Уильям соглашался сниматься с Викторией и даже порой снимать её только при условии, что она будет ему позировать. Поэтому между ними можно считать было заключено выгодное сотрудничество, ведь каждый получал то, что хотел, и был счастлив. В этот раз ему удалось куда больше и быстрее продвинуться в своей работе, чем тогда в Дрездене, хотя их совместная жизнь, романтическая и интимная, ничем не уступала событиям двенадцатилетней давности.

Они настолько оказались поглощены друг другом, что и не замечали, как дни сменяли друг друга, перетекая в недели. Просто они были счастливы, а такие люди ведь часов не наблюдают. Одним вечером Эмма играла на фортепиано Моцарта в гостиной, пока Уильям продолжал работать над деталями картины со своей позирующей музы, которая нашла в библиотеке подруги биографию Иоанна Златоуста. Ей показалось это настолько необычным, что она решила вслух читать её остальным в комнате, но те были не особо в восторге от этой затеи, поэтому они больше спорили и смеялись, чем каждый занимался своим делом.

В дверь позвонили и прислуга отправилась открывать дверь, после того как принесла им чаю. Она вернулась через несколько минут, вся перепуганная.

— Миссис Кобург! – воскликнула юная девушка и Эмма перестала играть на фортепиано, удивляясь подобной реакции своей служанки.

— Что такое? – поинтересовалась Виктория, забирая чай с журнального столика и отпивая его, в прикуску поедая суфле, которое приготовил для них Уильям.

— Там пришли люди Вашего мужа, мэм, они в чёрном. – она подавилась чаем, кашляя сильно и роняя чашку на пол вместе с вилкой, на которой было суфле, после чего сорвалась просто к двери и за ней побежала прислуга.

— И что такого в чёрном цвете? Я сам его ношу. – растерянно произнёс Уильям, убирая свои кисти и палитру, вставая с места, потому что и Эмма теперь выглядела перепуганной.

— Мафия носит чёрное только если кто-то умер. – Эмма быстро побежала за Викторией, а Уильям лишь растерянно некоторое время смотрел ей в след, но придя в себя тут же последовал за всеми в прихожую. Он увидел в дверях двух мужчин, которые стояли на коленях перед Викторией, сняв свои шляпы, при этом один из них поцеловал её ладонь и крепко сжал её. Они не смотрели на неё, словно им было запрещено.

— С прискорбием сообщаю, что Ваш брат Эрнест был убит. Его тело пронесли по главной улице и сейчас оно доставлено к Вам домой. Ваш супруг велел Вам немедленно возвратиться. – все были просто в шоке от услышанного, никто из них не ожидал, что столь весёлый вечер будет прерван таким ужасным известием. Уильяма удивило, что Виктория не издала никакой эмоции. Словно кукла она последовала за людьми в машину, после чего они уехали. Он успел увидеть на её лице только растерянность и страх. Уильям пытался было их остановить, но Эмма не позволила ему вмешиваться. Это было их семейным делом. К тому же, Эмме и Уильяму срочно нужно было связаться с Эрихом. Она готова была поставить на кон всё своё состояние, что случившееся — это не случайность.

Когда Виктория приехала домой, то все, кто видел её, склонялись перед ней, выражая своё соболезнование, но она их не видела, не слышала, для неё это всё было будто в тумане. Она вошла в гостиную на втором этаже, где посередине комнаты увидела закрытый чёрный гроб. Подойдя к нему, она ощутила, как её всю стало трясти. Скинув с гроба крышку, она увидела там своего старшего брата Эрнеста в костюме, который мирно спал. В ужасе она коснулась его щеки и аккуратно погладила её. Он был холодным.

— Виктория. – услышав мужской голос позади себя, она дёрнулась с испугу и обернулась, касаясь рукой сердца. На мгновение ей показалось, что она услышала голос Эрнеста, но это был Альберт, её муж. У них просто были похожие голоса. Он был весь в чёрном, лицо всё опухшее, а глаза красные от перелопавшихся сосудов.

— Альберт, что здесь происходит? – с большим трудом выговорила Виктория, ощущая, как ком подступил к горлу и не позволял ей не только говорить, но даже и полноценно дышать. Альберт некоторое время молчал, она видела, как дрожали его губы, боясь озвучить самое страшное, что могло с ними случиться.

