И, увидев Алёнин недоумённый взгляд, пояснила:

– А уже всё оплачено.

– Как? Кем?! – в один голос спросили подруги, недоумённо уставившись на продавщицу.

Поняв, что что-то идёт не так, та смешалась, улыбка стала растерянной.

– Вон тот молодой человек всё оплатил, – она кивнула в сторону витрины, где в полный рост отражался нетерпеливо подпрыгивающий на асфальте, улыбающийся своей фирменной улыбочкой и заглядывающий через стекло в зал Олежка собственной персоной.

Тут он наткнулся взглядом на быстро закипающую Алёну, которая, проследив за взглядом продавщицы и увидев, каким блаженным становится её лицо при виде прыгающего за стеклом самца, тут же представила лахудру и озверела вконец. Олежка моментально согнал с лица улыбочку, испуганно сжался и поскакал быстрым сайгаком в сторону своей машины, где быстренько закрылся на центральный замок.

Вспомнив, видно, какой злобной фурией может быть бывшая подруга, и небезосновательно опасаясь за своё мужское здоровье и целостность волосяного покрова.

– Купить хочет, гад? Задобрить?!– взвыла Алёна нечеловечьим голосом,– не буду я это брать или быстро возьмите у меня деньги и пробейте чек по- новой. А этому товарищу всё верните!

–Но как же так?– растерянно залепетала девушка, я недавно здесь работаю,я ещё не знаю как делать этот возврат…А администратор отошла,– она чуть не плакала.

–Не надо никаких возвратов,– решительно заявила молчавшая до сих пор Динка, решительно забирая пакеты с покупками,– и никому ничего возвращать тоже не надо,-добавила она с расстановкой, делая страшные глаза и утаскивая разбушевавшуюся Алёну в сторону выхода.

–С паршивой овцы хоть шерсти клок, – добавила многозначительно, – спасибо, девушка.

Разумеется, выйдя из магазина Олежика они не увидели.

Тот, понаблюдав краем глаза за разворачивающимися в магазине страстями, предпочёл (и весьма предусмотрительно) смыться до того как жаждущая его крови Алёна окажется на улице.

Следующие несколько дней прошли в относительном спокойствии, если не считать несмолкающий в прихожей телефон и ежедневный утренний звонок в дверь курьера, приносившего свежайшие розы в больших китайских вазах «от неизвестного заказчика».

Всю эту красоту Алёна сразу выставляла на лестничную клетку, нисколько не сомневаясь в личности «неизвестного заказчика». К вящей радости соседки, которая раз спросив:

– Алёночка, чего-то у Вас цветочки-то на лестнице стоят? Не нужны, что ли? Так я заберу, чего ж такая красота пропадать будет? И вазочка не нужна? – больше не спрашивала, а просто забирала добро, и Алёна слышала только звук захлопнувшейся соседской двери.

Несколько раз подходила и к телефону, думая, что может быть звонят с работы или Динка выкроила часок между заботами об Эдичке. Но в трубке сопели и ничего не говорили.

Алёне надоело, и она больше к телефону не подходила, разумно рассудив, что те, кому нечего скрывать, благополучно перезвонят на сотовый.

Отпуск безнадежно заканчивался, а Алёна всё никак не могла придумать чем бы себя занять. Душная и пыльная летняя Москва утомляла, расслабляла. Делать ничего не хотелось, а уж суетиться по поводу обеспечения собственного досуга тем более.

Но тонущего впустую, словно в болоте, времени было жаль, и Алёна решила вернуться на работу, чтобы взять отпуск позже, когда придумает как, где и с кем его провести.

Если уж не с приятностью,то хотя бы с пользой.

Она злилась на Олега, так коварно сорвавшего их планы на совместную и романтическую поездку к морю. Но ещё больше на себя, потому что всё время думала о нём, вспоминая приятнейшие моменты их совместной жизни. Оказалось, что за всё это время они и не поссорились-то ни разу, а с Олегом было хорошо, уютно и комфортно.

Вот уж воистину – что имеем не храним....

Но плакать тоже надоело, и Алёна вышла на работу.

В первый же день её вызвал обрадованный неожиданным появлением шеф:

– Алёна Дмитриевна, что привело Вас на работу? Насколько я помню, Вам отдыхом наслаждаться ещё две недели.

