Взгляд Павла по-прежнему был сердитым, поэтому Юля изо всех сил старалась говорить спокойно и убедительно.
- Нет, Паша, ты не его отец. Живи спокойно.
- Лжешь! - зло заявил он. - Я все просчитал: ты была беременна до того, как бросила меня!
Она смотрела на бывшего друга и не узнавала его, всегда доброго, смешливого и улыбчивого. И эта незнакомая пьяненькая ухмылка, кривившая губы, была ей неприятна. Ну, что ж... Сам напросился!
- Послушай, старый друг, я задолго до расставания знала, что у тебя появилась другая. Ты, изменяя сам, ждал от меня верности? Напрасно! Сейчас могу признаться - у меня тоже был другой, поэтому претензий к тебе не имею. И говори, пожалуйста, тише!
Ее слова Павла нисколько не убедили.
- Тогда почему на фотографиях ты именно с Ильей? Вспомнила, что мы друзья? Хотела, чтоб я обо всем поскорее узнал? А может, отец ребенка он?
Предположения, рожденные в пьяной голове, были настолько абсурдными, что Юля опешила. Какое-то время она стояла и смотрела с обидой, недоумением и горечью на человека, с которым совсем недавно была очень близка. Наверно, надо было что-то сказать в свое оправдание, в чем-то убедить нежданного гостя, но нужных слов не находилось.
- А не пошли бы вы оба к черту! - неожиданно зло выпалила она и, с силой оттолкнув Павла двумя руками, захлопнула дверь.
Успокоилась, только когда прилегла на кровать рядом с сыном. Ребенок, смешно посапывая носиком, спокойно спал, сжав крохотные кулачки. Вот это было главным, а все остальное не стоило ломаного гроша.
День выдался теплым, и Юля, выйдя на прогулку с сыном, долго сидела в сквере, пытаясь читать книгу. Позвонил Илья. Она нехотя отвечала на его вопросы о себе, малыше, а когда он обратил на это внимание, честно сказала:
- Ты был очень добр ко мне. Я благодарна за помощь и, если хочешь знать, за каждую проведенную вместе минуту. Вот только прошу больше не звонить. Не хочу, чтобы ты обсуждал с посторонними мою жизнь.
Люди проходили мимо. Юля провожала их взглядом и думала о том, что у каждого из них есть родные, друзья, приятели, с которыми можно поговорить о жизни или просто помолчать. У нее же не было никого, кроме сына. Так сложилась судьба, и с этим надо было научиться жить.
Часть девятая
Вечером в дверь позвонили. На пороге стояла соседка. Видно было, что пожилая женщина недавно плакала.
- Деточка, можно я у тебя посижу немного? - спросила она, нервно комкая в руках платок.
Юля, ни о чем не спрашивая, посторонилась, приглашая ее войти.
О жизни гостьи жители подъезда знали многое. Когда-то ютилась она вместе с мужем и двумя сыновьями в однокомнатной квартире. Однако не унывала: угол хоть и маленький, но все же свой. Муж, чтобы заработать на покупку большей квартиры, постоянно разъезжал с бригадой строителей по соседним областям, но однажды из очередной поездки не вернулся. Говорили, что встретил там новую любовь и решил с ней остаться.
Чтобы прокормить семью, женщина много работала. Дети большую часть времени были предоставлены сами себе и, может быть, поэтому выросли совсем не такими, какими она хотела бы их видеть. Была ли в том ее вина, женщина не знала. Знала только, что жила ради них и делала все, чтобы дети были сыты и одеты.
Младшего сына по здоровью в армию не взяли. Работать он не хотел, связался с дурной компанией, а не так давно его нашли убитым на автобусной остановке, которая находилась недалеко от дома. Жители подъезда помогли с похоронами, и при этом, как водится, не сказали о покойном ни одного худого слова.
Старший сын после армии домой не вернулся, искал счастье где-то в чужой стороне, но, видимо, так и не нашел. Успел ненадолго попасть в тюрьму, а выйдя, вернулся к матери, потому как идти было больше некуда. Искать работу не спешил, появились новые друзья. Время от времени он надолго исчезал из дома. Возвращался иногда с деньгами и тогда начинал пить горькую. Во хмелю любил разглагольствовать о жизни, и при этом во всех своих бедах почему-то всегда виноватой видел мать.
А недавно в их однокомнатной квартире появилась женщина, которую сын стал называть женой. Пить и обижать старушку стали уже вдвоем. Места для троих взрослых было, конечно, маловато, но для матери все же нашлось: в коридоре у самой двери появился неизвестно откуда принесенный старенький продавленный детский диванчик.
Юля провела соседку на кухню и поставила на плиту чайник.
- Давно уж пора написать заявление в полицию, - сказала она, нарезая хлеб и колбасу для бутербродов.
Можно было, конечно, этого и не говорить - ответ был известен наперед.
- Не могу же я жаловаться на родного сына! Что Бог даст, пусть так и будет, - обычно отвечала старушка и замолкала. Так случилось и на этот раз.
Заплакал Глебушка. Юля принесла его на кухню и стала укачивать.
- Ночью спать-то дает? - шепотом спросила соседка.
- Дает, - улыбнулась Юля. - Он у меня спокойный.
Ребенок вскоре опять заснул и был уложен в кроватку.
Разговор о малыше продолжился, но гостья казалась задумчивой, словно хотела что-то сказать, но не решалась. Юля ее не торопила.
- Деточка, я ведь с просьбой к тебе пришла, - призналась, наконец, соседка. - Знаю, ты на работу собираешься, вот и возьми меня в няньки. Нет мне дома житья, хоть в петлю лезь. А я и сварю, и приберу. И пенсия у меня есть, на твоей шее сидеть не буду.
Предложение было неожиданным, и Юля задумалась. Данный себе месяц отдыха подходил к концу, через три дня надо было выходить на работу. Ее согласились взять на прежнее место, и она была этому рада. Только вот ребенка пришлось бы брать с собой. Конечно, няня на таких условиях - отличный выход из положения, но только где взять деньги на ее оплату?
