– Я, товарищ Сталин, сказал только то, что видел.
– Да ты что, и впрямь думаешь, что будет война?
– Да, будет, и очень скоро.
– Теперь я вижу, что Лаврентий не ошибся: ты – опасный человек. Я даже думаю, что ты подослан в Россию Черчиллем. Но смотри, если ты ошибся и войны не будет – я прикажу тебя расстрелять! И в любом случае я тебе запрещаю вещать.
Воскресенье, 22 июня 1941 года Мессинг встретил в Грузии. Теперь у него был импресарио – писатель Виктор Финк. Накануне артист успешно выступил в Тбилиси, но никакого удовлетворения от своей работы не испытал. Настроение было пасмурным, тревожило нехорошее предчувствие. А на другой день вся страна услышала по радио речь Молотова о начале Великой Отечественной войны.
Надо было поездом возвращаться в Москву. Бдительность служб была утроенной: на каждой станции проверяли документы, ссаживали подозрительных с поезда. Телепата с его польско-еврейским акцентом и своеобразной внешностью неоднократно пытались обвинить в шпионаже, но импресарио представлял неопровержимые факты полной непричастности известного ясновидящего к разведывательной деятельности.
Однако по приезде в Москву его все же арестовали по тем же основаниям, Через некоторое время недоразумение прояснилось: Мессинг уже был известен в Москве как артист, а вовсе не шпион.
Первое время после вероломного нападения «союзника» на Россию Сталин не мог придти в себя: как же так – а пакт, а заверения в вечной дружбе? Несколько дней он сидел у себя в кабинете в полном одиночестве и прострации. И тогда он вспомнил о Мессинге – одном из немногих, кому мог хоть немного доверять. Тем более что в его провидческом даре он в очередной раз убедился. Содержание этой беседы скрыто под покровом тайны, но известно, что телепату удалось вдохнуть в тирана жизнь, привести в нормальное, рабочее состояние. В результате он смог выступить перед соотечественниками.
А Мессинг желал одного – поскорее оказаться вдали от кремлевского горца. Вряд ли он читал «Горе от ума», но руководствовался ставшим крылатым выражением:
Избавь нас пуще всех печалей,
И барский гнев, и барская любовь.
В первые дни войны он наряду с некоторыми другими коллегами был эвакуирован в Новосибирск. Состояние его здоровья не допускало даже мысли об участии в военных действиях, отчего Мессинг очень страдал. Ему казалось, что в это тяжелое время он не сможет быть полезным стране, приютившей и обогревшей его. Однако и для фронта, и для народа он смог сделать многое.
Истребитель – в подарок
Вольф понимал, что ничего другого, кроме своего феноменального дара, предложить воющему Советскому Союзу он не может. Но кому в это время, тяжелое для всего народа, нужны его «Психологические опыты»? Однако оказалось, что очень даже нужны.
Усталые и измученные рабочие оборонных заводов, по несколько суток не имеющие возможности отойти от станка, были рады хоть немного передохнуть. Формировались воинские части. И представления телепата воодушевляли будущих солдат, вселяли в них уверенность в победе. В числе других известных артистов ему неоднократно приходилось выступать среди бойцов, в эвакогоспиталях и прямо под открытым небом.
Мессинг до конца своих дней бережно хранил пачку пожелтевших от времени отзывов о своих концертах в период войны. Позволим себе привести в сокращенном виде лишь один из сотен подобных, он приводится в книге Вольфа Мессинга «О себе самом»:
С исключительным вниманием бойцы, сержанты и офицеры гарнизона просмотрели шесть концертов Вольфа Григорьевича Мессинга, на которых присутствовало более трех тысяч человек.
Эти концерты на нас, зрителей, произвели очень большое впечатление. Мессинг выполнял исключительно сложные номера, заданные ему «индуктором», и при этом с большой точностью. Он доказал, что это не фокусы, связанные с ловкостью рук человека, а исключительно сложная психологически, научная работа…
От имени бойцов, сержантов и офицеров выношу сердечную благодарность Вольфу Григорьевичу Мессингу и желаю дальнейшей плодотворной работы на благо развития науки нашей Социалистической Родины.
