- Ехал бы ты, мужик, отсюда. Без тебя тошно. Не вернется она.

  Егор молча завел машину.

   На работу он так и не вышел. Позвонил начальству, сообщил, что заболел, попросил дать неделю без содержания, потом дошел до ближайшего киоска, купил телефонный справочник и стал обзванивать морги и больницы. К вечеру ему стало совсем плохо: болела и кружилась голова, стучало, словно готовясь выскочить из груди, сердце, дрожали руки. Никаких лекарств дома не было: Егор болел очень редко. Пришлось идти к соседу за помощью.

   Дед, как всегда немного пьяненький и поэтому довольный жизнью, был дома.

   - Помоги, а? - протягивая деньги, попросил его Быстров. - Дойди до аптеки, купи каких-нибудь таблеток, а то до утра не доживу.

   - Да что случилось-то? -всполошился старик. - На тебе лица нет.

   - Лицо есть, - успокоил его Егор, - только вот голова болит, и сердце стучит, как паровоз.

  Дед сунул в карман взятые у Егора деньги и стал торопливо одеваться.

   - Слушай, сосед, - проговорил он, с трудом втискивая распухшие ноги в старые разношенные ботинки, - чуть не забыл: к тебе тут вчера дама с собачкой приходила. Я сказал, что вы с женой только что ушли, предлагал у себя посидеть и подождать, а она не согласилась.

   - Что? - переспросил ошеломленный услышанным Егор. - Девушка приходила, а ты сказал, что я с женой... С какой, черт тебя возьми, женой? Нет у меня никакой жены!

   - Ну как же, - забеспокоился старик, - я ведь спрашивал, и чего ты все с одной да с одной ходишь, может, женился? А ты сказал, что пусть побудет женой, если есть охота.

   На известие о том, что Ната была здесь, голова откликнулась такой болью, словно на самом деле готова была взорваться. Егор застонал и сжал виски руками.

   - Слушай, дед, исчезни и никогда не попадайся мне на глаза, а то я не знаю, что с тобой сделаю!

   - А деньги как же? - простонал старик, глядя на закрывшуюся за Егором дверь, но тут же и успокоился, решив, что деньги - это всего лишь небольшая компенсация за неприятный, да еще и с угрозой физической расправы, разговор. В эти минуты его измочаленные непростой жизнью нервы так настойчиво потребовали успокоительного, что старик, не раздумывая больше ни минуты, решительно нахлобучил на голову шапку и торопливо засеменил в ближайший магазин.

   Дни шли. Егор продолжал звонить в разные справочные, еще раз съездил в поселок, но ничего нового так и не узнал: Ната исчезла. Спал он плохо и мало, после работы чаще всего лежал, смотрел в темное окно и думал. Сейчас Быстров прекрасно понимал желание своей бывшей жены быть рядом с человеком любимым и любящим. И не стоит ей вновь начинать разговор о том, чтобы сойтись: ничего хорошего из этого не получится сейчас, как не получилось когда-то. Единственную женщину, с которой Егор мог почувствовать себя счастливым, звали Натой, и он все еще надеялся ее найти.

   Часто по вечерам, сидя в одиночестве, Егор думал о том, что пора бы ему хоть немного успокоиться и чем-нибудь занять руки и голову. И правда, было несколько дел, которые Быстров считал неотложными. Вот только мысли мыслями и остались: взяться за что-либо он так и не смог. Приготовленные для переезда коробки с вещами были сдвинуты в угол комнаты, под столом лежала кипа ненужных газет и журналов. Все это терпеливо дожидалось своего часа.

   Иногда Егор брал в руки фотографию Татьяны Петровны, которую принес из ее дома, и долго рассматривал, жалея, что не может поговорить с доброй приятельницей. Он бы ей все рассказал, а она бы все поняла правильно, и уже от одного этого на душе стало бы легче. Но, увы, Татьяна Петровна была отсюда далеко.

   ***

   Как бы ни хотелось Константину обо всем расспросить Нату, но увидев ее, замерзшую, бледную и совершенно обессиленную, не решился это сделать. Дома он указал девушке на свободную комнату.

   - Располагайтесь здесь.

  Еще в машине она сказала, что ее дом сгорел, что возвращаться в поселок не может и не хочет, думала остановиться здесь, в городе, у одного человека, но это оказалось невозможным. Просила приютить на ночь.

   - Конечно, - пробормотал пораженный ее рассказом Костя. - Без проблем.

   Ни от горячей ванны, ни от предложенного чая гостья не отказалась. Со всем, что говорил Костя, соглашалась молча, и это его беспокоило. Нашелся коврик и для пса. Теперь этот товарищ по несчастью лежал возле кровати Наты и казался таким же безучастным ко всему происходящему, как и хозяйка.

   Промаявшись какое-то время в одиночестве, Костя решился постучать в комнату, где обосновались гости.

   - Я не сплю, - тут же откликнулась Ната, - зайди.

   - Только на минутку. Хотел узнать, согрелась ли ты.

   - Не очень, - честно призналась она, - но это, наверно, от нервов.

  Костя тут же принес еще один плед и укрыл им девушку, а потом в нерешительности остановился, не зная, что еще мог бы сделать.

   - Посиди немного, я хотела бы объяснить...

   - Может, потом, если тебе трудно, - тут же перебил он, но все же сел на краешек постели.

   - Спасибо, что приютил. Понимаю: у тебя своя жизнь, а тут посторонний человек со своими проблемами на голову свалился, - он нахмурился, но перебивать не стал. - Я завтра же уйду.

   - Есть куда?

   - Неважно, разберусь. Еще раз спасибо.

   - Пожалуйста, - вздохнув, произнес он. - Как ты думаешь, что мне сейчас хочется сделать больше всего?

   - Не знаю, - ее ресницы дрогнули.