Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2018

© Мария Владимировна Фомальгаут, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-5579-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Последняя нота.

Последняя война.

И выстрел…

Нота фа.

Нота ля.

Нота си бемоль.

И еще много-много нот.

Чахуль ищет консервы.

Неважно, какие.

Лишь бы были.

Вот так ходит по разрушенному городу, заглядывает в то, что когда-то было домами, ищет консервы. Должны быть консервы. Обязаны. Быть не может, чтобы не было.

Фа-диез, си-бемоль, вторая октава…

Он пишет мелодию.

Торопится.

Боится не успеть.

Что-то подсказывает ему, что все случится сегодня ночью, а значит, нужно поторопиться, нужно успеть.

Перо ныряет в чернильницу, падают блестящие капли, оживают ноты, фа, соль, ми-диез…

Луна заглядывает в окна, это хорошо, что луна, а то свечей уже нет.

А там война.

Где?

Да много где.

Гремят пушки.

Ну и музы, конечно, молчат, так положено.

Что-то мелькает в грохоте снарядов и огне пожарищ, что-то миниатюрное, крылышковое, порх-порх-порх… Да нет, померещилось, какое там может быть порх-порх-порх, откуда, зачем…

Ветер переворачивает страницы.

Чахуль смотрит.

Читает.

Фа-диез, си-бемоль, вторая октава…

Это не консервы, думает Чахуль, нет-нет, это не консервы. Надо идти дальше, а он не идет дальше, глупый, глупый Чахуль, почему ты не идешь дальше, почему не ищешь консервы, сказано же, консервы искать, а ты не ищешь, дождешься, свалишься без сил, не встанешь на рассвете, сам же видел таких, не переживших холодную ночь…

Чахуль разворачивает ноты.

Фортепьяно. Когда-то это было фортепьяно. Там, в углу.

Ми-бемоль. Си-диез. Фа, фа, фа, до, до-диез, третья октава.

А там война.

Где?

Да везде.

Когда?

Да всегда.

Вам все войны перечислить на планете, или как?

Они летят через дым пожарищ, уворачиваются от снарядов, машут крыльями, крыльями, крыльями…

Кто?

Нет-нет, никто пока еще не летит.

Пока еще никого не выпустили.

Он поднимает голову, прислушивается.

Показа… нет, не показалось. Помере… нет, не померещилось, так и есть, мелодия бесконечно издалека, нет, быть не может, никто не может играть его мелодию, он же её ещё не написал…

А вот может.

Играет.

Наконец, он понимает, кто игра… нет, не кто – а когда.

Он смотрит.

Ищет.

Восемнадцатый… нет, не восемнадцатый. Девятна… нет, тоже не то, двадцатый – кто-то пиликает его мелодию, но не ту, не ту, двадцать пе… нет, не то…

А вот.

Отсюда он даже видит год – две тысячи триста третий.

Си-бемоль. Фа-диез… ну а дальше, дальше, что же дальше, он беспомощно смотрит на бумагу, он не знает, что дальше.

Ми, ми, ми, соль, третья октава…

Оттуда, издалека, продолжается мелодия. Он лихорадочно записывает, он хочет задать себе вопрос, как такое возможно, почему там играют, когда он здесь еще ничего не написал. Некогда, некогда думать, – нота за нотой, строка за строкой, чернильная клякса набухает на кончике пера, он подхватывает её пожелтевшими старческими пальцами, тпру, стоять…

Что-то мелькает там, в дыму взрыва, солдат не видит отсюда, свои, чужие, целится – тут же замечает, что там такое, в пелене дыма, в испуге роняет винтовку.

Чахуль играет.

Смотрит на фото автора на пожелтевших от времени нотах, волосы зачесаны назад, нос с горбинкой, глаза чуть раскосые… вот он сидит при свете луны, выводит ноту за нотой, до-диез, фа-диез, си, ля-бемоль, до на октаву ниже… а дальше что? Что дальше, что там дальше, глупый, глупый Чахуль? А дальше ничего, а дальше ноты сожжены дотла, ничего нет. Чахуль вопросительно смотрит на человека в свете луны, человека почти не видно из темноты, ну да ничего, ничего… В поле зрения сам собой бросается календарь, Чахуль смотрит на дату в комнате, залитой лунным светом, переводит взгляд на дату смерти на обожженных страницах – ледяная игла вонзается в сердце.

