— Виктория, ты ведь знаешь, что я не могу этого обещать. – и это было правдой, ведь то, что делал Уильям, не было игрой, это было настоящей войной, а на войне всегда проливается кровь.
— Так сделай невозможное. Мне плевать на всё, кроме их жизней. Делай что требуется, но пообещай мне, что жизни моих братьев ничего не будет угрожать. – Виктория словно отчитывала его, из-за чего ему было довольно тяжело сдерживать себя. Но он должен был. Ведь вся эта ситуация была огромным стрессом для неё – она шла против своей семьи ради того чтобы сделать реальным призрачный шанс счастливой жизни с ним. Она была ранимой девушкой и потому ему стоило уделять больше времени тому, что он говорил ей, хоть это не всегда удавалось. Крепко сжав руль и тяжело вздохнув, он поджал губы и закивал, смотря на свою музу, которая ждала от него ответа.
— Я люблю тебя, Виктория, и поэтому обещаю тебе, что не убью их. – она улыбнулась ему и закивала, потянувшись к нему и оставив лёгкий поцелуй на щеке, после чего вручила ему все документы, которые посчитала нужным ему передать. Уильям принял эти бумаги и открыл папку, начиная изучать её содержимое, попутно задавая Виктории вопросы, на которые она ему отвечала, чтобы всё разъяснить.
Ему пришлось уехать на один день в Монтгомери, чтобы передать документы Эриху. Они его действительно очень заинтересовали, а это означало, что их сделка вступила в силу. Единственное, о чём также попросил Уильям Эриха, так это чтобы тот не впутывал в дело Викторию, и если нужно будет что-то ещё сделать или разузнать, то всё только через него. Уильям до конца не был уверен в том, как могла бы себя повести Виктория, выйди он с ней напрямую на связь, а потому нужно было подстраховаться.
В остальные же дни, когда он вернулся назад в Бирмингем, то вместе с Викторией Уильям замечательно проводил время. Всё было настолько беззаботно и счастливо, что не могло ему не напомнить те каникулы, что были у них в Дрездене. Пожалуй, таким счастливым в последний раз он ощущал себя именно там с ней.
Эмме как одной из сильных и влиятельных женщин Бирмингема полагалось поддерживать свой статус. Именно поэтому она устроила одним вечером огромную костюмированную вечеринку на территории своего поместья, куда приехало очень много важных людей. В какой-то момент Уильям настолько растворился в этом веселье, что ему потребовалось время обнаружить, что его любимой музы давно уже не было в поместье. Он нашёл её в дальнем углу сада, одиноко сидящей на скамейке.
— Почему ты здесь сидишь? – весело поинтересовался юноша, закидывая ей на плечи какой-то пиджак со стразами, который на него нацепили, заставляя участвовать в алкогольной игре.
— Там слишком шумно и молодёжно. Я уже стара для этого. – он сел рядом с ней и Виктория поправила на себе пиджак. Она не замёрзла, всегда предпочитала холод жаре, но этот жест заботы ей был приятен. На самом же деле Виктория сбежала с вечеринки не только потому-то она была для неё чересчур, а ещё потому что все, кого она там встречала, спрашивали у неё об Альберте и Эрнесте, что не способствовало поднятию настроения, а скорее наоборот.
— Хватит постоянно говорить о своём возрасте. Мы с тобой это обсуждали однажды. – Виктория засмеялась, смотря на то, как Уильям взял одну её ладонь в руки и стал играться с ней, вырисовывая узоры. Кажется кого-то слишком пробрало с алкоголя.
— Неужели ты правда не видишь, что я изменилась? – в отличии от него Виктория действительно видела, как с каждым годом менялась. Она будто всё больше угасала и переставала существовать, становясь собственной тенью.
— Для меня ты всё также прекрасна. – он поцеловал чувственно её ладонь и прижал к своему лицу, ведь она была для него самым ценным.
— Единственное, что я очень сильно люблю в этом городе, так это то, что здесь всегда так хорошо видны звёзды. Небо просто тонет в них. – Виктория никогда не была сильна в астрологии, но небо Бирмингема настолько было богато ночью на звёзды, что даже она со своими остаточными школьными знаниями по этой дисциплине могла узнавать созвездия.
— Быть может однажды я смогу достать для тебя звезду с неба и сделаю тебя счастливой. – она погладила его ладонью по щеке и улыбнулась, мимолётно целуя его в уголок губ.
