― Как прошел твой медовый месяц? ― недовольная недостаточным вниманием Марго чуть не врезалась в сидевшего на коленях Серсеи принца Генриха. Серсея протянула руку и устроила сестру рядом с собой.

― Очень славно, ― сказала она с улыбкой, поглаживая детей по головкам. ― Я видела много разных мест, красивых мест. В Перигор даже приезжала ярмарка. Я привезла вам подарки, обязательно отдам! А какие там поля для верховой езды! Генрих, тебе бы обязательно понравилось!

Серсея знала, что любил каждый из её братьев и сестер. Марго с распахнутыми глазами слушала про восточные украшения и ткани, что Серсея видела на ярмарке, а Генрих, Карл и Эркюль не перебивая внимали каждому слову про турниры и поля для верховой езды и леса про охоты. Дети липли к ней, подставляя голову под её поглаживания, а личико ― для мягких поцелуев. И всего лишь за теплоту и беззлобность принцесса испытывала благодарность.

― Это так чудесно, ― вздохнула Марго. ― Как и бы мне хотелось поскорее влюбиться и выйти замуж, ― мечтательно произнесла она. Серсея тепло рассмеялась, поглаживая сестру по мягким вьющимся волосам. Девочка вырастет редкой красавицей, это прослеживалось уже сейчас. Неудивительно, что принцесса Марго мечтала о своем принце.

― А я тоже хочу новую лошадь, ― снова ринулся к ней Генрих. Каждый из детей стремился так или иначе привлечь её внимание. Это было неизбежно при таком их количестве, немного горько и немного приятно. Она и не думала, что так соскучилась по ним. ― Я езжу только на пони. Но хочу настоящую лошадь!

― Ты прекрасно знаешь, что мама и папа считают тебя маленьким для этого, ― безжалостно и как-то нравоучительно произнесла Марго. ― Тебе надо ещё немного подрасти, брат, ― смягчилась она.

Генрих насупился.

― Марго права, Генрих, ― мягко заметила Серсея, поглаживая брата по волосам. ― Тебе надо вырасти большим и сильным. Кроме того, во Франции ещё нет лошадей, достойных тебя. Надо немного подождать, хорошо? ― Генрих согласно закивал. Эркюль закатил темные глаза, но этого никто не заметил.

― А у тебя скоро будет ребенок? ― невинно поинтересовалась Марго. ― В браке всегда рождаются дети…

Она запнулась, видимо вспоминая, что её мать была бесплодной долгих десять лет.

― Марго, не хорошо о таком спрашивать! ― вскинулся Эркюль, и бледные щечки принцессы покрылись очаровательным румянцем.

― Прости, ― произнесла чувствительная Марго.

Серсея улыбнулась и покачала головой, показывая, что ничего страшного не произошло.

― Я посижу тут с вами. Продолжайте играть, ― дети последовали совету, то и дело оглядываясь на неё, стремясь выглядеть умнее и взрослее, хотя она желала бы видеть их маленькими, нетронутыми соперничеством и жаждой власти, как можно дольше.

Серсея провела с ними весь день, и дети даже вовлекли её в свои игры. Принцесса очнулась только тогда, когда пришли няньки, сказав, что принцам и принцессе пора отправляться ко сну.

Еще раз посмотрев на детей, вспомнив затем визит к Екатерине, Серсея подумала, что давно уже с ней не случалось столько насыщенных и наполненных чудесами дней, которые были бы одновременно такими простыми и приятными. Она так сильно любила свою семью и только сейчас поняла, насколько сильно скучала по ним. Должно быть, девушка и впрямь взяла судьбу в свои руки.

В комнате Серсею встретили фрейлины, лица которых выражали интерес и любопытство, но под холодным взглядом принцессы они довольно быстро ретировались, скрываясь в тёмном коридоре. Камила помогла принцессе раздеться, Серсея недолго полежала в теплой ванне, но усталость была такой силой, что хотелось поскорее лечь спать. Чьи-то заботливые руки вытащили из причёски все украшения, помогли надеть бархатную бежевую сорочку. Серсея отослала служанок и осталась в комнате одна.

