– Скорее всего, ты просто уже видела этот кулон, а потом твоё подсознание и выдало тебе его во сне, – легкомысленно отмахнулась от сна Веты Натали, – а принц… Ну так давно пора, гормоны не дремлют, знаешь ли, – она завернула недоеденный беляш в пакет и засунула в сумку, – на будущее, нам тут ещё три пары торчать, – пояснила она в ответ на удивлённый взгляд Светланы.

***

Он шёл, распинывая носками тяжёлых кожаных ботинок листья. Полуденное солнце умывало город, придавая выбеленным стенам домов особого шарма. Павел свернул во двор. В ушах продолжала звучать новая песня группы «Кредо». Один из наушников уже не работал, приходилось ставить громкость на максимум и выбирать для прогулок улочки потише.

Мимо слепых витрин, мимо больших дорог,

Тупо бреду один, чувствуя, что продрог,

Чувствуя, что причин больше нам нет опять

Рядом стараться быть и этот мир менять.

Паша почти не вслушивался в слова. Ему давно было пора сидеть за партой в холодной аудитории и вникать в физические формулы, выбегая на переменах на крыльцо, чтобы погреться. Но сейчас ему нужно было побыть в одиночестве.

Мать ещё с утра начала капать на мозги. Пашка понимал, что она просто устала от одиночества и бесконечной работы. С тех пор, как отец ушёл от них, мама не оставляла себе ни минуты покоя, боясь, как ему казалось, хоть на минуту остаться без дела и поддаться горю. Но понимай её, не понимай – а итог один – мама найдёт, к чему придраться, он вспылит, хлопнет дверью и уйдёт от греха подальше. Так вышло и в этот раз. А тут ещё и Аля со своим звонком, мол, нам срочно надо поговорить. Вопрос – кому надо? Ему надо только одного – чтобы его хотя бы на время оставили в покое.

В наушниках по третьему кругу звучал второй куплет:

Лужи бьют по ногам желчью усталых дней,

Больше не нужно врать, быть для тебя сильней,

Больше не нужно фраз, глупых, как дважды два.

Два на два будет пять. Пятый ни ты, ни я.

– Пятый ни ты, ни я, – повторил парень вслед за солистом. Сейчас, вдалеке ото всех, всё казалось простым и ясным. Маме нужно помочь справиться с давним разводом, Алине – объяснить, что им пора расстаться. Отношения, которым уже полтора года, никуда не вели. И сейчас он осознал это с пугающей отчётливостью. Ему больше не хотелось встречать её по утрам у подъезда с букетом облетевших от ветра ромашек. Не хотелось смеяться над тем, как она морщит брови и грызёт карандаш во время контрольных. Отдавать ей половину своей шаурмы и доедать за ней мороженое ему тоже больше не хотелось.

– Чёрт, – он резко остановился, услышав гудок автомобиля за спиной. Сам того не заметив, Павел дошёл до универа. Он нервно дёрнул кончиком носа и поднял взгляд. На крыльце стояла Алина. Разговора было не избежать, – чёрт, – повторил он.

Раздался пронзительный звонок на четвёртую пару, последнюю на сегодня у его группы. Паша смотрел, как Алина точёная фигурка скрывается за тяжёлыми деревянными дверями корпуса.

– Павло, ты как, идёшь? – хриплым прокуренным голосом обратился к нему одногруппник, неспешно давя каблуком окурок.

– Нет, не сегодня.

Паша развернулся и нырнул в боковой проход между воротами вуза и каким-то нелепым домом. В ушах настойчиво продолжала крутиться песня:

Больше не нужно врать…

Он сорвал наушники и засунул их во внутренний карман. На сегодня песен было достаточно.

***

– Я не знаю, что мне делать, – Алина судорожно дышала, стараясь сдержать слёзы. Она позвонила подруге, как только закончились пары. И вот теперь Алиса сидела рядом, внимательно заглядывая в Алины глаза.

– Ты ему сказала?

– Хотела, но он не пришёл на пары, не по телефону же такое говорить? – Алина шумно высморкалась в платок, заляпанный тушью. Увидь её сейчас кто-нибудь из группы – не поверил бы своим глазам. Некоторые и вовсе не признавали за Алей право на чувства, да и она не старалась никого переубедить… Но сейчас ей было совсем не до мыслей о том, что подумают другие.

