Косте показалось, что девушка вот-вот заплачет, но остановиться не захотел.

   - Взять тебя за плечи и хорошенько потрясти. Так потрясти, чтобы глупые мысли из твоей головы выскочили. Во-первых, я очень зол, что ты не обратилась ко мне за помощью сразу. Все-таки не первый день друг друга знаем. Во-вторых, рад, что ты все же здесь. В-третьих, ты останешься в моем доме до тех пор, пока окончательно не придешь в себя, и лишь потом мы поговорим обо всем остальном. И последнее. Ты знаешь, как я отношусь к тебе, поэтому не обижай меня больше своим недоверием, а я тебя не обижу никогда и ничем. Обещаешь?

  Она не стала отвечать, а лишь вытащила из-под одеяла руку и положила поверх его руки.

   - Вот и хорошо, вот и договорились. Отдыхай, - пробормотал Костя и вышел, хотя делать ему этого совершенно не хотелось.

   В первую же ночь он был разбужен криком Наты, а когда буквально влетел в ее комнату, то застал девушку сидящей в кровати с мокрым от слез лицом.

   - Прости, - едва слышно проговорила она дрожащим голосом, - прости, что разбудила. Мама приснилась. Она сгорела заживо.

  Костя сел рядом и обнял девушку.

   - Поверь, мне очень жаль, что тебе пришлось столько пережить, - он знал, что Ната жила с матерью, но боялся спросить сам, что с ней стало после пожара. - Хочешь, я завтра приглашу знакомого врача? Он что-нибудь успокоительное выпишет.

   - Нет, никого не хочу видеть.

   - И не надо, - тут же легко согласился Костя. - Сам схожу и поговорю с ним.

  Он провел руками по волосам Наты. Они были мягкими и послушными под его пальцами.

   - Успокоилась? А теперь ложись. Завтра, обещаю, будешь спать, как младенец.

   Лекарства она послушно принимала. Костя за этим внимательно следил. Кричать по ночам перестала, но он все равно чувствовал, что она все еще плохо спит и часто плачет. Он тоже стал засыпать с трудом, постоянно думал о девушке и часто гасил в себе желание зайти к ней в комнату, чтобы успокоить. Вот только позволить себе этого не мог: боялся, что не так будет понят. Но поговорить было все же надо, и однажды утром он решился.

   Они только что позавтракали, и Ната, убрав со стола, уже направилась было в отведенную ей комнату.

   - Погоди, - остановил ее Костя, - давай поговорим.

  Он сел на диван, она молча расположилась рядом.

   - Слушай, - начал он, - так жить нельзя: ты плачешь каждую ночь. Я тебе расскажу о себе. Были и у меня времена, когда не знал, как жить дальше. Неправда, что время лечит. Человек только привыкает со своими несчастьями жить, прячет их где-то в душе. Так у всех, так будет и у тебя. Только надо постараться успокоиться и жить дальше.

   - Я тебя понимаю, - голос Наты был тихим и печальным, - только ты многого не знаешь.

   - Чего, например?

   - Не знаешь, кто виноват в смерти мамы.

   - И кто же?

   - Я.

   -Так, - удивленно протянул Костя. - Рассказывай подробнее.

   - Меня соседка разбудила, она ночевала у нас. Дом уже горел, но мы успели выйти. Одной рукой я удерживала возле себя маму, а в другой держала пса.

   Ната замолчала. Вспомнилось, как становилось все труднее дышать, как тянула за руку упирающуюся мать, как вытаскивала из-под стола обезумевшего от страха пса, который никак не хотел оттуда вылезать.

   - Что было дальше?

   - Мы вышли, а через какое-то время мама кинулась в огонь.

   - Кинулась? Зачем?

  По лицу Наты тоненьким ручейком побежали слезы. Она не вытирала их, а он не посмел.

   - Она болела, Костя. Каждый день собирала чемодан, потому что утром собиралась куда-то ехать. На ночь ставила его возле кровати. Поздно вечером я выкладывала из него вещи, а мама наутро ничего не помнила и начинала собирать его снова. В тот вечер я забыла это сделать. И проснувшись, она увидела, что он собран.

  Она опять замолчала.

   - Ната, прости, но я по-прежнему ничего не понимаю.

   - Все просто, Костя, все очень просто. Мама кинулась в огонь, чтобы вынести собранный в дорогу чемодан. Без него она не могла уехать.

   - И все же, - пробормотал он, - твоя-то вина в чем?

   - Она просила забрать чемодан, а я вытащила пса. Только ведь и пса я не могла оставить.

   Костя покачал головой. Бедная девушка, сколько же ей пришлось пережить!

   - Ты не должна так думать, - мягко произнес он. - Никто не знает, что будет с ним завтра. Твоя мама была больным человеком, поэтому так и произошло. Не обижайся, но завтра я еще раз поговорю со знакомым врачом, по-моему, тебе по-прежнему нужна помощь. А сейчас отдыхай, мне пора на работу.

   Она, как делала это часто, не ответила. Костя вышел в коридор, но зачем-то вернулся и вновь посмотрел на девушку. Сердце в очередной раз сжалось от жалости. Она выглядела такой несчастной: руки бессильно лежали на коленях, в лице - ни кровиночки...

   - Ната, послушай, - решительно начал он. - Еще раз говорю: выкинь ненужные мысли из головы, начинай думать о будущем. И, пожалуйста, верь мне: все будет хорошо.

  Он вышел, а она еще долго сидела, приводя мысли в порядок.

   Они постепенно привыкали друг к другу. И хотя девушка была по-прежнему замкнута и необщительна, но Костя чувствовал, что ее состояние пусть и медленно, но начинало меняться к лучшему. Иногда Ната соглашалась посмотреть вместе какой-нибудь фильм, иногда по утрам первой начинала разговор. И неважно, что чаще всего она спрашивала о его предпочтениях на ужин. Он умудрялся даже из такого простого вопроса сотворить милую беседу.