— Я понятия не имею, что творится в твоей голове. – это было правдой, его мысли всегда были для неё тайной, которую она не могла разгадать.

— Ты моя муза. Ничего не изменилось с тех пор. – Виктория заметила, что он усердно работал карандашом на холсте, отчего она немного улыбнулась, вспомнив, как в своей молодости он постоянно ей говорил о том, как важно овладеть рисунком, прежде чем переходить к краскам и ему многому нужно было научиться. Видимо научился.

— Ты это всем женщинам небось говоришь. – в её голосе он уловил нотки ревности, что ему было приятно услышать, ведь он мужчина, а все мужчины падки на лесть.

— Во-первых, нет, а во-вторых, ревнуешь? – Виктория возмутилась и повернула голову в его сторону, после чего резко взмахнула ногой, тем самым выливая немного воды за края ванной, но она целилась в него.

— Ещё чего. – гордо произнесла девушка и вновь улеглась в пену, а Уильям лишь ухмыльнулся.

— Да, я так и понял. – ей не удалось облить его, он был слишком далеко от неё, зато она намочила пол.

— Просто интересно. Сколько их у тебя было после меня? – Виктория опустила свой взгляд на пальцы, готовясь их загибать.

— Я не считал. – убедившись, что холст не пострадал от её выходки, Уильям продолжил работать.

— Лжец. – возмущённо произнесла девушка, не сводя уже с него взора. Уильям лишь улыбнулся и остановился, смотря на неё.

— Нет, я говорю правду. Когда ты исчезла, я долгое время не мог прийти в себя. Я забросил искусство, много пил, дрался. Даже наркотики пробовал. Поэтому я и знаю, что вся та дурь, которой занимается твоя семья, может убить. Женщины были, да, и не одна. Не то чтобы шлюхи. Просто разные дамы. Но ни с кем у меня не было серьёзных отношений. – Виктория чувствовала вину за то, что испортила ему жизнь. Да, он остался жив, она была уверена, что за эти двенадцать лет у него всё же были счастливые моменты в жизни, но то, что он так и не влюбился вновь и не завёл серьёзные отношения было её виной.

— Почему же нет? Ты бы мог дать им шанс. – Виктория пыталась представить себе девушку, которая могла бы сделать счастливой Уильяма, но у неё никак не получалось. То ли потому что не хотела, то ли потому что не могла.

— Они не ты, Виктория. – вот только Уильям никогда не представлял себе возможным связать свою жизнь с любой другой женщиной как раз по этой причине – они не могли сравниться с его музой.

— За что ты полюбил меня? – на самом деле этот вопрос очень сильно волновал её, потому что она сама постоянно об этом думала за эти годы. Они провели вместе почти месяц, но за это время она испытала куда больше эмоций, чем, пожалуй, за всю свою жизнь. И ей было очень важно узнать, что чувствовал он.

— Скорее ни за что, а вопреки. – Виктория помрачнела и коснулась мокрой рукой волос, отчего Уильям недовольно закричал, ведь она портила ему всю композицию. Именно поэтому она перестала себя трогать.

— Не понимаю. – Уильям тяжело вздохнул и положил на подставку мольберта свой карандаш, вставая со своего места и подходя к ней. Он присел на край ванной и стал поправлять её причёску.

— Ты была другой. Отличалась от всех вокруг. Я не знаю как можно тебя описать. Разве что «несносная». Ты моя полная противоположность. Я не могу сказать тебе, за что я полюбил тебя. Ты раздражала меня каждую минуту, что мы были вместе. И я всё больше осознавал, что хочу, чтобы наше время вместе никогда не заканчивалось. Мне всё время было тебя мало. Ты даже мне приснилась. Глупо, знаю. Тогда я и понял, что люблю тебя. – Виктория тяжело вздохнула и выдохнула, ухмыляясь и всхлипывая, ощущая, как глаза стали влажными от слёз, что подступили так предательски. Она провела рукой по глазам, вытирая их, после чего прикусила себя за губу.

— Хоть книгу пиши. – чтобы не давить на неё сильнее, Уильям встал и вернулся к своему рабочему месту.

— Её бы никто не купил. – Виктория засмеялась и всхлипнула, смотря на Уильяма, который вновь увлечённо продолжил своё дело.

