Вот тут следовало остановиться и успокоиться, но природная любознательность не позволила.

– Дракон прилетел, – я принялась загибать пальцы, – украл, потом вернул целой и невредимой, и даже девственницей. Но зачем тогда похищал?

В этот раз нахохлились все, не только Злата.

– Не веришь, да? – укоризненно сказала Мика. Ещё одна здешняя красавица с ярким свекольным румянцем и толстой косой до самых ягодиц.

– Ты же вроде и наша, – поддержала подругу Цветана, – а как будто и чужая. Как расскажешь тебе что, так сразу и видно, что пришлая. Таких простых вещей не понимаешь. Такие глупые вопросы задаёшь!

Я немного смутилась. На пришлось мне указывали часто, и это свидетельствовало о плохой маскировке. Но как тут промолчишь, когда у них драконы девственниц уносят? Драконы! Человеческих девственниц! Да зачем они им нужны?!

– Хочешь верь, хочешь не верь, а девок они воруют, – припечатала Злата.

Я решила не спорить, даже кивнула, демонстрируя покорность. Допустим, в эту часть истории я поверила, но…

– А в чём проблема-то? – задала принципиальный вопрос я.

Девушки не поняли, пришлось объяснить:

– Ведь получается, что никакого урона драконы не наносят. Просто забирают девушку на какое-то время, а потом возвращают. Я правильно излагаю?

Девчонки дружно застонали, а Цветана выдала:

– Какая ты, Лина, всё-таки странная!

– Странная и глупая! – горячо поддержала подругу Мика. – Их же замуж после этого… того…

Мика запнулась, а я подалась вперёд и уточнила:

– Не берут?

Девушки скривились, а слово опять взяла Злата:

– Берут. Только трудного найти того, кто захочет жениться после такого.

Я чуть не взвыла. Они издеваются?

– Какого такого? Она же живая и невредимая, и даже девственность при ней!

– Девственность-то при ней, – согласилась Злата, – но драконы… они же такие, что наверняка и не скажешь. Вдруг всё-таки попортили? То есть попортил.

– А повитуха на что? – парировала я. – Повитуха-то может проверить?

– Повитуха и проверяет, – Злата кивнула. – Но мало ли. Вдруг там обман какой? Драконы же хитрые, как… как…

Подходящего сравнения Злата не нашла, а я не сдержалась и фыркнула.

– Не фыркай! – тут же вскинулась Мика. – После дракона… да мало ли что там бывает! Вот и сомневаются все. До самого последнего. До той самой поры, как муж сам целомудрия того… лишит.

Всё, я окончательно потерялась, и даже голова вспухла. Похищают, возвращают, потом девушка пусть с трудом, но выходит замуж, и… В чём кошмар-то? Почему у всех такие страшные глаза?

Видимо, мысли проступили на лице, и Снежа – самая сдержанная из всей этой компании – сжалилась:

– Девку, которая побывала у дракона, замуж выдают всей деревней, а когда молодые уходят в палаты, с ними идут все старшие женщины. Они смотрят… – тут Снежа сильно покраснела. – Смотрят, как всё происходит в первый раз, чтобы уж точно без обмана. Мужики-то ничего в наших делах не смыслят, могут и не заметить, а бабы знают. Только не всем мужикам нравится, когда в палатах столько глаз.

Всё. Вот теперь я поняла и едва не рассмеялась в голос. Просто вообразила себе эту картину: молодожёны в объятиях друг друга, а вокруг целая толпа обсуждающих ситуацию, умудрённых жизнью «баб».

– Ничего смешного, – буркнула Злата.

Я поспешила стереть улыбку с лица и закивать, но было поздно, девушки обиделись.

– Дура ты, Лина, – припечатала Мика.

– Пришлая, – добавила Цветана, и в данном случае это был синоним дуры.

– Больше ничего ей не рассказываем! – распорядилась Злата сурово.

Я была в целом не против бойкота, только возник ещё один вопрос…

– Если всё так плохо, то почему вы не пожалуетесь? К королю обратиться, конечно, не получится, но есть же совет старост. Он может сообщить в Департамент правопорядка, представительства которого есть в каждом крупном городе, а уж из Департамента доложат куда следует и примут меры.

