— Я и сейчас выгоняю. Ты не будешь с ней. Это невозможно. Но ты будешь жалеть всю жизнь, что не поговорил с ней нормально. И это тебя убьёт. Поверь уж мне. – он устал, честно. Его разбитое сердце устало бороться за всё это, ведь и ему тоже было больно. Порой он действительно жалел, что в жизни не всё так легко как в сказках и что добро не всегда побеждает зло.

***

Пожалуй, одно из главных правил, которому придерживалась Виктория – никогда не ложиться в одну постель поссорившись и уж тем более не спать отдельно. Альберт разделял подобную инициативу своей супруги, но в этот раз у них не получилось помириться. Вернее Виктория просто не позволила. На них напали. Очередная другая конкурирующая группировка с ними. Они подобрались к Кобургам максимально близко. Это был огромный залёт для Альберта и Эрнеста и потому они должны были его устранить. А до тех пор Виктория просто выгнала Альберта спать в другую комнату, всё ещё не разговаривая с ним.

Утром она не обнаружила своих мужчин в доме, прислуга сообщила, что они уехали рано утром, не оставив никакой информации. Что ж, 1:1. Виктория не сильно огорчилась по этому поводу и завтракала в столовой в одном белом махровом халате, поскольку только вышла из душа, когда она услышала странные возгласы снизу. Они ей мешали. Именно поэтому Виктория спустилась вниз по лестнице и увидела Уильяма, который привёз что-то большое, и как он ругался с прислугой. Увидев хозяйку, она тут же развернулась к ней лицом и поспешила объясниться за столь ранний шум в доме.

— Мэм, этот мужчина уверяет, что должен лично передать Вам посылку от миссис Портман. – Уильям поднял картину в воздух и затем слегка помахал Виктории, отчего та закатила глаза и подошла к ним.

— Всё в порядке, спасибо. Я сама покажу ему куда её поставить. Возвращайся к работе. – служанка кивнула и стремительно ушла, а Виктория лишь развернулась к нему спиной и указала рукой чтобы он шёл за ней.

— У тебя есть прислуга. – Уильям взял картину и последовал за Викторией.

— Я зову их помощницами по хозяйству. – они поднялись на второй этаж и отправились в левое крыло в её кабинет.

— Дом большой. Одной уж точно не справишься. – Виктория указала Уильяму на стену, на которую он облокотил картину и затем отошёл.

— Зачем ты пришёл? Эмма могла отправить картину и через курьера. – она сняла с неё покрывало и увидела ту самую картину, что когда-то Уильям рисовал с неё, и которую она увидела тогда на выставке.

— Она попросила меня. А я не привык отказывать Эмме. – Виктория подошла к картине и помрачнела, когда коснулась чёрного замазанного лица, она ощутила рельефность, эту краску наносили неоднократно.

— Почему ты это сделал? – развернувшись к нему лицом поинтересовалась Виктория, всё ещё находясь не в добром расположении духа из-за этого.

— Что именно? – он заметил, что она расстроилась из-за картины. Но поддаваться на её эмоции он был не намерен.

— Испортил картину. – Виктория вновь развернулась и посмотрела на картину, тяжело дыша, поскольку воспоминания, очень счастливые воспоминания, когда он рисовал её с неё, так и вспыхивали перед её глазами. Постепенно её угрюмость сменилась на настоящую грусть. В какой-то момент ему показалось, что ещё немного и она расплачется.

— Я не портил её. – она недовольно цокнула и всхлипнула, отходя от него и кусая себя за щёки, чтобы сдержать эмоции.

— А замазанное лицо чёрной краской тогда что означает? – Виктория подошла к своему шкафу и достала оттуда бренди, который разлила себе в бокал и стала пить. Конечно, она не планировала начинать это утро с алкоголя, но у жизни оказались другие на неё планы. Алкоголь делал Викторию очень сосредоточенной, что сейчас отнюдь не было лишним.

— Это означает, что даже самого близкого и светлого человека в своей жизни нельзя знать полностью. – очередной укор в её сторону. Кажется ему это нравилось. Определённо.

— Зачем ты пришёл? Картина ведь только предлог. – Уильям ухмыльнулся и кивнул, слегка пожимая плечами.

— Верно. Я хочу поговорить с тобой. – он стал медленно к ней подходить, чтобы не спугнуть. Виктория не сводила с него взора.