Начальник гарнизона
генерал-майор артиллерии Шуршин
Конечно, не страдающий меркантильностью артист почти все выступления проводил бесплатно, не считаясь ни со временем, ни с расстоянием. Продолжались его гастроли и по концертным залам, проходили они по-прежнему при полных аншлагах. По популярности в те годы он превосходил Козловского и Лемешева, а большая часть выручки от концертов пополняла государственную казну столь необходимыми в военное время средствами.
Кудесник в те времена был одним из самых высокооплачиваемых людей в стране. Однажды, во время гастролей по Сибири, он увидел в одной из местных газет портрет балтийского летчика Константина Ковалева и прочитал указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза.
К тому времени Вольф Григорьевич мог позволить себе сделать своей второй родине подарок, способный приблизить победу. Он отдал значительную часть своих сбережений в фонд Красной армии с целевым назначением – построить истребитель и предоставить его в распоряжение балтийского героя-аса.
И вскоре Ковалев получил новенький Як-7, на котором было написано: «За победу!» и ниже: «Подарок от советского патриота профессора В. Г. Мессинга – балтийскому летчику, Герою Советского Союза К. Ковалеву».
На этом самолете летчик сбил 33 фашистских истребителя. Подарок Мессинга был как будто заговорен (а может, «как будто» здесь и лишнее) – из всех военных передряг он выходил целым и невредимым! Не чудо ли это? Причем ас говаривал, что на фашистов наводило панику одно лишь имя телепата, написанное на борту. Впоследствии они с Мессингом подружились, их дружба продолжалась долгие годы.
А после войны в Ленинграде был создан музей, где легендарный Як-7 был выставлен в качестве экспоната.
Провокация
Мессинг, хоть и сделавший такой щедрый подарок второй родине, был уверен, что победа будет ею одержана и без его финансовых вливаний. Это на сцене он – маг и кудесник, умеющий, казалось бы, все, но в жизни – вполне обычный человек, со своими слабостями и недостатками.
Его стало подводить здоровье; он очень хорошо зарабатывал и не хотел терять то, что нажито нелегким трудом. Эти опасения были не напрасны, потому что рубль стремительно дешевел. Внимание со стороны спецслужб и периодические вызовы на Лубянку или в Кремль изматывали его, не давали спокойно жить и работать. Наконец, живя в воюющей, нестабильной и непонятной стране, он не чувствовал себя полностью своим, не был уверен в завтрашнем дне и просто-напросто опасался за свою жизнь.
Все эти причины и послужили мотивом к тому, что случилось в дальнейшем.
Однажды, находясь в Узбекистане на гастролях, он познакомился с неким Абрамом Калинским, еще молодым и симпатичным мужчиной. Они разговорились, и новый знакомый поведал о себе многое. Он – земляк известного телепата, тоже родом из Польши, из местечка Ломжи. Подпольная коммунистическая деятельность привела его к аресту, но чудом ему удалось избежать смертной казни: Калинского обменяли на какого-то важного и нужного польским властям человека. Абрам рассказывал, что его спасло знакомство с советским начальником политуправления, с тех пор их отношения продолжаются. Вот и сейчас, в Ташкенте, он выполняет особые поручения управления.
Молодой человек недвусмысленно намекнул на широкие связи в артистических кругах, а вскоре пригласил собеседника к себе в номер, где он якобы живет уже длительное время. Даже видавшего виды и много поездившего по миру Вольфа поразила роскошь апартаментов и обилие дорогих вещей хозяина.
После выпитой за знакомство рюмки-другой дорогого коньяка Абрам совсем разоткровенничался и сообщил, что имеет секретные связи с иранским правительством и много раз бывал в этой стране.
