но я не мог взять ни одной, потому что не взял книгу в самолёт.
Я вышел из самолета и взял такси до отеля, то есть, побродил по коридору и пересел в другое кресло. Через полчаса я вытащил из кошелька еще две банкноты, отдал водителю, то есть просто положил на стол рядом с креслами.
В отель пришлось подняться по лестнице на второй этаж коридора. У меня был плохой отель, полотенца в нем не было. Утром мне пришлось вымыться холодной водой, потому что горячей воды в отеле по утрам не бывало. Еще я на ночь зашел в соседнюю пустую комнату и включил там телевизор – чуть слышно. Это не спалось туристам в соседнем номере.
Наутро я забрался в автобус, чтобы ехать в Каир – то есть, вышел в коридор и сел в кресло. Ближе к полудню до смерти хотелось есть, но я дотерпел до двух часов, до остановки в придорожном ресторанчике. Опять же еле удержался, чтобы не наброситься на еду, выстоял перед пустой стойкой три минуты – столько времени хватило, чтобы прошли семь человек передо мной.
Когда сел за стол обедать, некстати посмотрел на дозиметр, который показал, что снаружи убежища двести микрорентген.
Приют
Распахивается дверь.
Хочу сказать – какого черта вваливаешься без стука, стучать не научили. Ну так я научу. Не ору. Вижу, как вошедший прогибается под грузом чего-то, в чем с трудом признаю усыпальницу.
Вот… посмотрите, что там, может, живое что.
Он выходит так же быстро, даже не успеваю понять, кто именно заходил. Хаим бросается к усыпальнице, пытается открыть, не может, тянется за ножом, вонзает лезвие в узкую щель, бьет по рукоятке камнем.
– Сломаешь, – говорю осторожно.
– Она ему все равно не нужна больше… ему… кто там…
Усыпальница с треском разламывается, Хаим отскакивает, потирает переносицу.
Смотрим внутрь.
Что-то покоится там, в глубинах, что-то пятиконечное, иглистое, сияющее. Что-то, от одного вида которого хочется закрыть коробку и не открывать больше никогда.
Никогда.
– Это… это откуда такое? – спрашиваю, сам не знаю, кого.
– Нам какая разница, нам сказали – позаботиться…
Хаим натягивает перчатки, тащит из коробки что-то пятиконечное. Тут же отскакивает, а-ах, чер-рт, сует руки в раковину, жжется, с-сука, жжется, бормочет что-то, смыть большим количеством проточной воды…
Жду. Хаим что-нибудь придумает, как вытащить это. И правда придумывает, выталкивает палкой, буквально вываливает нечто пятиконечное в жестяную ванну.
– Хоть бы сказали, при какой температуре живет, чем дышит…
– Да они сами не знают.
– Тоже верно… ой, не было печали, купила баба порося…
– Что?
– Да ничего, мысли вслух…
Нечто разлапистое, жуткое, приподнимается в жестяной ванне, еле сдерживаюсь, чтобы не шарахнуться в сторону.
А как мы хотели, приют и есть приют.
Приют и есть приют. Тогда я тоже так подумал. Тогда. Когда полгода назад принесли это…
Вот так же. Открылась дверь в какие-то неведомые миры, и он (кто он?) бросил нам усыпальницу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
