Мин устало нахмурился, но, посмотрев на Лайт, понял, что тот утрирует.

– Я предупреждал, что переезд к нам – плохая идея, – заметил он.

– Когда все это закончится… – Лайт обвел руками воздух. – … я придумаю, как мне быть. Может, останусь у одного друга. Он предлагал мне и раньше, но и сам живет с семьей в небольшой квартирке, и мне не хотелось теснить их. А Кхун Равит так настаивал. Сказал, что живет лишь с сыном и экономкой, и я не потревожу вас в большом особняке. Я не подумал, что проблема может быть не в размере жилой площади, а во вмешательстве другого рода.

Если бы Мин услышал эти слова до этого инцидента, воспринял бы их как попытку надавить на жалость, хотя он уже понял, что Лайт не был лишен гордости, вспоминая как тот ощетинился на обвинение в прикарманивании бумажника.

– Как отец и говорил, дом слишком большой для нас троих. И если бы я хотел, мог даже не замечать твое присутствие. Но ты был странно дружелюбен и постоянно пытался идти на контакт, что действовало на нервы, – решился он на ответную откровенность. Все равно другого занятия не было, пока они шли вперед.

– Я просто старался быть приветливым. Ты хотел, чтобы я оказался засранцем?

– Да.

– Прости, но эту роль забрал ты.

Мин оценил словесный удар. Кто бы мог подумать, что он сможет общаться с этим докторишкой, как с Бестом или Марой. Хотя о последней думать не хотелось.

После этого они одновременно услышали отдаленный шум. Звук, который заставил затаить дыхание и заполнить их сердца надеждой – звук проезжающего автомобиля.

Они побежали, и через несколько минут им открылась дорога, по которой ездили машины, хоть и с переменным успехом. Они знали, что выглядят подозрительно в потрепанной грязной одежде и побитом виде. Несколько машин проехали мимо них, не остановившись. Тем не менее их переполняла возникшая надежда. Им казалось, что они практически спасены.

Спустя десять минут небольшой грузовик все же остановился. И убедившись, что за рулем сидит не один из тех, от кого они бежали, и этот человек не смахивал на того, кто занимается похищением и избиением людей, они с облегчением выдохнули. Водитель открыл дверь и с понимающей улыбкой спросил:

– Что, парни, попали в неприятности?

– Спасибо, что остановились. Вы бы не могли подбросить нас до Бангкока? У нас нет с собой денег, но мы обязательно отплатим вам, когда вернемся в город. Нас… эм-м-м – Лайт остановился, переглядываясь с ним. – ограбили и угнали машину.

Мин осознал, что Лайт умеет хранить секреты, и теперь казалось, что тот даже его отцу не скажет правды, если попросить. Но отцу все равно придется рассказать, ведь только через него можно окончательно уладить дело с Наной, и отослать ее обратно в Америку навсегда.

– Мне как раз по дороге. В кабину может сесть только один или вдвоем можете устроиться в багажном отсеке, хотя он заполнен ящиками с овощами, – мысленно Мин содрогнулся, ему не хотелось оказаться снова в замкнутом пространстве. Он мечтал об удобстве и комфорте, однако почему-то ответил:

– Спасибо, мы сядем сзади.

За свою жизнь Мин привык быть один. Было куда проще отгораживаться от других людей, будь он сам или в чьем-то обществе. Однако сейчас перспектива разделиться порождала в душе ужас. Он надеялся, что это лишь последствие пережитого шока и, вернувшись домой, странное ощущение угаснет. Потому что желание оставаться рядом с Лайтом не вписывалось в рамки привычной жизни. Но, кажется, бывают ситуации, пережив которые, нельзя вернуться к тому, что было до этого.

Люди не меняются, а вот отношение одних людей к другим – вполне вероятно.

_____________________________

В моей голове идет война, и я тону в сожалениях

Когда гаснул огни, получаю пустую корону25

(YAS – Empty Crown)

В грузовике стояла невыносимая духота. День был в самом зените. Первая радость быстро израсходовалась, стоило им оказаться внутри кузова, предназначенного для перевозки груза, а не людей, и теперь они только и мечтали, что оказаться на удобных кроватях под кондиционером.