— Я уже счастлива. – он обнял крепко Викторию и прижал к себе, не желая никуда отпускать. Но она была и не против.
— Правда? – недоверчиво поинтересовался Уильям, а Виктория и вовсе засмеялась от его выражения лица.
— Конечно. – она вновь его мимолётно поцеловала и с улыбкой на него смотрела, ведь сейчас он выглядел как довольный кот.
— Я люблю тебя до бесконечности. И я сделаю так, чтобы мы столько же были вместе. И даже не вздумай мне говорить, что это невозможно. – это было впервые, когда Уильям рассуждал с Викторией на тему их совместного будущего. После того как Эрих убедил его в том, что всё получится, нужно было лишь время, Уильям уже не считал это призрачным шансом. Но вот Виктория не разделяла его подобный настрой. Во-первых, сейчас он был довольно-таки пьян. Во-вторых, внутри неё было предчувствие, что ничем хорошим это не кончится, и что счастливый конец это не про них.
— Тогда тебе придётся жениться на мне. – но ей не хотелось портить ему настроение, и потому она решила ему подыграть, нежно поглаживая его по скулам. Они были её слабостью.
— А вот и женюсь. Ты станешь миссис Лэм. Мы уедем куда подальше из этого проклятого города. Например, в Блэкпул. Да, точно. Именно туда. И ты родишь мне ребёнка. – если она думала, что могла взять его на слабо, то глубоко заблуждалась. Уильям был абсолютно серьёзно настроен. Он даже представлял себе дом, в котором бы они жили.
— Ребёнка? – слегка нахмурившись поинтересовалась Виктория, немного нервно смеясь. Его решительность её пугала, но в то же время и забавляла.
— Конечно. Я всегда хотел ребёнка от любимой женщины. Разве ты не хочешь от меня малыша? – он сильно приблизился к ней и стал медленно водить своим носом по её щеке, отчего Виктория улыбнулась, прикрыв глаза.
— Тебе придётся много работать над этим. – он зарычал и стал расцеловывать её лицо, отчего Виктория залилась заразительным смехом, ведь ей было очень щекотно, а она до смерти боялась щекотки.
— Я готов приступить к этому усердному труду хоть сейчас. – он поцеловал её чувственно в губы и повалил на скамейку, нависая сверху, а она обняла его за шею, крепче к нему прижимаясь. Кто бы сомневался в его желании насчёт неё.
Уильям с трудом оторвался от Виктории и зарычал, после чего закинул её на плечо и понёс в дом, вызвав её смех. Она была словно его трофей. Для подобного рода вечеринки это не было чем-то из ряда вон выходящим, наоборот, те, с кем они встречались по пути, лишь хлопали им, отчего Виктория была готова сгореть со стыда.
Он принёс её в свою спальню и закрыл за ними дверь, укладывая её на постели и целуя тут же в губы, начиная незамедлительно снимать с неё одежду. Но и Виктория не отставала от него, также нетерпеливо срывая с него одежду, в результате чего некоторые её элементы пострадали. В этот раз она готова была ему подчиниться и позволить всем руководить, что, конечно же, не могло не прийтись ему по душе.
Никакой одежды, никакого света, никакой нежности – лишь страсть, поглотившая их обоих быстрее, чем успела бы догореть спичка и неистовое желание утолить потребность друг в друге. Но им всё время было мало, им хотелось большего.
Этим вечером Уильям и Виктория больше не присоединились к вечеринке, поскольку были заняты друг другом. Она довольно крикливая особа, абсолютно не умеющая себя сдерживать, но эти звуки из её уст были для него лучшей наградой. К тому же в доме играла громкая музыка, и никто и не заметил, чем эти оба занимались в спальне всю ночь.
***
С развитием технологий представителям искусства действительно стало труднее зарабатывать своим трудом на жизнь. Например, ни для кого не секрет, что видеокамеры и фотоаппараты за счёт точности своей передачи изображений заменили для многих художников. Пытаясь оставаться в своём спешном темпе люди предпочитают технологии искусству. Поэтому Уильям терпеть не может всё это. А вот Виктории прогресс по душе. Роясь однажды в коробках Эммы она наткнулась на видеокамеру и с тех пор не выпускала её из рук, чем сильно раздражала Уильяма. Но её это лишь забавляло. Возможность запечатлеть в движении моменты с любимым ей не казались такой уж плохой перспективой современности.