Расчесав волосы, пока они не засияли как золото, девушка легла в кровать, зарываясь носом в большие подушки. Она приоткрыла глаза, рассматривая комнату Нострадамуса ― покои действительно сделали больше, и, хотя тут всё говорило о том, что в комнате был только хозяин, Серсее здесь нравилось. Здесь было как-то по-особенному тепло и уютно, спокойно. Серсея натянула одеяло вместе с меховым покрывалом почти до затылка, когда прохладный ветерок пробежался по её голым плечам, и прикрыла глаза.

Лёгкая дремота была вскоре разрушена. Дверь тихо приоткрылась, и девушка сонно приоткрыла глаза. После сна всё расплывалось перед глазами, Серсея с удивлением поняла, что плакала, но массивную фигуру мужа она разглядела сразу.

― Как я и предсказывал, ― Серсея откинула с головы покрывало, щуря всё ещё сонные глаза, глядя на мужа. Нострадамус на ходу снял верхний темный камзол и подошел к кровати. ― Мы приехали обратно, и я целый день не видел жену.

Серсея, переворачиваясь на спину, довольно улыбнулась и что-то невнятно проговорила. Внутри себя ощутила слабое торжество. Нострадамус любил её, любил годами, вынес ради неё так многое, и он никогда не полюбит никого ещё. Она всегда будет в его сердце. Мстительная и жестокая натура Медичи радовалась такой новости.

― Прошу прощения, милорд, ― тихо рассмеялась она, прикрывая глаза. Спать хотелось невероятно. ― Сначала я говорила с мамой, потом зашла в детскую, ― Нострадамус сел на постель и погладил её по плечу. Серсея открыла глаза и, превозмогая усталость, подползла к мужчине, со спины обнимая его за плечи. ― Но сейчас я твоя.

Нострадамус почувствовал её губы на своем виске.

― Только сейчас?

Серсея тихо рассмеялась рядом с его ухом. От него пахло чистотой и душистыми маслами.

― И давай договоримся завтра после завтрака, ― сказала она. ― А дальше посмотрим.

Серсея, плавно подавшись вперед, обвила его шею руками, тесно прижимаясь к мужскому телу, и у Нострадамуса не нашлось слов, чтобы возразить ей. Вместо этого он лишь стиснул тонкую талию, углубляя ласку. Почувствовав это, принцесса удвоила усилия, лишь сильнее распаляя страсть возлюбленного, у которого оставалось все меньше шансов отказать ей, хотя прорицатель и не предпринимал попытки.

Нострадамус словно дурел от мысли, что Серсея только его.

Руки постоянно тянутся к ней, пальцы оглаживают кожу, мягко массируют плечи и ключицы, отчего Серсея улыбается и смущенно отводит взгляд. Нострадамус всё пытается сделать для жены что-то приятное и особенное. У прорицателя в груди тяжелеет, когда она смеется. Смотрит только на него. Улыбается только ему. Идет только в его сторону и не отступает назад, когда мужчина переходит черту дозволенного. Потому далее последует только одно.

У него зависимость от её голоса. Он каждый чёртов раз старается прислушиваться к тихому, спокойному голосу, когда Серсея что-то рассказывает, сидя рядом с ним в постели. Он внимательно слушал свою белокурую жену, которая, подобно кошке, улеглась на его груди, и сквозь сон рассказывала что-то о своих младших братьях и сестре. Нострадамус прикрывает глаза, сосредотачиваясь на ней и её тепле, которое он чувствует, и позволяет себе провалиться в сон, который прерывается только на мгновение ― чтобы покрыть обнаженные плечи Серсеи мягким покрывалом.

Нострадамус впервые в жизни привязывается и любит так, что тело каждый раз потряхивает от волнения.

========== семнадцать. что отцу предателя хотеть от тебя ==========

Жизнь во Французском дворе текла неукротимо и бурно, как было всегда ― и до рождения Серсеи, так и после. Но иногда бывали дни, когда что-то волновало людей при дворе больше обычного. Серсея с радостью влилась в привычный поток рутины, занимаясь своими обычными делами ― часть обязанностей королевы теперь выполняла её дочь, поскольку Екатерина была больше озадаченно разрывом помолвки своего сына и королевы Шотландии.

Поэтому как-то так вышло, что небольшое торжество, связанное с прибытием посла Папы Римского, оказалось на плечах Серсеи. Девушка была вне себя от радости. Она любила чувствовать себя важной ― не только для определённых людей, но и для двора, для Франции. У неё было не так много возможностей проявить себя, как принцесса, поэтому сейчас девушка с удовольствием взялась за подготовку.