— Мы поговорили обо всём вчера. – он подошёл к ней и их разделял небольшой барный столик, на который она положила бренди и бокал.

— Нет, мы покричали вчера, выпустили пар друг на друга. А теперь я хочу узнать правду. – Виктория лишь ухмыльнулась и посмотрела на него, не понимая мужчину, что стоял перед ней. Ей становилось всё труднее себя контролировать и она вновь налила себе выпить.

— Всю правду я сказала тебе вчера. – Виктория стала пить бренди и в один момент Уильям просто схватил её за запястье, отчего она опешила и поперхнулась.

— Ты думаешь я поверю, что ты не любишь меня, когда ты из-за меня режешь себе вены? – это было правдой, на её запястьях были шрамы от порезов, Эмма не солгала.

— Отпусти. – Виктория испугалась и выронила бокал, отчего его содержимое разлилось на стол и пол. Уильям же не отпустил её, а лишь обошёл стол и встал к ней впритык.

— Зачем ты это сделала, если я настолько тебе безразличен? – по её реакции он понял, что попал в самую точку. Это были очень болезненные воспоминания для неё. Она даже вены резала не вдоль, а поперёк, но её всё равно спасли, что было огромным чудом.

— Хочешь правду значит? Уверен, что справишься с ней? – ей всё же удалось освободить свою руку от него и она накрыла своё запястье другой ладонью. Он разозлил её.

— Да. – он был уверен в своём ответе, ведь ради этого он и пришёл сюда.

— Хорошо, я расскажу тебе всё, а после этого ты соберёшь свои манатки и навсегда уедешь из Бирмингема, повзрослев наконец и отпустив меня. – она выплюнула эти слова ему в лицо, но он даже и глазом не моргнул.

— Рассказывай. – он не принял условия её сделки, он не исчезнет, но правду получит. Виктория толкнула Уильяма и тот упал на диван, что был позади них, а она полезла в шкафы, откуда достала фотоальбомы и вручила ему их, после чего села на свой рабочий стол, закидывая одну ногу на другую. В этот раз она уже пила из самой бутылки.

— Моя семья перебралась в США в 1871 году. Мы относились к одному из аристократических родов Кобурга. Когда начался процесс объединения германских земель в одну империю, то моя семья поняла, что больше им делать там нечего. Они приехали в новый мир. В Америке тогда как раз закончилась Гражданская война. Отмена рабства была закреплена в тринадцатой поправке Конституции. Теперь по закону чернокожие были свободными, но их материальное положение оставалось прежним. А правовое положение также было не равное белым. Окончание гражданской войны положило начало периоду сегрегации в США. Более того, эта война унесла больше всего жизней. Даже во Вторую Мировую войну США так не пострадали. Здесь была настоящая пустошь. Этим заблудшим душам нужен был пастырь. – Уильям стал внимательно изучать фотоальбомы, пытаясь ничего не упустить из виду.

— И им выступила твоя семья. Вы основали Бирмингем. Забавно, кстати, такой же город есть в Англии, только значительно больше. – он приподнял свой взгляд и указал на фотографию её предков рядом с первой табличкой с названием этого города. Выглядели они очень гордо.

— Наша маленькая Англия. Здесь было очень много переселенцев из этой страны. Мы и решили остановиться на этом варианте. – Уильям посмотрел на неё с издёвкой. Да, он знал историю Америки и что здесь действительно было очень много переселенцев из Англии, собственно поэтому есть даже две вариации английского языка – британский и американский.

— Или же фантазии не хватило на что-то большее. – это больше походило на правду, а Виктория лишь закатила глаза, продолжая свой рассказ.

— Моя семья всегда была богатой. Мы спасли здешнее население: белых и чёрных приравняли друг к другу, в отличии от всей другой страны. Благодаря нашим усилиям мы превратили это маленькое поселение в самый большой по численности населения город Алабамы, сделав его важнейшим индустриальным центром американского юга. – Уильям стал улыбаться, когда дошёл до фотографий маленькой Виктории. Она была очаровательна всегда. Такое маленькое улыбчивое солнце. Но его улыбка быстро исчезла с лица, когда он дошёл до фотографий всех трёх Кобургов. Это фото было сделано в детстве, но ему настолько стало противно, что он захлопнул альбом и убрал его в сторону. С самого детства она была окружена ими. От одного осознания этого ему стало не по себе.