– Разве это имеет значение? Не думаю, что тебя волнуют другие девушки, а с Марой мы знакомы с детства. Это просто забава, которую придумали скучающие богатые детки. Уверен, ты отлично понимаешь меня.

Никогда в жизни он не расскажет этой стерве истинных мотивов. Такая, как она, слишком бессердечна, чтобы понять его.

– Я вместе с подружками обычно покупала очередную ненужную сумочку ценой в ежегодную зарплату наших сотрудников, или мы отправлялись в безумные гуляния. Ваша идея оригинальна, признаю. Вы не опустились к отбросам, а решили играть с такими, как вы сами. Выигрывать среди равных себе. Это… – она чуть ли не театрально вздохнула. – … заслуживает уважения.

О Боги. Если бы его жизнь не зависела от этого, он бы закатил глаза. Она была совершенно прогнившей изнутри. Если бы человеческая душа имела запах, ее источала бы гнилое зловоние гордыни. Распространенная болезнь среди людей их круга. Вероятно, и он стал бы таким же, не заразись собственным «недугом», который уберег от прочей заразы.

– Тогда, может, меня перестанут держать прикованным? – рискнул он.

Нана подошла вплотную и даже присела на корточки, погладив его по голове, словно щенка.

– Они испортили твое красивое лицо, – она тяжело вздохнула. – Открою тебе один секрет: у меня бывают небольшие проблемы с гневом. Так что иногда все… выходит из-под контроля. Я даже проходила лечение, куда меня отправил отец, но мне удалось подкупить врачей, чтобы они заверили родителей, что я теперь здорова, иначе меня бы еще год продержали в клинике.

Отлично, значит она и раньше творила какие-то безумства. Интересно, а человек, который заказал Нану, знал о ней настоящей? Их несомненно подставили. А еще Мара впервые просчиталась. Он сам убьет ее, когда выберется! Это зашло слишком далеко и перестало быть забавой для скрашивания досуга.

– Может, тебе лучше вернуться домой? У тебя могут быть проблемы. Мой отец достаточно суров и не поймет подобных игр.

Она лишь погладила его по щеке.

– Я знаю, каково это. Родители не хотят признавать, что мы сами знаем, что для нас лучше, – ну хоть в чем-то они с ней были согласны, хотя сейчас это скорее пугало. Может, родители иногда действительно знают лучше их самих? Отец Наны уж точно был прав, положив ее на лечение. – Я не хочу возвращаться в Бостон. Там меня ждет постоянный контроль и все эти глупые правила, а я хочу сама распоряжаться своей жизнью. Но если папа узнает, что я нашла достойного парня, просто скажу, что перестала быть его маленькой дочкой.

– Что ты хочешь сказать? – пульс участился. Неужели?..

– Объявим о нашей помолвке и забудем о том, что сделали друг другу больно.

Он не думал, что какая-то перспектива ужаснет его сильнее, чем подкрадывающееся будущее в империи отца. Однако брак с психопаткой…

– Зачем тебе это?

– Потому что я так хочу. А ты разве нет?

От дальнейшего ответа зависело дальнейшее развитие событий. Разговаривать с ней, подобно прохождению минного поля – слишком большая вероятность подорваться, если сделать неверный шаг.

– Я не могу решать такие вопросы сейчас и тем более в таком состоянии. Отпусти меня, вернемся в город и обсудим все как нормальные люди. Ты знаешь, что у таких, как мы, помимо собственных желаний, есть обязанности. За нас все распланировали, даже не учитывая наши желания.

– От каждой достойной дочки ожидают выгодный брак. Я считаю, что ты более чем подобающий претендент, учитывая сумму акций, которые будут в твоих руках в будущем. Ты наследник такого благородного дела, кто не будет рад такому союзу?

– Посмотри на меня. Я похож сейчас на наследника хотя бы жалкой лавки?

– Ты прав. Я попрошу освободить тебя и, пока мы будем возвращаться в Бангкок, я смогу донести до тебя все преимущества этого решения.

