— Что ты делаешь?
Луи встретился не с мутными и остекленевшими, а с голубыми, глубокими, как горные озера, глазами. Он неспешно отодвинулся, маркиз смотрел на него настороженно и в тоже время совершенно растерянно.
— Целую тебя, разве не видно?
Пауза. Лестат, кажется, пытался это осмыслить.
— Ты давно здесь?
— Этой ночью пришел. Как ты? Тебе, надеюсь, получше?
Уголки полных губ дрогнули, в голосе звучала мягкая ирония. Лестат настороженно молчал, тем не менее Луи поднялся, наблюдая, как некоторые ранки на коже стали медленно затягиваться.
— Пошел процесс! Фуф!
— Что?
— Устал я, пока в чувства приводил тебя! — Луи улыбнулся шире.
— Устал? Снова издевка?
— Ох, Лестат, ну что же ты так слова близко к сердцу принимаешь? — Воскликнул Луи, театрально всплеснув руками. — У тебя же оно холодное и бесчувственное!
— Да, ты прав, — тихо и спокойно, но Луи тут же уловил, какая обида скрывается за этим мнимым спокойствием.
Правда, лучше бы он заорал на него!
— Уходи… Лучше бы я умер тут…
— Ох, да не ной ты!
— Луис… пожалуйста…
Луи убрал улыбку, внимательно всматриваясь в лицо своего бывшего компаньона. И чем больше смотрел, чем больше слушал, тем больше понимал, что Лестат, скорее всего, не хитрит.
Он устал.
Луи вздохнул и приблизился к креслу, не отрывая глаз от мужчины. Опустился на корточки вновь и очень медленно протянул руку, коснувшись его щеки. Он стал гладить впалые щеки с острыми выступавшими скулами нежными движениями пальцев, Лестат смотрел на него все с тем же настороженным выражением, словно ожидая подвоха.
— Когда ты ныл на протяжении семидяси… — начал он, но Луи прижал палец к губам:
— Тссс…
Лионкур судорожно сглотнул и закрыл глаза.
— Зачем?
— Что зачем? — Луи неспешно убрал палец, он чувствовал, что хочет касаться его все больше.
— Зачем ты все это делаешь со мной?
— А ты против? — в голосе уже не было иронии, даже самой мягкой, Луи постарался спрятать ее.
— Я правда плюнул уже на все… в современном мире потерялся, и сам как крыса спрятался в норе… Ты, пользуясь моим состоянием и моими чувствами, издеваешься… Луис, правда, тебе не кажется, что я вынес достаточно?
Такой глубины и такой обреченности в голосе Луи не слышал никогда и изменился в лице. И тут он поверил. Поверил в то, что не было здесь никаких манипуляций, Лестат действительно захотел покоя, а он, Луи, действительно в полной мере решил попробовать рискнуть.
— Давай помогу подняться, можешь встать?
Лестат посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Давай! — И Луи, взяв его под локти, потянул вверх.
— Отцепись ты от меня…
— Не испытывай мое терпение, — притворно грозным тоном.
Луи заставил Лестата встать на ноги, тот вцепился ему в плечи.
— Ну что ты как тряпичная кукла! Стой! Я собираюсь покинуть немедленно это жалкое местечко!
— Я значит тоже жалкий? Да еще и ребенок, как я помню? И с бесчувственным сердцем, которое, к слову так, умеет любить сильнее, чем многие горячие людские…
— Ой, да не бубни ты! — теперь Луи театрально возвел глаза к потолку.
— Пытаешься вытащить, чтобы причинять мне моральную боль, пока я не выйду на солнце? А что, отличная идея!
Безжизненный, лишенный каких-либо эмоций тон пугал Луи. Он на секунду отпустил его и Лестат тут же рухнул, как подкошенный.
— Я слабый… немощный… я жалок, и ты сейчас смотришь на меня такого…
— Заткнись, — прорычал Луи и опустился перед ним на колени. — Ты не такой…
— Нет, я такой, mon chéri, и ты дал ясно это понять…
Взгляд абсолютно безжизненный, погасший, Лестат не смотрел больше на Луи, а куда-то в пустоту… в никуда…
— И я раздражаю тебя и вызываю только жалость…
Последнее слово он не договорил, потому что Луи притянул его к себе и впился в губы. Лестат, оглушенный, замер, выпучив глаза. Луи же слегка прикрыл свои, ощущая странные эмоции: не смотря на иссохшую кожу и на то, что Лестат от шока не отвечал ему даже, он продолжал целовать его и это нравилось ему…
Нежно, но настойчиво, поочередно верхнюю и нижнюю губу…Отстранился и через несколько секунд тихо сказал:
— Это были шутки… прости, если обидел. Ты не жалок. Немощный, ослабленный — да. Но не жалкий. Для меня.