— Эрнест мёртв. – из его глаз вновь полились слёзы и он закрыл лицо ладонями, сильно потирая глаза, пытаясь успокоиться, но это было невозможно в этой ситуации.

— Нет. Вы вновь меня разыгрываете и на этот раз не смешно! – она накричала на него и затем развернулась к Эрнесту, пытаясь его разбудить. Она начала смеяться. Её братья любили посмеяться над ней, но эта шутка выходила за все рамки дозволенного.

— Это не розыгрыш, Виктория. Это правда. Эрнест принял на себя пулю, которая предназначалась мне. – услышав про пулю, она тут же перестала смеяться и стала расстегивать рубашку, что была на нём. Она увидела рану в груди, там, где было сердце. Рана была зашита.

— Нет, нет, это невозможно. Этого быть не может. Эрнест, вставай, хватит уже, перестань. Поднимайся. Открой свои глаза, ну же. – она стала кричать уже на Эрнеста, пытаясь его поднять и вытащить из гроба. Увидев подобную реакцию жены, Альберт подошёл к ней и сжал её плечи сзади, оттаскивая от гроба.

— Виктория. – ему пришлось приложить усилия, она сопротивлялась, но когда ему удалось всё же это сделать, то она просто рухнула на пол, и ему пришлось сесть рядом с ней.

— Нет! Нет! Эрнест! – он обнял её и прижал к себе, а она вцепилась в него, рыдая навзрыд. До неё только дошло, что это был не очередной розыгрыш её братьев, нет, это было правдой.

— Виктория. – нежно произнёс Альберт, поглаживая её по волосам и пытаясь успокоиться. Он пытался дозваться до неё.

— Он не может умереть, нет! Это же Эрнест! Он и есть сама жизнь! – но Эрнест был мёртв, его тело лежало рядом с ними в этом чёрном гробу. Они больше никогда не услышат его голос, не увидят его улыбки, не ощутят его. Теперь это всё в прошлом.

— Я знаю, милая, знаю. – на самом деле Эрнест был мёртв вот уже несколько дней. Альберту самому потребовалось время, чтобы прийти в себя и вернуться вместе с телом домой.

— Как же так вышло?! Как?! Ты не уберёг его! Не уберёг! – после шока следует агрессия, это нормально. Виктория истошно кричала на него и била его, не останавливаясь, а он ей и не мешал.

— Это была перестрелка с участием полицейских. Они напали на нас. Видимо остались люди, ещё преданные Флоресам. Целились в меня, а пострадал он. Это я должен быть мёртв, а не он. – но подобный стресс слишком быстро отнял у неё силы и она просто рухнула в объятия Альберта, крепко обнимая его и продолжая плакать. Она никак не могла успокоиться. Осознание того, что их теперь было не три Кобурга, а два сводило её с ума.

Тем временем Эмме и Уильяму удалось связаться с Эрихом. Уильям разговаривал с ним по телефону, сидя в кресле, в то время как Эмма бродила на нервах по комнате, сжимая в руках свой крест, что носила на груди. Её губы двигались, но при этом не издавали никакого звука. Она молилась. Эмма просила Господа, чтобы Уильям оказался тут не причём.

Уильям практически ничего не говорил Эриху, только слушал и изредка издавал звуки согласия или негодования. Они разговаривали больше получаса, а затем он повесил трубку и посмотрел на свою подругу, которая остановилась, смотря на него с явно выраженным вопросом в глазах.

— Полицейские решили устроить налёт на Кобургов. Но те стали защищаться и открыли перестрелку. В итоге один из полицейских, защищаясь от Альберта, выстрелил в него, но попал в Эрнеста. Многие погибли. – Эмма подошла к Уильяму и присела на колени перед ним, беря его ладони в свои и крепко сжимая. Он видел, что она боялась. Она же видела его растерянность.

— Что послужило поводом налёта, Уильям? – он наклонился к ней и поцеловал её руки, не сводя с неё своего взора.

— Официально – это то, что они вырезали ту самую мексиканскую мафию Флоресов. Но по факту – это наводка Эриха, основанная на нашем деле. – Эмма ухмыльнулась, а потом засмеялась, но через мгновение её поглотили слёзы. Уильям же прижал её руки к своему лбу, так и сидя, согнувшись.