— Тоже верно. Люди любят счастливые концовки, а это не про нас. Счастливый конец оставляет чувство незавершённости. – она вновь стала смотреть в сторону, поскольку ей хотелось успокоиться, ибо от нервов, что она испытывала, у неё стало чаще биться сердце и от этого ей стало дурно.

— А за что ты полюбила меня? – это был довольно ожидаемый вопрос, ведь и ему было интересно, что такого она, умная, образованная, самодостаточная женщина нашла в юном парне, которому на тот момент только недавно исполнилось семнадцать лет, который и жизни то не видел.

— За то, что ты настоящий. Ты никогда не притворялся кем-то другим, чтобы понравиться кому-то. Ты любил жизнь. Ты был страстно влюблён в своё дело. И ты единственный, кто не пытался меня переделать или подчинить себе. – она заметила, что Уильям замедлился, а затем и вовсе остановился и стал на неё смотреть, не отображая никакой эмоции на лице.

— Когда же ты осознала, что любишь меня? – это тоже был очень важный момент, который необходимо было прояснить.

— В день моего рождения. Это был лучший день рождения в моей жизни. – Уильям улыбнулся, потому что вспомнил, как усердно он готовился к тому дню, а ведь самое главное, что результат того стоил, ведь они сблизились так, как он того не ожидал.

— Почему ты пыталась покончить с собой? – он закончил на сегодня тот набросок, который ему был нужен, после чего стал собираться.

— Уильям. – ей не хотелось говорить о том, почему она совершила попытку самоубийства, ведь у неё было много проблем из-за этого.

— Нет, правда. Почему? Ты не думала о других? Твоя смерть это ведь не только то, что происходит с тобой. Это то, что происходит и с людьми вокруг тебя. Ты не думала о том, что случилось бы со мной, если бы я узнал? – когда он закончил, то вновь к ней подошёл и присел на край ванны.

— Ты бы не узнал. – он неодобрительно цокнул и щёлкнул её по носу.

— Ты не можешь этого знать. – он достал одну её руку из ванны и аккуратно убрал пену, нежно поглаживая её шрам.

— Я всю свою жизнь думаю о других. Лишь раз я решила подумать о себе. Мне было больно. Очень. Я не думала, что смогу испытать такую боль. Я просто хотела, чтобы она окончилась. – он внимательно её выслушал и поцеловал нежно её шрам, прижимая её руку к своему лицу.

— Понимаю. – тихо произнёс Уильям, на что Виктория лишь недоверчиво нахмурилась и поджала губы.

— Разве? – он кивнул ей и отпустил руку, после чего она сильнее погрузилась в пену.

— Ты не единственная в этом мире, чьё сердце разбито. – она увела от него свой взгляд и тяжело вздохнула.

— И что же ты чувствовал? – очень тихо спросила девушка, прикрывая глаза и кусая себя за щёки изнутри, чтобы вновь не расплакаться. Её очень сильно раздражало, что она постоянно плакала и не могла совладать со своими чувствами, когда он был подле неё.

— Пустоту. Глубоко внутри себя. Она заставляла меня физически болеть. Знаешь, такое чувство, когда ты сильно переволнуешься и сердце потом болит. Я помню, как однажды просто лежал на полу несколько часов и думал, что умру от этой боли. Поверь мне, я знаю, что такое проблемы. Как психические, так и психологические. – Уильям аккуратно коснулся её подбородка и развернул её личико себе, глазами моля её о том, чтобы она перестала от него убегать, тем более когда они были наедине.

— Что это значит? – она выпрямилась и затаила дыхание, не сводя с него взора, потому что она испугалась от его слов. Пена обнажила её плечи и грудь, но ей было всё равно.

— Эмма настояла на моём принудительном лечении. Только после этого я смог вновь творить. Хоть и в мрачных тонах. – Виктория прикрыла глаза и убрала его руки с себя, всё же вновь уводя от него взгляд.

— Довольно на сегодня рисования. – дрожащим голосом произнесла Виктория и полностью погрузилась в воду, после чего Уильям лишь поджал губы и просто забрал свои инструменты и вышел из ванной, закрывая за собой дверь. Услышав хлопок, Виктория закричала в воде, после чего вынырнула и тяжело задышала, откашливаясь. Облокотившись на ванну, она укусила себя за руку и просто рыдала навзрыд от одной лишь мысли о том, что Уильям лежал в психбольнице из-за неё. И как он мог её любить? Она ведь столько всего плохого сделала по отношению к нему. Сама того не желая.