– Главное не нервничай сейчас и не надумывай. Всё образуется, – повторила её подруга, прижимая Алинино лицо со следами слёз к груди, – Не переживай.

***

– Носи его, не снимая, и я найду тебя.

Он наклонился и в еле заметном поцелуе прижался к её губам. Она неловко дёрнулась и покраснела. Общага медленно просыпалась. Кто-то, спотыкаясь о бутылки, искал туалет, шаря руками по обшарпанным зелёным стенам. Кто-то ушёл к себе в комнату, даже не думая разбудить приятеля. А он взял её за руку и вывел на улицу.

В предрассветном сумраке тускло горели маленькие звёзды. Она зябко поёжилась, и он накинул ей на плечи старую отцовскую кожанку. Девушка посмотрела на него своими большими лучистыми глазами и попросила:

– Найди меня.

похожий на твой кулон и любви частица

Город засыпал. Ветка снова сидела у горящего экрана монитора, невидяще уставившись вдаль. Вся домашка уже была сделана, посуда помыта и очередная ванильная мелодрама посмотрена. Ей нравилось смотреть русские фильмы под настроение, и пусть они всегда начинались и заканчивались одинаково, была в них какая-то надежда. Каждый из раза в раз находил своё счастье, выбирался со дна и менял жизнь к лучшему. Типичная сказка о Золушке. Но иногда очень хочется верить в сказки.

Она – верила. Ещё с утра внимательно пролистала затёртый до дыр сонник, который хранила под подушкой. Маленькая старенькая книжечка пропахла лавандой. Мама всегда капала немного лавандового масла на кусочки ткани и раскидывала их по комнате: в шкаф с одеждой, на полку с постельным, на подоконник. Мама верила, что запах лаванды успокаивает. Сонник тоже подарила она. Но даже в нём не было ничего про незнакомого парня, надевающего свой кулон на твою шею.

Светлана улыбнулась. Стоило вспомнить неясные обрывки сна, теряющегося в ворохе прочих воспоминаний, как сердце еле заметно участило пульс, а внизу живота разлилась сладкая тяжесть. Всего одни взгляд глаза в глаза, всего одно прикосновение… А кажется, будто знакомы всю жизнь.

– А ведь я даже имени его не знаю, – тихо произнесла Света и тут же прикрыла рот холодной ладошкой, мысленно ругая себя за эти слова, – какое имя, если он всего лишь мой сон? – девушка спустила ноги на пол и решительно встала. Пора было ложиться спать.

В окно спальни светила большая жёлтая луна, даже плотные тёмные шторы не помогали скрыться от неё. Светлана улеглась в большую кровать, закуталась поплотнее в тёплое одеяло, пахнущее всё той же лавандой. Она закрыла глаза и стала представлять себе все детали своего сна, который не желал выходить у неё из головы.

– Пожалуйста, приснись мне, я хочу знать, что будет дальше, – прошептала она, ныряя под одеяло.

В прихожей громко тикали часы, отмеряя каждую секунду, проведённую на земле. Яркая луна всё так же хитро ухмылялась в окна спящих домов. Во дворе выли собаки. Но Света этого уже не слышала.

***

Алина нерешительно стояла у дверей в «Паприку». Обычно самоуверенная и наглая, сейчас она была похожа на мокрого побитого щенка. «Если наглость – второе счастье, то ты самая счастливая женщина на земле», – обычно с улыбкой говорил ей отец, не умеющий отказывать своей единственной и поздней дочери. Из-за всепоглощающей родительской любви, Аля выросла избалованной. Любые её прихоти исполнялись по щелчку пальцев: хочешь отпраздновать день рождение, как в любимых американских фильмах – только скажи; срочно нужна машина в семнадцать лет – пожалуйста (кому какое дело, что у неё всё ещё нет прав?); нарастить волосы, подкачать губы и попу в угоду моде – легко. Только вот пустоту в душе, которая просыпалась временами, было ничем не заполнить. Внешне яркая и дерзкая, она часами стояла у зеркала, репетируя удачные выражения лица, и по грамму отмеряла продукты – не дай бог лишний сантиметр на талии, и уже не помогут ни пухлые губы, ни длинные рыжие волосы.