Лестат молчал, смотря с настороженностью и удивлением.
— Не жалок, Лестат. Я все понимаю. Помнишь, что я тебе говорил? Ты самый сильный из всех, кого я знал.
— Ты не так много и знал.
— Знал. И еще, Лестат, у меня есть глаза и мозги. Идем же!
— Можно узнать, зачем я тебе?
— Лестат, ты задаешь слишком много вопросов…
— Боюсь, что я… я…
— Дьявол! Ну ты и раскис! — с этими словами Луи набросился на него и повалил ошалевшего Лестата на пол. — Отвечай мне.
— Что? — Лестат ошарашенно смотрел на него. — Луи, что происходит?
— Отвечай на поцелуй, — уже у самого рта. Мгновение, и Луи накрыл губы Лестата своими.
В первые секунды Лестат лежал, замерев, но затем словно очнулся и позволил себе ответить…
Маркиз несмело пошевелил губами, поцеловав нижнюю губу Луи, затем верхнюю, наблюдая за его реакцией, но у Луи глаза были почти закрыты и Лестат позволил себе немного забыться и закрыть свои… Рука потянулась к нему, проводя пальцами по слегка растрепанным волосам, затем безжизненно упала на пол. Луи надавил сильнее, прижимая тело к полу, язык коснулся губ и затем проник в рот…
Лестат отпрянул, а Луи с мягкой улыбкой сказал:
— Ты словно никогда это не делал с мужчинами…
— Ты — не все мужчины, — растерянно выронил Лестат, слушая гулкие удары собственного сердца. — И я даже не знаю, как реагировать на твою иронию…
— Хм… — Луи смотрел на губы, непроизвольно облизнулся и затем вновь приблизился.
— Нет, Луи! Нет…
— Что?
— Я… я грязный… я не позволю…
— Ты не позволишь? — Луи замер, а затем рассмеялся. — Сейчас? В таком состоянии?
— Уходи! — заорал хрипло Лестат. — Пошел вон от меня! Из этого дома!
— Все-все! Тише-тише… — Луи притянул Лестата, но тот стал яростно отбиваться, как мог в своем состоянии. — Я рад, что у тебя появились эмоции, мой друг, а то я уже испугался…
Лестат взвыл, ощущая полное свое бессилие, Луи же прижимал его к себе, сидя на полу.
— Ну что ты… что ты… — успокаивающе шептал Луи. — Поцелуй меня…
Лестат молча, как болванчик, покачал головой, смотря вновь в пустоту.
— Убей…
— Балда, — с бескрайней нежностью.
— Убей…
— Мне это начинает надоедать, Лестат…
— Вот и отлично!
— Целуй меня! — Луи с силой, так, что у Лестата хрустнули ребра, сжал его. — Я этого хочу! Хочу, Боги!
Лестат не веря ушам уставился на мужчину, но Луи уже впивался в губы страстным поцелуем. Он понимал, что чем больше он касался губ де Лионкура, тем больше ему хотелось. И даже несмотря на то, что они все еще напоминали две сухие тонкие линии, испещренные морщинами.
Лестат послушался и сделал то, о чем просил Луи. Даже требовал. Он ответил ему со всей страстью, на которую сейчас был способен, позволив себе забыть обо всем. Лестату показалось, что он сейчас задохнется, хотя задохнуться не мог, стук собственного сердца был настолько громким, что заглушал все звуки вокруг. Из его груди вырвался стон, и Луи, прервав поцелуй, смотрел на него как-то совсем иначе, чем всегда смотрел до этого.
И еще он чувствовал странное, не испытываемое до этого отупляющее желание ласкать и касаться его тела…
— От меня все же плохо пахнет, разве ты не слышишь? — с робостью в голосе, которая еще больше заводила Луи. Его аж колотнуло.
— Мне все равно, — странно смотря на него, глухо выронил мужчина. — И не так уж от тебя и воняет.
— Нет… — голос Лестата сорвался, вампир попытался отползти по полу. — Нет, пожалуйста! — взмолился маркиз, в ужасе увидев, как Луи уже расстегивал его рубашку на груди. — Что ты творишь? Я в этом доме провел столько времени в ужасном состоянии, что не могу позволить… — Де Лионкур задрожал. — Боги, Луис, лучше убей меня прямо сейчас… я не перенесу, если ты тронешь меня таким… Неужели ты не понимаешь меня?!