До.

Ре.

Ми.

Фа.

Третья октава.

До-диез.

Там, в комнате, залитой лунным светом, тоже вонзается в сердце ледяная игла – но не отпускает, держит. Он уже понимает, что произойдет в следующий момент, он торопится, он пишет ноты, вкривь, вкось, клякса, клякса, клякса, чер-р-рт, скорее, скорее…

Хлоп!

Ноты взлетают, потревоженные хлопком ладони, до, си-диез, ля-бемоль, вторая октава…

Летят —

Тысяча шестьсот сколько-то там.

Тысяча семьсот.

Тысяча восемьсот.

Вехи.

Вехи.

Вехи.

Тысяча восемьсот двенадцать – ноты падают, подстреленные пулями.

…он снова пишет ноты, вкривь, вкось…

…ледяная игла вонзается в сердце…

Вехи.

Вехи.

Адмирал хочет скомандовать – а-а-агон-н-нь – смотрит единственным глазом на летящие до-диез, сигналит солдатам, чш, чш, дайте им пролететь…

Вехи.

Вехи.

До-диез.

Си-бемоль.

Тысяча девятьсот семнадцать – ноты врываются в облако ядовитого дыма, падают замертво.

…ноты, вкривь, вкось…

…ледяная игла…

…пол уходит из-под ног…

Хлоп!

Летят ноты…

…вехи…

…генерал видит летящие ноты, делает знак – не трогать.

…вехи…

…ноты вспыхивают в атомном пожарище в японском городке…

…ледяная игла…

…мир меркнет…

…хлоп!

…ноты летят…

…вехи…

…вехи…

…вехи…

…генералы командуют – отбой.

До-диез.

Си-бемоль.

Ля-минор.

Фа.

Третья октава.

Последняя нота проносится над последней войной.

Выстрел.

Пуля летит.

Ноты хлопают крыльями, садятся на бумагу, до, ре, ми, фа-диез, до-бемоль…

…а что дальше, дальше-то что, глупый, глупый Чахуль, пальцы замирают на последней ноте, которой нет…

…тишина…

…пальцы ложатся на клавишу…

…последняя нота…

Это не стена.

Ку подходит к стене, говорит себе:

Это не стена.

Трогает стену – рука проходит насквозь. Похоже на поток воды, думает Ку, тут же отгоняет от себя эту мысль. Ку хочет войти туда, за непрозрачную стену, за то, что ему кажется стеной – но боится.

Ка подходит к стене, просачивается внутрь. Ку все еще сомневается, а можно ли ему туда, по ту сторону стены.

Все-таки заходит.

Оторопело смотрит на пепелище от костра, на обломки костей. Ку бросается назад, хочет принести швабру, тут же кто-то вырывает швабру из рук Ку, не трогай, не трогай, не сметай, нет, нет.

Ку понимает: так надо.

А там еще стена. За пепелищем.

Ку уже знает, что делать, Ку проходит через стену, которая не стена.

Молодая женщина трет шкуру убитого медведя, поднимает голову – что-то привлекло её там, в стороне от хижин. Идет туда, быстро, размашисто, проходит мимо Ку, не видит, не замечает, останавливается над обрывом, на дне которого ревет спрятанный в тумане водопад. Ку смотрит на песок, который осыпается под ногами женщины, хочет окликнуть её, срывается с места, бежит к девушке, чтобы схватить за руку – пальцы проходят сквозь плечо, женщина падает с обрыва, отчаянно визжит, исчезает в тумане. Ку оборачивается, Ку понимает, что сейчас придется что-то объяснять, что это не он столкнул, он помочь хотел – люди бегут мимо него, не видят…