Судя по лицам, половину слов девушки не поняли, что неудивительно. Деревня, в которую я забралась, находилась в такой глухомани, что дальше просто некуда.

Дорог тут, считай, не было, школ и библиотек – тем более. Связь с внешним миром только через ярмарку, которая проходила раз в год в ближайшем селе, до которого три недели пути.

Про магические переговорные кристаллы речи также не шло, а про существование порталов тут даже не знали. Зато, как выяснилось, умели сочинять чудные небылицы про драконов, что, кстати, тоже неудивительно. Деревня находилась на самой границе с владениями крылатых, у самого Драконьего хребта.

Драконов тут видели часто, только не на земле, а в небе. Опасные соседи летали в наши же предгорья – охотились там на кобольдов и гремлинов.

Кстати, предгорья они посещали совершенно легально, по письменному договору с Вектарией, и никаких нарушений наши наблюдатели не отмечали. То есть всё хорошо, всё прекрасно. Настолько спокойно, что сами боги велели что-нибудь присочинить!

– Мы рассказывали, – внезапно заявила Снежа. – Только не в Депрата… – девушка запнулась, не осилив незнакомое слово. – Не в этот, как его там, а сборщику податей… Сборщик приезжал, и наши старшие говорили.

О! Между прочим, сборщик – тоже вариант.

– И что? – подтолкнула я.

Снежа поморщилась.

– А он как ты, – вклинилась Мика. – Расспросил и рассмеялся. Сказал, что брехня, и уехал.

Я опять не сдержала улыбку. Да, всё правильно, любому мало-мальски образованному человеку очевидно, что брехня.

– Только он ещё спрашивал, как часто воруют, – добавила Снежа.

– И? – Да, мне тоже стало интересно.

– Редко, – уверенно заявила девушка. – На моей памяти никого ещё не воровали.

– Это у нас не воровали, – сказала Злата сердито. – А у соседей в позапрошлом году девку украли, и пять лет назад.

В общем, ясно. Всё как и положено – воруют, возвращают живыми-невредимыми, никто ничего не помнит, и происходит всё так редко, что свидетелей и нет.

Короче, местная легенда во всей красе, со всей её нелогичной недостоверностью. На этом, пожалуй, и закончим. Точнее, вернёмся к главному – к плетению венков, пению заунывных песен и хождению в хороводе. Увы, других развлечений тут просто нет.

Я водрузила свой венок на голову и примиряюще улыбнулась сидящим вокруг девицам. Глядя на меня, все сразу вспомнили о смысле и цели нашего нахождения на этом лугу и принялись доплетать венки.

Злата и Мика запели дуэтом – скорее, завыли, но будем считать, что запели, – а я расслабилась и задрала голову, подставляя лицо лучам летнего солнца. Жизнь в деревне – штука своеобразная, но я ничуть не жалела, что оказалась здесь.

Вернее, сейчас не жалела, но ещё три недели назад очень хотелось подхватить свои пожитки и перебраться в какой-нибудь, пусть самый захудалый, но город. Просто ко всем этим сказкам и хороводам прилагался ну очень непростой быт.

Деревня в пятьдесят дворов, отхожее место на улице, совместное мытьё в бане два раза в неделю, ежедневные походы к колодцу за водой, а ещё изнурительные работы в поле и в огороде. Добавить сюда необходимость обаять местных жителей и вклиниться в их общество, и в пору, как и Злата с Микой, завы… петь.

Но, невзирая на протесты моего непривычного к подобной жизни тела, и ещё более непривычного разума, я стиснула зубы и осталась. Есть у нас с папой одна общая черта – упрямство. Причём папины советники за глаза называют это упрямство ослиным, и какая-то доля истины в этом оскорбительном уточнении есть.

Отец упрям, как тысяча ослов! Как целое ослиное стадо! И именно поэтому я очутилась здесь, на краю цивилизации, на диете из пышного домашнего хлеба и парного молока.

Забралась в самую глубь, а потом… капелька ментальной магии, толика королевского дара, который позволяет упростить процесс влияния на подданных, немного личного обаяния, и вот я – Лина, жительница центральной Вектарии, которая покинула родной дом по каким-то неведомым и неинтересным местному населению причинам.