– Это из-за твоей матери?

Мама… С ней все было по-другому. Он был другим. И даже отец был не такой, как сейчас. Тогда они были семьей. Не самой идеальной, но семьей.

Его затошнило. Даже спустя десять лет он так и не научился до конца справляться с воспоминаниями, и каждый раз при упоминании матери тело превращалось в сосуд памяти. Он терялся, замыкался, а иногда поддавался паническим атакам.

Мин даже не понял, что случилось, когда его руку сжали и где-то рядом с ухом прошептали:

– Дыши глубоко, считай про себя и дыши. Повторяй за мной, – голос Лайта звучал успокаивающе, и постепенно он вернул себе контроль над реальностью, слушая указания голоса. И первое, что осознал – он мертвой хваткой сжимал чужую ладонь.

– Иногда такое бывает, – сконфуженно выдохнул он, усаживаясь по новой и спотыкаясь о взгляд Лайта. Парень теперь сидел крайне близко к нему.

– Все в порядке, – улыбнулся Лайт, кладя руку на его плечо, и он не предпринял попытки отодвинуться или скинуть чужую конечность. – Этот вопрос можем пропустить. Я не настаиваю.

Мин сглотнул и подумал, что сейчас бы многое отдал за утренний свежевыжатый сок Нун. Он облизал пересохшие губы и старался держаться естественно, будто Лайт не стал свидетелем его унизительной потери контроля.

– Хм-м… не знаю, с чего вдруг это случилось.

– Это вполне нормально. Твое эмоциональное состояние подорвано пережитым стрессом. С каждым может случиться, особенно, когда мы думаем о том, что причиняет нам боль, – казалось, что у парня на все был ответ, после которого становилось легче. – Давай следующий вопрос.

– С кем ты попал в аварию? Ты сказал, что был не один, – он был рад уйти от темы своего прошлого и неосознанно ворвался в чужое.

– Мы учились вместе в школе, – несмотря на собственную растерянность, Мин заметил, что в этот раз Лайт отвечал с большой неохотой.

– Это был друг или… кто-то больше? – обычно его не интересовали любовные дела других людей, ему хватало своих проблем. Да и подобные вопросы он считал непростительным нарушением границ чужой личной жизни. Но пора было перестать оправдывать интерес в сторону этого парня. Он вынужден был признать, что хочет знать как можно больше, раз уж ему самому предложили это в обмен на обещание.

– Я был в машине своей подруги, хотя и любимый человек должен был поехать с нами.26 Планы изменились в последний момент, – после непродолжительной паузы произнес Лайт. Стало не по себе от того, какой эффект слова возымели на парня.

– Вы расстались после аварии? – не удержался он, даже понимая, что пересекает проведенные собою же границы. Они не были друзьями или хотя бы приятелями. Мин сам ненавидел бестактность так же сильно, как и глупость, однако позволил себе забыть об этом, пока они не вернутся к «нормальной жизни».

– Авария была лишь одной из причин, но не основной. Отношения измучили меня, так что после расставания я не жалел, что все закончилось, – горько улыбнулся парень, непроизвольно водя пальцами по поверхности пола.

– Как долго это длилось?

– Такую информацию не удалось откопать? – улыбка превратилась в хищную ухмылку. – Между нами всегда что-то было, с самого начала, когда мы начали учиться вместе, хотя отрицание и упрямство заняло много времени. Почти до самого выпуска со школы.

– Поэтому я и не завожу девушек, – покачав головой, сказал он.

– Как и я.

– Хочешь сказать, что после ни с кем не встречался?

– И это тоже.

– То есть… подожди, с тех пор прошло шесть лет. У тебя никого не было после аварии и решения стать врачом? – уточнил, приподняв бровь. Он был удивлен не самим этим фактом, а тем, что конкретно Лайт говорит подобное. Он начинал понимать, насколько же информация, которую раскопали люди Мары, оказалась неполной. Эта была лишь обертка, а внутренность оставалась нетронутой. И поскольку он ошибся в этом парне, каждое следующее открытие о нем с трудом укладывалось в голове.

