— Надеюсь, дружище, — слова Рана вряд ли можно было воспринимать серьезно, но Ультару и впрямь стало чуть легче. Надежда на излечение порой работает лучше лекарств, а ими Мелина уже накормила гвардейца до упора и толку никакого. — Во сколько просыпаемся?

— Сразу после обеда. Я ОЧЕНЬ люблю поспать.

— Помню, помню. Из-за того, что ты это любишь, мне приходилось НЕ любить, ведь хоть кто-то же должен был следить, чтоб нас не убили прямо в спальниках.

— Да, да, — Ран засмеялся, — вот у всех истории с войны, как они друг друга пятьсот километров тащили по лисьему дерьму и кактусам — и в итоге клятва на крови в вечной дружбе и прочее. А вот я тебе и без клятв вечно благодарен за то, что ты мне дал поспать. Видят Боги, я бы сам издох без сна, и никаких энергопуль не понадобилось бы… Эхх. Пойду-ка я почитаю. Да и спать мне уже пора. Доброй ночи, дорогие гости.

— Доброй ночи, Ран. Я, пожалуй, тоже попробую поспать, — прокряхтел, вставая с дивана, Ультар.

— Ну а я послушаюсь другого совета нашего достопочтенного хозяина: пойду прогуляюсь на свежем воздухе. Доброй ночи.

— Только далеко не заходи. В лесах могут быть хищники.

— Да какой хищник захочет жрать такой кусок сала, как я! Не переживай, дружище. Иди отдыхай.

***********

Вечер был чудесный. Воздух наполнился чистотой и легкостью, прочищающими мысли. Но было там что-то еще — что-то пряно-приторное.

Недолго думая и не имея четкого плана прогулки, Мендер устремился по следу из запаха и добрался до заветной клумбы. Она длинной линией очертила заднюю стену дома. Даже не имея серьезных знаний в ботанике, гвардеец легко догадался, что эти прекрасные растения распускаются лишь по ночам. Некоторые из бутонов уже раскрылись, дабы озариться звездным свечением, некоторые еще продолжали дремать.

Взгляд Мендера медленно скользил по клумбе, и в ее середине он неожиданно для себя увидел лицо, выбирающееся из кустов.

— Фух. Я испугалась, что это отец, либо кто-то из слуг. Он не любит, когда я так поздно здесь гуляю. Говорит, что эти места хоть и прекрасны, но безумно опасны и что он не переживет, если с нами что-то случится. Мы, кстати, так и не познакомились толком. Я — Налисия, или просто Лиса. Надеюсь, ты не будешь путать меня с одним хитрым рыжим зверьком, — девушка протянула руку в качестве приветствия.

— Я… Мен…ниДЕР…кхм… Мендер, простите. — Он заметил ее, как только они прилетели. С первого же взгляда она его поразила до глубины души. Но ведь всякому гвардейцу известно, что пялиться — не очень приличная манера поведения. Поэтому, прилагая массу усилий, парень отводил взгляд. Однако уже через секунду замечал, что вновь устремляет на нее свой взор. Он сам стыдил себя за это и старался как можно быстрее сбежать от такого позора. Именно по этой причине они до сих пор толком не познакомились. — Впрочем, можете называть меня как Вам угодно, миледи.

— Вы представились так неуверенно. Мой отец говорит, что это повод для новострения чувства собственного нутра, ибо точно тебя пытаются надуть.

— Признаться, я надеялся добавить своему имени хоть каплю благородства, но не вышло…

— А оно Вам надо? Меня брат до сих пор иногда дразнит куриным кошмаром. Но я не стыжусь. Как по мне, стесняться собственного имени глупо.

— Да я и не стеснялся никогда…

Повисла неловкая пауза.

— Я видела утром, что Вам понравилась каша моей мамы.

— Да, она была просто чудесна. Именно каша, хотя и мама тоже… лучше мне помолчать, — Мендеру казалось, что он прокалывается, что его вот-вот прижмут к стенке. Ведь с утра его подстегивал не голод или вкус блюда, а наивное желание продемонстрировать собственную мощь, выражавшуюся в количестве опустошенных тарелок. Очевидно, глупая затея, за которую ныне его постиг лишь больший стыд.

— Да они такие. И мама, и каша! — девушка мило улыбнулась. — Раз Вы здесь и, я надеюсь, не собираетесь сдавать меня отцу, может, поможете мне?

— Разумеется. Это я всегда пожалуйста… А в чем?

