Ку хочет спросить, что это было.

Не спрашивает.

Ке кладет на пол берестяные грамоты, тащит обугленный сруб, бесформенные черепки, говорит:

– Линза.

Ку не понимает, где линза, почему линза, не видит никакой линзы.

Ке складывает в соседней комнате обломки костей, говорит:

– Линза.

Ку уже не спрашивает, почему.

Линза так линза.

Ке складывает кипы документации в одной из комнат, Ку ему помогает. Спрашивает:

– А это тоже линза?

Ке кивает:

– Тоже.

…в одной из комнат…

Ну да.

Ку называет их комнатами.

То, что между стенами.

Ко несет в комнату свет далеких квазаров. Складывает.

Поясняет Ку:

– Линза.

Показывает Ку то, что за линзой: вспышка Большого Взрыва.

У меня есть шлем.

Ну, у меня, конечно, и одежда есть, и сандалии, и меч – но в то же время нет.

А вот шлем есть.

Точно есть.

Оглядываюсь.

Спрашиваю себя, что я делаю здесь, когда я родился через двести лет после этой битвы.

Воины смотрят на меня, тоже не понимают, кто я, откуда я, зачем я. Люди направляют на меня копья, стрелы, кричат – убирайся, я развожу руками, мне убираться некуда, не виноват я, что меня сюда ткнули.

Мимо проходят люди в странных одеждах – я знаю, это они бросили меня сюда, я кричу им – не так, неправильно, верните меня домой – они не слышат.

Не слышат.

Ку смотрит в пустую комнату, спрашивает:

– А здесь ничего нет?

Ему отвечают:

– Ничего нет.

Ку проходит комнату-линзу, заглядывает дальше: опять пустота.

– А там тоже ничего нет?

Ки отвечает:

– Ну, конечно, в линзе же нет ничего, мы же только через линзу видим.

Ку соглашается, через линзу так через линзу.

Ку смотрит на стену после сегодняшней даты. Что-то подсказывает Ку, что там, за этой стеной тоже что-то есть. Ку трогает стену, стена пропускает Ку в коридор, за стенами которого комнаты, комнаты, комнаты – Ку их не видит, но знает, что они есть. Входит в неприметную комнатенку, оторопело смотрит на паровой котел. Проходит линзу, разглядывает причудливые летучие города, не понимает…

– А что за города там?

Кю не понимает:

– Где там?

– Ну, там… за датой сегодняшней.

Кю идет за Ку, смотрит на комнату-линзу, смотрит на паровой котел, в гневе выбрасывает котел, который взрывается где-то там, в тумане, Кю тащит в комнату-линзу что-то причудливое, футуристическое, переводит дух.

Ку снова заглядывает за стену за линзой, смотрит на межпланетный корабль, не видит, но догадывается – на Марс.

Хозяин подзывает Ку.

Не словами подзывает, как-то по-другому.

Ку слушает.

Хозяин велит – иди и проверь все комнаты-линзы там, за сегодняшней датой.

Все-все проверь.

Все, что в глубокой древности туда понакидали, все-все выбрасывай, новые прогнозы туда ставь.

Ку ставит новые прогнозы. Смотрит на старые, и…

…прячет в тайнике.

Клич по всей конторе

Найти Ку, и прогнозы, которые он спрятал, тоже найти.

И уничтожить.

Прогнозы уничтожить.

И Ку тоже.

Ка сердится, Ка хмурится, что ты там еще натворил.

Ку молчит, а что тут скажешь.

Ладно, говорит Ка, работать пошли. Идет работать, тащит за собой Ку, проходит мимо объявления, разыскивается Ку, столько-то за поимку – делает вид, что не замечает.