Грязная одежда липла к телу, и сколько бы Мин ни стирал ладонями пот, тот по новой выступал с мгновенным эффектом. Ноги у обоих были покрыты мозолями от долгой ходьбы, спины ломили, желудок бунтовал, а в распухшие раны легко могла попасть инфекция, учитывая их приключения.

Они ехали уже несколько часов, время от времени перекидываясь незначительными фразами. Но теперь тишина начинала убивать. Казалось, что в ней время тянется еще медленнее, и Мин просто не мог больше думать о том, как ему душно. Необходимо было отвлечься от физического неудобства чем-то другим, и он был согласен даже на бессмысленный разговор с еще недавно ненавистным человеком.

– Давай сыграем в «Вопрос-ответ», иначе я сойду с ума, – это было лучшее, что он сумел придумать в таком состоянии.

– Вопрос-ответ? – переспросил Лайт.

Парень был не менее уставшим, чем он. Розовые волосы слиплись, они так и смотрелись темнее обычного, а клипса с серьгой где-то потерялась во время их побега. Лайт выглядел испуганным, потрепанным подростком с весьма сомнительным видом.

– Неизвестно сколько еще ехать, так что давай отвлечемся. Уверен, у каждого из нас есть то, что он хотел бы узнать о другом, – пожал он плечами.

Теперь вместо привычного негодования в адрес розововолосого парня он испытывал любопытство. Стало действительно интересно, что у того в голове.

– Разве ты не мечтаешь, чтобы я скорее исчез с поля твоего зрения? – в этих словах не было едкости, и, несмотря на предполагаемый вопрос, отчетливо звучала констатация факта. Мин понимал, что они оба измождены, поэтому у них не оставалось сил ни притворяться, ни лгать.

– Это может быть твоим первым вопросом, – подтолкнул он парня.

Чужая реакция разжигала интерес, но главное – отвлекала от последних событий. Он снова погрузился в «проблему новоявленного соседа», вот только без прежней пелены ненависти, мешающей разглядеть вещи такими, какие они были на самом деле.

– Ладно, пускай это будет вопросом, – сдался Лайт и устроился так, чтобы было удобнее смотреть на него, и теперь они были повернуты друг к другу.

– Я думал, что ты внесешь хаос в мои последние мгновения свободы. Впрочем, как оказалось, опасаться нужно было вовсе не тебя, – ответил он честно.

– Что значит «последние мгновения свободы»?

– По одному вопросу за раз, – прозвучало вместо ответа, отчего Лайт закатил глаза, но своим видом дал понять, что ждет ответного вопроса. – Почему ты побежал мне на помощь? – Лайт удивленно приподнял бровь, услышав вопрос. – Нет, правда, забудем о смелости или идиотизме, хочу знать реальную причину.

– А я должен был проехать мимо, когда заметил, что тебя избивают? Не могу назвать конкретной причины, это был импульс. Я особо не задумывался. Меня больше поражает, почему тебя это так удивляет.

Мин нахмурился. Ему было сложно слышать, что другие люди совершают что-то такое без особых раздумий. Так почему же он вырос в каком-то другом мире, где такая бескорыстная помощь была скорее сбоем в программе, чем нормой?

– Я вел себя ужасно по отношению к тебе с самой первой встречи, – продолжал пытаться понять Мин.

– Не все время. Когда мы играли в видеоигры – было весело. И даже если в остальные девяносто пять процентов времени ты был козлом, из-за простой обиды я бы не стал проезжать мимо, когда кому-то угрожает опасность, – даже в упомянутую ночь с видеоиграми он лишь пытался подобраться к Лайту поближе не с благими намерениями, хотя и ему тогда понравилось. Впрочем, он старался не думать об этом, ведь не мог тогда позволить мимолетному ощущению помешать замыслу. – Теперь ответь на мой предыдущий вопрос.

– После выпуска я должен начать работать в управлении больницами в качестве административного директора. Таков уговор, когда я не захотел становиться врачом. Отец согласился только на такой вариант, чтобы я мог присоединиться к его делу хотя бы так.