- Ты смерти моей хочешь? - простонал Венька и укоризненно посмотрел на девушку. - Они далеко не дураки. Да и тебе подставляться не стоит.

   К вечеру ему стало хуже: усилилась боль и появилась температура. Юля почти всю ночь просидела рядом, прикладывая холодное полотенце к горячему лбу. К обеду следующего дня Веньке стало настолько плохо, что он не выдержал и решил вызвать такси.

  - Есть у меня одно место, где спрячут и подлечат. Бог даст, проскочу, авось не убьют.

   Предчувствие надвигающейся беды все эти дни не оставляло Юлю, а сейчас оно стало еще острее.

  - Останься, - попросила она, - придумаем что-нибудь другое.

  - Молчи! Сама знаешь - потом поздно будет, - оборвал он девушку и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

   На его худом и бледном от потери крови лице словно застыла гримаса боли и понимания своей обреченности. Потом он тяжело вздохнул и добавил совсем тихо:

  - Если помру здесь, что делать будешь?

   Настало время выходить. Юля помогла Веньке дойти до двери. Ее старенький спортивный костюм, растянутый на коленях, и низко надвинутая на глаза бейсболка отнюдь не делали его неузнаваемым. Он привалился спиной к стене и положил руки Юле на плечи. Они были тяжелыми и очень горячими.

  - Спасибо тебе! Останусь жив, завяжу со всеми левыми делами и буду за тобой ухаживать по-настоящему, - то ли в шутку, то ли всерьез пообещал он. - Я пошел, а тебе дальше нельзя.

   Юля видела из окна, как Венька, не оглядываясь и стараясь не хромать, подошел к такси. Чужих никого рядом не было. Он спокойно сел в машину, и она медленно выехала со двора. Хотелось думать, что все у этого беспутного парня будет хорошо.

   О его смерти в доме стало известно через два дня.

   И вот теперь по воле судьбы мать Веньки спала в той же комнате и даже на той же самой кровати, где когда-то лежал ее сын. И не было у Юли ни одного довода за то, чтобы умножить боль этой женщины рассказом о последних днях ее ребенка.

   Утром следующего дня Юля, все же решившая поставить точку в истории с Венькой, спросила:

  - А не пойти ли нам в церковь? Поставим свечи. Я - за отца и бабушку, а Вы - за Веню.

  Старушка обрадовалась.

  - Спасибо тебе, деточка! Сегодня и сходим. А ты моего младшенького еще помнишь?

  - Конечно, кто ж его не помнит! Он был веселым, всегда здоровался и улыбался при встрече. Да я и все песни его до сих пор помню.

   Юля видела, как приятны матери ее слова. Все плохое, связанное с сыном, было уже давно забыто, в памяти остались только счастливые минуты их жизни. Юля немного помолчала, а потом неожиданно для себя добавила:

  - Веня всегда мне очень нравился.

  - Да, его все любили, - охотно подтвердила женщина и впервые в этом доме широко и искренне улыбнулась.

  Из церкви они возвратились почти близкими людьми. Жизнь двух нуждающихся друг в друге женщин налаживалась. Венька, наверное, этому был бы рад.

   На улице становилось все холоднее, и прогулки уже не могли продолжаться так долго, как раньше. Юля дошла до полюбившегося сквера и медленно побрела по дорожке, усыпанной опавшими листьями. На скамейке, где она привыкла отдыхать, кто-то сидел, и Юля с досады уже хотела повернуть назад, но вдруг услышала знакомый голос:

  - Постой, это я.

   Конечно, это был тот, о ком она неизвестно по какой причине часто думала в последнее время. Вспомнилось, что однажды в телефонном разговоре Илья спросил ее о месте прогулок. Видимо, это не было праздным любопытством.

   Он подошел к ним и, улыбаясь, посмотрел на спящего ребенка.

  - А Глеб подрос.

  - Подрос, - согласилась Юля, упрямо не глядя ему в глаза.

  - Я ему машину купил, - Илья показал рукой на пакет, лежащий на скамейке.

  Она лишь слегка пожала плечами.

  - Спасибо, только для таких подарков ребенок еще маловат.

  - Ничего страшного, подрастет, - Илья подошел еще ближе и попытался заглянуть Юле в глаза. - Не сердись! Знаю, что должен был прийти давно и все объяснить, но после разборки с Павлом выглядел как-то не очень. Да и мог бы с твоим другом случайно столкнуться, а тебе это надо? Вот и решил встретить здесь.

   Юля наконец-то посмотрела на него и грустно улыбнулась.

  - Никакого близкого друга нет. Был просто друг детства. Он всегда помогал мне, - она протянула руку и провела кончиками пальцев по его скуле, на которой еще был заметен след от почти зажившей ссадины. - Да уж...

  Как-то так получилось, что ее пальцы оказались прижатыми к его губам теплой ладонью Ильи. Она не убрала руку. Он был этому рад.

  - Я очень скучал, - услышала она.

  - А я ждала твоих объяснений.

   Какое-то время они стояли молча, он все еще держал ее за руку, и это не было чем-то неприятным.

  - Мы с Пашей тогда здорово подрались, - заговорил Илья и легонько сжал пальцы Юли. - Они с женой вечером заглянули ко мне. Паша случайно увидел фотографии. Те, из роддома. Я их приготовил для тебя. Он смотрел и никак не мог понять, где это мы с тобой и почему вместе.

  - Продолжай!

  - Я сказал, что забирал вас домой из роддома, и мы скоро поженимся.