Идут в сегодняшнюю дату, выкладывают в комнату-линзу новости, новости, новости, газетные статьи, репортажи…

Ка смотрит за стену за комнатой-линзой, качает головой: нет, не сходится, ерунда какая-то получается, ты сам посмотри, глупый Ку, ты посмотри, глупый, глупый Ку, разве это на наш сегодняшний день похоже, разве это настоящее наше? Глупый Ку, что ты принес, откуда ты вообще эти желтопресные газетешки притащил, что ты за человек такой. Раз не умеешь ничего толком делать, так сам иди теперь и смотри лично, что в современном мире делается. Что встал, иди-иди, смотри-смотри, потом расскажешь, что там и как.

Ку идет.

Смотрит.

Рассказывает.

Делает реальность уже безо всяких там линз, хотя нет, есть одна линза – сам Ку.

А в конторе переполох.

Такой переполох, что переполохее некуда.

Еще бы.

Проверили реальности, так половина и близко не настоящие, напридумывали черт знает что, куда вы этот шлем сунули, куда, я спрашиваю? А куда надо было? Вот то-то же. Так что давайте, скорей-скорей ищите отбракованные реальности, они сейчас ой как нужны… Что значит, нет, что значит, стерли, да не морочьте вы мне голову, да никто ничего не стер, это Ку припрятал, это Ку надо найти, он скажет, где…

Все с мест повскакивали.

Все ищут Ку.

Ку-ку.

Ку-ку.

А нету Ку.

А вот он, Ку.

Идет, глазами хлопает, ничего понять не может, кто звал его, зачем звал. И хозяин к Ку спешит, давай, доставай реальности, где припрятал.

– А вот припрятал.

– Вот и хорошо, вот и доставай… Постой-постой, ты где был-то?

– А вон, реальности проверял.

– К-как проверял?

– Ну… ходил в них…

– Что значит, в реальности ходил? В реальности? Во все?

– Во все.

– Или только в сегодняшний день?

– Не… во все…

– Взять его.

Это хозяин всем говорит. И Ка, и Ко, и Ке, и Ки, и Кю, и Кя, и…

…а Ку не говорит.

Нет Ку.

Взять его.

Легко сказать – взять.

Ищи-свищи…

– Жить-то можно? – спросили мы.

Спросили ни у кого. Спрашивать было не у кого. Нас окружали миры, настолько непонятные, что с ними нельзя было не только говорить – подойди к такому миру, нарисуй им треугольник, или дважды два – и то не поймут.

– Можно, – ответили нам.

Мы даже не поняли, кто ответил. Миров было слишком много, и все они были слишком разные.

– Что с нами будут делать? – спросили мы.

Этого никто не знал. Мы появились совсем недавно, то ли за шесть дней, то ли за шесть триллионов веков, то ли еще когда. Мы, живые, планеты, окутанные жизнью, покрытые лесами, в которых прятались дикие звери, и кто-то беспокойный и отчаянный первый раз брал в руки палку.

Чуть погодя мы увидели их.

Кого их?

Можно было назвать их создателями, и это было бы неправильно. Можно было бы назвать их нашими господами, но это тоже было бы неправдой. Можно было назвать их хозяевами, но это тоже было бы неправдой. Можно было бы сказать…

И все это было бы неправдой.

Они были…

Они просто были.

Мы даже не увидели их толком, мы просто почувствовали их, когда они коснулись наших рулей.

Что?

А вы что, не знали, что у планет есть руль?

А он есть. То есть, вы-то до него не доберетесь, где это видано, чтобы простые смертные до руля добирались. Ага, щас, размечтались, вот так, доберетесь вы до руля, раз повернули – и свалились на вас несметные сокровища, два повернули – и заняли место президента планеты, три…

Не дождетесь. Если сами на планете живете, до руля не доберетесь. Никогда.

А вот они добирались до руля. Господа. Хозяева. Называйте, как хотите. Осторожно трогали руль, осторожно переключали скорости, пробовали нас – наши планеты – на прочность.

Нам было боязно.

Нам – только что созданным людям на только что созданной земле – было боязно.

– Жить-то можно? – спросили мы у других миров.