– Аля? – на пороге возник Гриша, на ходу вдевающий руки в рукава куртки, – а ты чего стоишь, как неродная? К Павлику пришла?

Алина неуверенно качнула головой и обхватила себя руками за плечи. Голубая короткая кожанка не спасала от промозглого сентябрьского вечера.

– Так его сегодня нет, – доверительно сообщил парень, наматывая шарф на шею, – он отгул взял, вместо него Егор вышел, ну ты знаешь, он всегда готов работу взять, как-никак мать содержит.

– А, понятно, – натянула искусственную улыбку Аля. Сложно было признаться самой себе, но её задели слова Гриши. Она как дура припёрлась к этому чёртовому бару, в котором он работал почти каждый вечер. Надела его любимое платье, в котором теперь мёрзла. Распустила волосы. А он, трус, отгул взял. Она, конечно, могла снова сесть в машину и проехать до Пашкиного дома…

– Ты это, заходить будешь? – вопросительно уставился на неё парень, – Или, может, подкинуть тебя куда, я сегодня на коне, – гордо похлопал он по седлу старенького мотоцикла.

Алина невидяще смотрела сквозь него.

– Ээээ…Ладно, рад был повидаться, – не услышав ответа, попрощался Гриша.

***

– Ну здравствуй, принцесса, – он снова стоял у подоконника с облупленной краской. Ночь сменялась ночью, день днём, но место их встречи всегда было неизменным – старая пропитая общага и обшарпанный подоконник на третьем этаже.

– Привет, – она улыбнулась в ответ так доверчиво, что он готов был падать в эту улыбку, не боясь упасть на дно.

– Сегодня какой-то праздник? – спросил он, услышав гитарные переборы из сто двадцатой. Не было видно ни груд пьяных тел, к которым он успел уже привыкнуть, ни пивных бутылок, ни окурков в цветочных горшках.

– Сегодня Листопляс, – произнесла она загадочную фразу и, спрыгнув с подоконника, сделала шаг к звучащим аккордам.

– Листопляс так Листопляс, – он пожал недоумённо плечами и пошёл следом. Рядом с ней приятно было даже падать в бездну, что уж говорить о каких-то посиделках в сто двадцатой?

– Тебе понравится.

***

Света снова стояла у магазинчика на Воздвиженке. До открытия оставалось ещё пять минут, и она нетерпеливо вышагивала под дверями.

«Меня сегодня не будет.

Коля пригласил в кино на какой-то заумный фильм.

Скажи, что заболела»

Высветилось на экране завибрировавшего телефона. До открытия оставалось три минуты.

Светлана всё никак не могла успокоиться. Ей срочно требовалось взять в руки этот кулон, пришедший из её снов, и надеть его на шею. И это желание было сильнее любого здравого смысла. Кончики пальцев немели, тело колотила мелкая дрожь, холодом пробирающая до самого нутра. А в глубине сердца, под слоем пыли ютилась надежда на чудо. Казалось, стоит только взять деревянный кулончик в руки, как чудо произойдёт. Девушка не успела подумать, каким именно будет это чудо, как дверь в сказку отворилась.

На часах стукнуло 8:00.

Она вошла в тусклое маленькое помещение, заставленное шкафчиками, полочками и креслом-качалкой. Приветливая продавщица, знающая Светку с самого детства, с улыбкой поздоровалась. В этот магазинчик Света бегала с начальной школы, заходила после уроков, забегала погреться зимой и охладиться под кондиционером летом. Она любила разглядывать вещи, стоящие на полках, придумывать каждой из них историю. Историю для кленового листочка на голубой подушечке придумывать ей было не нужно.

***

– Привет, – он протолкнулся в аудиторию, чуть не снеся дверь широким плечом.

– Где загулял? – Мишка подобрал с прохода длинные ноги, пропуская Пашку.

– Да там, дела были. А Аля где, не видели?

– Да вроде не приходила ещё. Может, на ноготочки снова отправилась, – хохотнул кто-то из ребят.

Паша нервно дёрнул уголком губ и плюхнулся за парту. Он бы с удовольствием прогулял пары и сегодня, но бегать от проблем уже надоело, да и мать встала в шесть утра и стояла над душой, подкладывая в тарелку блинчиков. Откуда вдруг такое стремление накормить его, он не понял, но поспешил поскорее убраться из дома.

– Мы сегодня в общаге у Антона собираемся, ты с нами? Или у тебя смена? – спросил его долговязый одногруппник.