Мин не сопротивлялся, когда она поцеловала его. Он впервые чувствовал отвращение от поцелуя. Теперь даже перспектива целовать парня ради дела не казалась такой уж зазорной. Однако он позволил ей это. В этот раз он сыграет лучше. Когда она оторвалась от него, то провела по губам пальцами.

– Вот только этот парень, который имеет привычку вставать на моем пути, знает, что здесь произошло. Что же с ним делать? – это был не риторический вопрос, Нана обдумывала варианты. И, скорее всего, не самые миролюбивые.

– Ничего не делай, он должен вернуться вместе со мной. Это протеже моего отца, его любимчик. Если ты хочешь поладить с отцом, с ним не должно ничего случиться.

– Он же ничего для тебя не значит? – Нана впилась в него вопросительным и прищуренным взглядом.

– Мы даже не были знакомы до того дня, когда ты проследила за мной. У него дела с моим отцом, не со мной. Я терплю его только по этой причине. – Каждое слово было правдиво, и все равно создавалось впечатление, что он лжет.

– А если он не знает как молчать?

– Не беспокойся, это моя забота. Он ничего не расскажет. Сама знаешь, деньги решают многое, а он сейчас зависит от моей семьи, – как можно более властно сказал он, цепкой хваткой сжимая ее за руку. – А теперь принеси гребаный ключ от наручников и освободи меня.

_____________________________

Мое безумие теперь на свободе и окружает тебя21

(Kehlani – Gangsta)

Мин растирал освобожденное запястье, на котором в нескольких местах от ранее безуспешных попыток выбраться из кольца наручников запеклась кровь.

– Куда этот громила увел Лайта? – это был первый вопрос, заданный им после относительно обретенной свободы.

– Будь осторожен с Макао, он славный, но нервный и крайне предан делу, – лаская пальцами его лицо, с улыбкой психопатки ответила Нана. Мин подумал, что при первой возможности избавится от этой сумасшедшей. Хотя, видимо, именно по этой причине она и думала, что он мог связать с ней свою жизнь после происходящего. Лишь безумием он мог объяснить ее убежденность в этом.

– Макао – ведь не его настоящее имя? – спросил он, отвлекая Нану от неприязни на собственном лице. Любая информация будет ценна, когда появится возможность расплатиться за насильственное вмешательство в его жизнь.

Еще несколько недель назад, да даже вчера, он считал, что это Лайт бесцеремонно влез в его жизнь, однако планы Наны не шли ни в какие сравнения с сосуществованием в особняке с попавшим в затруднительное положение студентом. Мин лишь из-за собственных капризов и параноидальных опасений считал, что Лайт находится в доме, чтобы нарушить его покой, а ведь парень лишь хотел закончить учебу и получить диплом. Нана же считала себя вправе предъявлять реальные права на его судьбу.

Намерений позволить ей это осуществить у него не было. Он и сам делал неправильные вещи и, возможно, обижал девушек, попавших в оборот игры Мары, но Нана лишила его необходимости терзаться даже малейшими признаками вины на ее счет. Он не собирался убиваться из-за той, кто наверняка наделала больше сумасшествий, чем можно вообразить.

– Он начинал в Макао и десять лет назад сбежал оттуда после того, как организовал поджог казино, где работал. После этого он нелегально оказался в Америке и перебивался по разным городам, пока однажды на него не наткнулся мой отец. Местным было проще называть его Макао, чем выговаривать труднопроизносимые для них азиатские имена. Там что его настоящим именем не особо интересовались. Я уж точно.

Правдивость ее слов вызывала сомнения, ведь Нана была хитра. А теперь она не боялась дать ему информацию, которую можно использовать против нее. Либо она слишком надменна, либо и в самом деле безумна.

Мин верил в оба варианта, второй представлялся ему более реалистичным, учитывая ситуацию в целом, но не стоило забывать о чувстве превосходства, которым Нана упивалась. Она не позволяла себе думать, что кто-то мог обыграть ее. Не то чтобы она считала себя лучшей во всем, однако была уверена, что вправе руководить и использовать для достижения целей людей, которые в чем-то превосходили ее саму. Отчасти подобное поведение он замечал и за Марой.