– Я был занят учебой, а она всегда занимала много времени. Оставшуюся малую часть я посвящал близким и музыке. Плюс, став старше, проходить через подобное вновь не смахивало на хорошую идею. Когда ты неопытен и совсем юн, любовь кажется волшебной сказкой, но потом понимаешь, на самом деле любовь – это всегда риск. Она опасна. А после аварии лучшим другом для меня стала безопасность.

Слова Лайта отражали то, к чему склонялся он сам. Он не мог так легко, как Бест, найти себе правильного человека; не мог даже, как Мара, наслаждаться свободой выбора. Да, он время от времени развлекался, однако всегда бежал: в ситуации с отцом, с учебой, с будущей работой. Он всегда убегал или, наоборот, стоял на месте, игнорируя то, что беспокоило больше всего. Словно, если притвориться, все и впрямь исчезнет. Так мог пройти год, за ним еще один. В целом все казалось сносным, однако внутри обжигала сквозная рана неудовлетворенности, которая никуда не исчезала.

Лайт продолжал и не замечал, как он все больше хмурится, слушая его откровения:

– Мне нравится быть одному. Я наблюдал за друзьями, которые начинали и заканчивали отношения, и самому повторно впутываться в это не тянет. Слишком много головной боли, слишком мало пользы. Я не могу, как в прошлом, отдать всего себя, а после быть растоптанным. Быть одному – комфортно и не так уж ужасно, как многие считают, – парень будто был горд сделанному выводу, и под конец даже хмыкнул.

– Ты… более циничен, чем мне представлялось.

Ему было знакомо одиночество, однако в отличие от Лайта, он не выбирал его сам – его туда бросили, и он научился в нем жить. Мин понял, что одиночество – не фатально. Оно могло стать лишь поводом, но не основной причиной для гибели. Таков был его собственный вывод.

– Я не циник, а реалист. А ты? Почему играешь в странные игры с отношениями? Еще одна причуда богачей или есть другая причина?

Мин знал, что рано или поздно они дойдут до этой темы. Хотя в отличие от семейных тайн, в этом вопросе уже нечего было скрывать, Лайт и так оказался в самом эпицентре этих делишек.

– Бар, куда ты приходил, принадлежит моей подруге. Сначала я просто зависал там, а однажды узнал, что она промышляет такой забавой, и мне стало интересно.

– И в чем суть?

– Все объекты кем-то «заказаны» в отместку за разбитое сердце или предательство. Я и еще несколько других человек, желающих принять в этом участие, вели собственную игру, чтобы заказанные люди почувствовали то же, что и те, кому они сделали больно.

– Хочешь сказать ты, как Робин Гуд, только в любовных делах? Помогаешь не беднякам, а пострадавшим от измены?

Не могло не удивить, что Лайт продолжал иронизировать. Казалось, что весь такой благородный и сердобольный будущий доктор будет не в состоянии понять его точку зрения на эту ситуацию.

– Вряд ли кто-то так считает. Но после всего этого дерьма с Наной, это был последний раз, когда… – и тут он вспомнил о Сэинте. Они должны были встретиться вчера. Хотя среди всех его проблем, эта казалась самой незначительной.

– Надеюсь, остальные девушки были не так безумны, как эта, иначе сомнительное развлечение выходит, – поддел Лайт, и он бессознательно ответил на улыбку. Это было по странному приятно. А еще удивительно, потому что в парне напротив он не нашел признаков осуждения.

– Нет, это Нана сумела отличиться. И знаешь, эти безумства начались с твоего приезда. Именно в тот день, когда отец нас познакомил, я порвал с ней, и началось, – в интонации не было настоящих обвинений, лишь подтрунивание, поразившее его самого.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.