– А пропустят? – Пашка ещё помнил, как в прошлый раз вахтёрша гнала их по коридору мокрой шваброй. Пробираться в комнату пришлось через окно, хорошо хоть, что этаж был не третий, а то туго бы пришлось.

– Пустят, там всё замётано уже.

– Тогда приду.

Ему надоело бегать от Алины и ждать во сне несуществующую девушку. Пора было отвлечься на что-нибудь посущественнее иллюзорных фантазий, половины которых он и не помнил при пробуждении. Вечеринка в общаге – чем не повод?

В семь вечера он уже подгребал к общежитию. Оно ни внутри, ни снаружи не имело ничего общего с образами из его сна: уютное светлое трёхэтажное здание, обвитое цветочными клумбами и маленькими грядочками на заднем дворике. Студенты были единственными, кто не очень-то и вписывался в эту мечту домохозяйки. Молодёжи хотелось веселья и драйва, но двери в общежитие закрывались в 10 вечера и не открывались до утра. Не успел вернуться – ночуй, где угодно. И если сердобольная тётя Глаша ещё пускала тайком, шёпотом отчитывая тебя как дитя, то властной Любовь Владимировне лучше было на глаза не попадаться. Баба Люба, как звали её за глаза ребята, была тем ещё цербером.

– Я в сто двадцатую, – подал паспорт Паша в маленькое окошечко.

Из дверей сто двадцатой доносились гитарные переборы. Кто-то играл нежную, тихую, почти неуловимую мелодию.

– Сегодня Листопляс, – она подняла на него свои глубокие наивные глаза и доверчиво протянула руку, – пойдём?

Он неловко тряхнул головой, стараясь отогнать нахлынувшие воспоминания о том, чего никогда не было.

– Проходи, милок, – тётя Глаша протянула ему паспорт и карамельку.

– Спасибо… – он не успел сделать и шага в холл, как на него сзади кого-то налетел с дикими воплями:

– Пррривет морякам и пирратам, и физикам тоже прривет!

Тётя Глаша неодобрительно нахмурила брови, но промолчала. Пашка, у которого от этого резкого налёта заныла поясница, заставил себя начать считать до десяти, чтобы не вмазать. Кулаки в последнее время у него чесались с завидным постоянством.

– Кто это у нас тут такой бодрый, – хмуро бросил через плечо Павел, всё ещё не желая встречаться лицом к лицу с пирратом.

– Дык это, я тут, – веснушчатый паренёк взлохматил пятернёй волосы.

– Тебя нормально здороваться учили, не? – Пашка всё ещё злился.

– Неа, не учили, – парень шмыгнул носом, – ты чего тут торчишь, пошли уже, Антоха ждёт, – и, обхватив Пашку за плечи так, что тот почувствовал пивные бутылки под курткой, двинулся вглубь здания.

***

Она возвращалась домой на автобусе. Аришка, подруга детства, неожиданно пригласила в гости на другой конец города. Светлана долго сомневалась, идти или нет. Встреча со старыми друзьями всегда тот ещё квест: вы помните друг друга со сползающими колготками и сопливыми носами, а потом через годы встречаете незнакомца. И пусть эти встречи чаще всего заканчиваются на радостной ноте, первые минуты неловкости кажутся самым страшным, что только могло произойти. А Светка не любила неловкостей, вот и шарахалась полчаса от стены к стене, пытаясь выбрать нужное решение. Другой бы монетку подбросил, но она никогда не искала лёгких путей. Спустя тридцать минут Светлана всё-таки решилась, тем более что причин для отказа не находилось: пар завтра не было, Натали всё ещё тусила с Колей, а сидеть одной в пустой квартире и возвращаться мыслями к этим снам, что многосерийным фильмом прокручивались у неё в голове уже которую ночь подряд – не очень-то и хотелось.

Арина почти не изменилась. Они сидели вместе на большой светлой кухне, пили иван-чай с ягодными корзиночками и болтали обо всём на свете. Разговор об учёбе плавно перетекал в шутки и воспоминания. Светка даже подумала было заговорить о тревожащем сне, который уже начинала путать с реальностью, но вовремя остановилась. Это было слишком личным, слишком важным. И на вопрос об отношениях, она только загадочно улыбнулась, зажав в кулачок кулон. Светлана сразу же, как только купила подвеску, надела её на шею. Её грела мысль, что где-то в другом измерении её копия точно так же сжимает в ладони кленовый листочек, подаренный второй половинкой. Ариша, если и заметила этот жест, то виду не подала, не в её привычках было лезть в душу.