Казалось, все было так, как обычно. Только вот чувство утраты чего-то нужного и важного никуда не исчезло и, как убедился Егор, исчезать не собиралось. У этой утраты было конкретное имя. И он его хорошо знал.

   Несколько дней назад в дверь позвонили. Егор поторопился открыть и удивился, увидев стоящую на пороге Марину.

   - Я тут твоего соседа встретила, сказал, что ты один живешь, - делая вид, что ничего особенного не случилось, но все же пряча от некоторого смущения глаза, произнесла она. - Разрешишь зайти?

  И где, интересно, с этим самым соседом она могла встретиться, если живет довольно далеко?

   - Подожди, оденусь и провожу. Поздно уже.

  На вопрос он не ответил, да и последняя фраза была ей непонятна: то ли о позднем вечере говорил, то ли о чем другом.

   Ехали молча. Он остановился у нужного дома, вышел и открыл дверцу машины. Помогая девушке выйти, задержал ее руку в своей.

   - Марина, прости, что так получилось.

   - Бог простит, - зло бросила она в ответ и направилась к своему подъезду.

  Егор, словно прислушиваясь к себе, еще какое-то время постоял возле машины. Сердце билось ровно и спокойно. Все здесь было кончено, он ни о чем не сожалел.

   Сегодня Костя напомнил о переезде. Егор тяжело вздохнул и обвел глазами комнату: коробки с вещами по-прежнему стояли в углу и глаз явно не радовали. Квартира была оплачена до конца года, но он решил продлить договор еще на месяц: маленькая призрачная надежда на то, что Ната все же объявится, существовала.

   Сдержать слово, данное Татьяне Петровне, после долгих раздумий он так и не решился. К этому его не подтолкнул даже разговор с человеком, который оформлял дарственные на его имя. И хотя разговор получился так себе, Быстров был доволен, что он все-таки состоялся.

   - Одна знакомая переписала на мое имя квартиру. И не только ее. Здесь, у вас. Я хотел узнать, как могу от всего этого отказаться.

   Егор выпалил заготовленную заранее фразу и с облегчением выдохнул: последние дни ни о чем другом думать он просто не мог. Хотелось как можно скорее покончить с этим делом и вернуть жизнь в прежнее русло, где было все, или почти все, аккуратно разложено по полочкам и поэтому казалось ясным и понятным.

   На секунду Быстрову показалось, что у человека, сидящего напротив и внимательно слушающего посетителя, в глазах промелькнуло что-то насмешливое. Он было напрягся, но голос оказался спокойно-доброжелательным, и это его успокоило.

   - Можно узнать о причине такого странного желания?

   - Без этого нельзя?

   - Можно, конечно. Вот только мой вопрос был задан не из праздного любопытства. Однако поговорим об этом позже. И все-таки, в чем причина?

   - Мне кажется, - неохотно произнес Егор, осторожно подбирая слова, - что эта женщина приняла не совсем верное решение. Согласитесь, делать такие подарки знакомому, пусть даже доброму знакомому, имея двоих детей, как-то неправильно.

   - Случалось в моей практике слышать от клиентов и о более странных намерениях. Но если человек здоров, то распоряжаться собственным имуществом он может согласно своим желаниям.

   - Если здоров, то да, - упрямо повторил Егор, - вот только я в этом не совсем уверен.

   - Отчего же?

   - И решение мне кажется странным, и принято оно могло быть не осознанно, а спонтанно. А я, знаете ли, не из тех людей, кто был бы рад воспользоваться моментом.

   - Охотно верю в вашу порядочность, - сидящий напротив человек кивнул головой, и в его глазах вновь промелькнуло что-то веселое.

  Быстров нахмурился.

   - Мои слова кажутся смешными?

   Теперь уже собеседник и не старался скрыть улыбку.

   - Простите, что не сказал об этом сразу, но Татьяна Петровна предупредила, что Вы можете прийти, просила успокоить и переубедить. Мы знакомы много лет. Она давняя подруга моей матери, и, насколько я знаю, со здоровьем у нее все в порядке. А если время от времени и подлечивала нервы, то, поверьте, каждому второму стоит это делать хоть иногда. Так что спокойно переезжайте и счастливо живите. Она этого хотела.

   - Считайте, что успокоили, - перебил его Быстров и, недобро усмехнувшись, встал. И этот разговор, и этот веселый товарищ ему явно не понравились. - Прямо сейчас затарюсь в магазине и пойду с друзьями обмывать подарки.

   - Я же извинился. Будете созваниваться - передавайте поклон Татьяне Петровне.

  Это было последнее, что он услышал. Ответа веселый товарищ не дождался.

   Костя, узнав о попытке Егора все же отказаться от квартиры и всего остального, посоветовал дурью не маяться, собрать вещи и переезжать. А если объявятся наследники или сама старушка захочет вернуться, то всегда можно съехать по первому же требованию. Планируемый ранее разговор с психиатром был отложен тоже. Какой в нем толк, если принимать свалившиеся на голову подарки Быстров не собирался? Он еще какое-то время медлил, ожидая звонка приятельницы, но, так и не дождавшись, запаковал в коробки свои скудные пожитки, решив жить в квартире лишь в качестве квартиранта, потому что бросать ее без присмотра было негоже. Только вот с переездом пока не получалось.

   Неделю назад Татьяна Петровна все же объявилась. Разговор начала так спокойно, как будто и не уезжала. Свое долгое молчание объяснила тем, что пришлось много заниматься здоровьем сестры, а когда та почувствовала себя лучше, отправила ее вместе с нанятой медсестрой в санаторий, сама же занялась ремонтом квартиры. Татьяна Петровна говорила и говорила, а он молча слушал.

   - Что же ты все молчишь, Егорушка? - замолчав, вдруг растерянно спросила она, как будто у него была возможность вставить хоть слово.