— Эти цветы называются тинисы. Они имеют собственный характер. Слуги поливают их днем, но им приятнее получать влагу ночью. Так они благоухают еще сильнее. Папа сказал, что эти цветы своим запахом оберегают нас от хищников, и, стало быть, мы тоже должны позаботиться о собственных защитниках. — лицо Лисы, выражавшее до этого совершенное умиротворение, вдруг наполнилось дискомфортом и неким смятением. — Ой, прости. Что-то я перемудрила. У меня такое бывает. Гор называет это "синдром библиотекаря". Можешь просто принести воды? Нехорошо, если кто-нибудь меня увидит. Ведра я заныкала в кусты. Аааа… вот и они, — протараторила девушка, доставая из места своего укрытия два стальных ведра.

— Ах, да, разумеется. Это прям по мне. Моя специальность… — поняв, что он говорит лишнего, Мендер резко выхватил ведра и пошел искать место, где можно набрать воды.

"Какая еще специальность? Что за чушь! Давай, Мендер! С каких пор ты так мямлишь перед девушками? Вспомни, как уверенно ты общался с официантками в барах Манарифа. А тут-то что? А тут… она. СТОП! Это недопустимо! Даже мысли об этом меня позорят! Он — хозяин. Пустил погостить. А я смею думать о таком бесчестии. Нет, нет, нет, не…" — Столкновение! — "Ай, что за… Вот черт!"

— Добрый вечер, — сухо промолвил слуга, ровно стоявший прямо перед гвардейцем. Несмотря на размеры Мендера, его препятствие даже не пошатнулось, а сам гвардеец почувствовал боль как от удара о стену. — Я могу Вам чем-нибудь помочь?

— Нет, ничем. Спасибо. Я просто гуляю. Дышу свежим воздухом.

— С ведрами?

— Да вот решил полить цветы за домом. Они так чудесно пахнут.

— Мы их уже поливали.

— Ну да… Днем, но они же ночные…

Слуга не дослушал и быстро дошел до угла дома. Он остановился в том месте, откуда можно было наблюдать всю клумбу. Через секунду, гремя ведрами, его догнал Мендер. Неловко-молчаливый обзор пустой клумбы прервал сам слуга:

— Надеюсь, Вы не собирались пойти по этой тропе?

— Тропе? Какой еще тропе? — Мендер быстро огляделся и действительно увидел рядом с тем местом, где он говорил с Лисой, широкую тропу, уходящую сквозь кусты далеко в поле. Как он раньше ее не заметил? Да и лучше бы не замечал. При одном взгляде его душу пронзила неимоверная боль утраты и тоска. Он испытал тошнотворное отвращение к одной только мысли, что по ней можно пройти. — НЕТ! Никогда бы туда не пошел!

— Это разумно. В той стороне обитает опасный хищник. Люди в его рацион не входят, но если уж добыча сама заглянет на огонек, то грех будет отказываться.

— Ну и черт с ним! Пойду спать, — обиженно проговорил Мендер. Прежнее ужасное чувство вмиг улетучилось, но на его место пришло ощущение, будто он подвел Лису и все эти чудесные цветы.

— Доброй ночи, мессир. Ведра можете оставить. Я их уберу.

***********

Майран не солгал. После пробуждения всех ждал плотный завтрак. Справедливо оценив положение отряда, командующий походом Гортис отдал приказ приступить к перевариванию. Когда все исполнили его волю, уже настало время еще более плотного обеда. Аналогичный приказ не заставил себя долго ждать.

Так бы продолжалось до самой ночи, но Лиса прервала порочный круг. Она вытолкала всех бравых охотников на улицу, прямо к куче вещей, заботливо собранных по ее просьбе слугами.

Разумеется, никто тутже не помчался в лес издеваться над несчастными ящерками, но все же решительность намерений девушки теперь стала очевидна. Пока оставшиеся члены семьи медленно и лениво начали собираться, гвардейцы, и в особенности Мендер, пытались переварить еще и мысль о том, что девушка отправится вместе с ними.

Группа вышла из дома только ближе к закату и, пройдя лишь пару километров, встала лагерем на ночлег. Учитывая подготовленность площадки, можно было понять, что их походы в первый день редко уходили дальше.

Дойдя до этого места, они сразу развели огонь в подготовленном кострище, разложили еду на большой плоский камень а-ля импровизированный стол, а сами расселись на подготовленные бревна вокруг костра.