– Да вот как-то не очень получилось наслаждаться, Иван Ефремович.Вы не будете возражать, если я поработаю?

– Ну что Вы, Алёна Дмитриевна, только рад, только рад.

Он и правда был рад.

Во-первых, давно и безнадёжно был в Алёну влюблён.

Во-вторых, найти дураков, которые стремятся на работу в разгар отпускного сезона непросто, поди ещё поищи. А здесь вот одна такая особа сама припёрлась, нарисовалась-не сотрёшь.

При этом ещё работу свою Алёна знала и любила,она была на редкость талантливым программистом и прекрасно знала это.

Но главное, что это знало ещё и её начальство, поэтому Алёна Дмитриевна на работе безгранично почиталась. Чем и пользовалась , не злоупотребляя, время от времени, выторговывая себе неурочный отпуск или отгульчик.

Но если в конторе случался аврал – могла и ночь просидеть, а к указанному времени работу выдать. За это ценили особо и вольности всякие позволяли.

Народу в отделе практически не было: кто в отпусках, кто в командировках, которые летом охотно разбирали, особенно в тёплые края и к морю. Такие случались часто: их контора, образовавшаяся в переломные девяностые из одного крупного НИИ, имела и обширные международные коммерческие связи, и с бывшими союзными республиками дружила.

Алёна предыдущие шесть лет от всяких командировок отказывалась, но сейчас только с удивлением поняла почему. Оказывается, скучала без Олега , не хотела надолго расставаться.

Потом ей и предлагать перестали, привыкнув к отказам.

Поэтому удивление Ивана Ефремовича было неподдельным и безграничным, когда через пару часов сидения в полупустом офисе Алёна появилась у него в кабинете и с порога спросила:

– А что, Иван Ефремович, актуально ли ещё сопровождение нашего программного обеспечения для демонстрации на выставке в Германии? Помнится, Вы настаивали чтобы его представляли разработчики, а у Серёжи какие-то личные проблемы были.Так вот, если актуально- готова поехать.

– Да что вы, Алёна Дмитриевна?! Я даже боялся к Вам подходить-то с подобным вопросом. Очень актуально, очень! Я уж было сам вызвался везти, кому-то ведь надо, заявка на участие с весны оформлена и оплачена. Но ведь я что- администратор, копнут поглубже, не дай бог, так и не отвечу ни на один вопрос.Уговорил-таки Серёжу ехать, но очень у него там трудно, мама серьёзно болеет, не может он её надолго оставить.

– Ой, ну а чего же мне сразу не сказали, что так всё?– смутилась Алёна,– я бы сразу поехала, чего Серёжу дёргать. Я же не знала…

– Ну, коллеги Вас оберегают, Алёна Дмитриевна, как самого ценного нашего специалиста. Считают, что Вы и так делаете работу, которую кроме Вас никто не осилит. И закономерно считают, надо сказать,– довольно крякнул он,– поэтому лишний раз и не дёргают. Но сейчас очень выручите. Да лучше Вас никто эту программу и не представит. Так согласны? Тогда я сейчас Серёже позвоню, обрадую.

– А когда ехать-то?

– Так через два дня. Выставка сама через три, но день на проверку оборудования. Техники уже вылетели, стенд к Вашему приезду будет смонтирован. Сейчас скажу Наташе билеты на Вас перезаказать. Полетите бизнес-классом!

Что говорить, может в программном обеспечении и технике шеф ни черта и не смыслил, но администратором был прекрасным. Поэтому и процветала во все времена их контора ,вне зависимости от времени, окружающих обстоятельств и мировых проблем.

Гамбург встретил пасмурным небом и дождём.

Сразу вспомнилась расхожая поговорка коренного населения страны, что « климат в Германии изумительный, но погода его портит».

Правда летом здесь практически не бывает затяжных дождей, а после липкой и пыльной московской духоты, в которой пришлось бултыхаться всего три часа назад ( именно столько времени занял перелёт бизнес-классом из столичного аэропорта и оказался гораздо более приятным и быстрым, чем дорога по безумным московским пробкам на автомобиле до того же аэропорта), лёгкий дождичек даже доставил удовольствие.