- И платить мне не надо, позволь только ночевать здесь, - заплакала старушка, видя ее сомнение. - И не бойся, я ни в чем не помешаю, а если что, так и в комнате тихонько посижу.

   Юля с жалостью посмотрела на плачущую женщину, которая всегда была к ней добра, и, наконец, решилась.

  - Хорошо, оставайтесь. Давайте попробуем жить вместе.

   В эту ночь Юля спала плохо. В соседней комнате находилась женщина, которой уже давно пора было узнать о последних днях ее младшего сына Веньки. И рассказать об этом должна была она, Юля. Но сначала подходящего для разговора момента как-то не находилось, а потом пришло решение сохранить все в тайне. Девушка не была уверена, что такая правда нужна матери.

   Случилось это уже после смерти бабушки. Окончив к часу ночи работу, Юля возвращалась домой. Хотелось, как всегда, спать, и она торопилась. Девушка зашла в свой подъезд и ахнула: внутри было совершенно темно, потому что лампочки опять кто-то выкрутил. Подниматься на ощупь в такой тьме одной было страшно, но не оставаться же на улице.

   Почти не дыша от страха, Юля дошла, наконец, до своей двери, вставила ключ в замочную скважину и вдруг каждой клеточкой своего тела почувствовала, что кто-то чужой находится рядом. Ноги сразу стали ватными, и она почти перестала их ощущать.

  - Юлька, - услышала она еле слышный шепот, - это я, Венька из пятнадцатой. Ты только не бойся и не кричи.

  Да если бы даже Юля и захотела закричать, то не смогла бы: от ужаса еще и перехватило горло. Потом она почувствовала на своем плече чужую руку. Пальцы успокаивающе погладили плечо, медленно спустились вниз по руке, нащупали ладонь и сжали ее.

  - Прости, что испугал, - вновь прошелестело рядом. - Разреши зайти, мне помощь нужна.

  Словно загипнотизированная этим шепотом, девушка покорно открыла дверь. Он вошел следом и только тогда отпустил ее руку.

  - А теперь веди себя так, как всегда. Иди в комнату, включи свет и занимайся своими делами.

  Голос его, по-прежнему, был едва слышен.

   Она, не оборачиваясь, зашла на кухню. Усевшись на стул, наконец-то смогла перевести дух и немного успокоиться. Веньку она знала. Они частенько сталкивались на лестнице, здоровались кивком головы и расходились по своим делам. Вернее, шла она. А он всегда, словно куда-то торопясь, бежал, перепрыгивая через ступеньки. Всезнающие старушки называли Веньку беспутным, но что это значило, Юля не спрашивала. Он не был ей интересен.

   Стрелка часов двигалась очень медленно, но все же двигалась. Прошло пятнадцать минут. В квартире по-прежнему было тихо. Юля решительно встала и вышла в коридор. Венька, бледный и по пояс голый, сидел на полу возле двери и прижимал к бедру снятую с себя футболку, которая была когда-то белой. Сейчас она имела совсем другой цвет.

  - Что ж ты молчишь, беспутный, - напустилась на него Юля. - Напугал и молчит. Встать-то сможешь?

  - Ждал, пока успокоишься, - пробормотал он и стал с трудом подниматься. - Говори, пожалуйста, тише.

   Она бросилась помогать. Через несколько минут Венька был усажен на стул посреди комнаты. Джинсы, морщась от боли и тихонько поскуливая, попытался снять сам, но потом отказался от этой идеи.

  - Есть чем-нибудь рану обработать?

   Вопрос вывел Юлю из оцепенения: действительно, нужны лекарства, вата, бинт. Вот только в доме ничего, кроме таблеток от головной боли, кажется, не было. Она отрицательно покачала головой.

  - Извини...

  - Ну, хоть водка-то есть? И полотенце какое-нибудь чистое принеси.

   Водка была. Осталось немного после поминок. Девушка принесла наполовину пустую бутылку. Джинсы пришлось с него стягивать самой. Он тяжело дышал и что-то неразборчиво бормотал сквозь стиснутые зубы, а когда дело было сделано, стал смущенно извиняться. Юля просто кивнула в ответ и подумала, что сейчас, со всклоченными волосами и с худыми длинными ногами, он стал удивительно похож на кузнечика. Не хватало только скрипочки.

   Порез на бедре был длинным и, видимо, глубоким. Венька, часто останавливаясь, закатывая от боли глаза и закусывая губу, обработал его сам. Юле осталось только перебинтовать рану разорванной на полосы простыней.

   - К чему эти тайны? Почему нельзя вызвать скорую? - спросила она, когда Венька уже лежал в кровати.

   Свет в этой комнате он запретил зажигать, от ужина отказался, попросил лишь чаю с сахаром. Она принесла кружку и, приготовившись слушать, села напротив.

  - Они знают, что я где-то здесь, и будут следить за подъездом. И скорую нельзя: они сразу догадаются. Так что придется тебе немного меня потерпеть.

  - Потерплю, куда денусь? - успокоила его Юля. - Только кто они?

  - Дружки бывшие, - нехотя ответил Венька и поморщился, - отомстить решили.

  - Хорошие у тебя дружки! Может, полицию вызвать?

  - Юлька, не говори ерунды, - кажется, он рассердился. - Иди-ка лучше спать.

  Уже стоя в дверях, она обернулась и задала последний вопрос:

  - А домой почему не пошел?

  - Там искать будут в первую очередь.

  Он устало вздохнул и закрыл глаза, девушка вышла.

   На следующий день их никто не побеспокоил, и Юля подумала, что все Венькины страхи, скорее всего, были напрасными. Беда пришла, откуда и не ждали: меняя днем повязку, Юля заметила, что края раны покраснели и припухли.

  - Видишь, все тихо, и вряд ли кто следит за тобой. Давай вызовем врача или разреши мне в аптеку сходить.